Пц Ол

– А ты что, к моей девушке?

– К какой?

– К Маринке, беленькой.

– Нет, моя – Лиза, она… – я не сомневаюсь и говорю уверенно.

– Тогда извини, друг! Ошибочка вышла.

Потираю скулу, протягиваю Елизавете руку. Девушка встаёт и послушно следует за мной. На улице она уже в топике и шортах, через плечо – сумочка на тонком ремешке. Значит, она неспроста заходила ко мне, но как оказалась на этом чердаке – не чердаке?

Берёт меня за руку, и мы пересекаем Суворовский, далее по Греческому, Лиговскому. Соображаю – идём к метро. Но надо вернуться к машине, если собрались куда-то ехать. Вот и вокзал. Только мне кажется, что он не поносно-розового цвета, как бы исторического, а светло-зелёного, если я что-то понимаю в оттенках. Странно, когда успели перекрасить? К очередным выборам, потакая пожеланиям трудящихся?

Но мы в метро не заходим, не застреваем на переходе. Невский пустынен, вдали отсвечивает золотая Адмиралтейская игла. Девушка ведёт меня в известном лишь ей направлении, мне остается послушно следовать за ней. Почему бы и нет? Я абсолютно свободен, и времени у меня вагон и маленькая тележка. И почему не пройтись в компании с такой красивой девушкой? Даже не представляя, чем закончится столь странное предприятие. И дорога мне знакома – более десяти лет я ходил по ней от своего прежнего дома к месту работы. Знаю все закоулки и повороты. Правда, после известных событий я не заходил сюда вообще, и даже специально переехал в другой район на правом берегу.

Но память остаётся. Я начинаю фиксировать несоответствия. Вернее, ощущаю их. Дома будто не видели ремонта. И вывески – таких давно нет! «Гастроном», «Галантерея»… Может, это ретро-мода – имитация возврата к советскому прошлому? Бред, так сказать. А что – очень прикольно, если бы только товары не исчезли, как тогда. Но я не хочу возвращаться – да, было, со всеми радостями и огорчениями, неожиданными призами и провальными неудачами. Прошло, и всё тут.

Я держу девушку за руку (она держит меня), тёплый вечер. Можно просто погулять, зайти в кафе, а потом… Дальше мои мысли не распространяются. Но спрашиваю, куда мы направляемся.

– А мы уже пришли, – девушка поворачивается ко мне, нежно улыбается, – только завернём за угол. Только я не Лиза, а Эми! А её зовут,… какая разница…..

Действительно.

Сердце невольно вздрагивает. Неужто, туда? Туда, куда я поклялся не заходить никогда? Не поклялся, но решил. Квартира, в которой я прожил много лет, и… уход своих родителей, отошла другой стороне, и… Я не хочу бередить воспоминания. Слабость, скажете? И будете правы. Сейчас иная жизнь, и я не хочу, но меня затягивает в прошлое.

Мы останавливаемся у выкрашенной в грязно-кирпичный цвет входной двери. Она по-прежнему нараспашку, будто не прошло десять лет! До сих пор не удосужились привести в порядок, проходной двор, а жильцам всё равно.

Я хотел сказать – нет, не пойду сюда, но не хотел показывать слабость перед девчонкой. Даже не слабость, а страх. Открываю дверь, не пропускаю её вперед. Делаю шаг. Всё, как и было несколько лет назад. Только щербинок на ступеньках прибавилось, старая зелёная краска висит лохмотьями на стенах, металлические перила покосились, кое-где рассыпались. Поднимаемся на первый этаж, второй. На третий уже сложнее – не хватает ступенек, приходится перескакивать с одной на другую. На лестничных площадках – старые двери, звонки со списком фамилий – три, четыре – по количеству жильцов. Наверное, ещё не все выехали, или, покидая старый дом навсегда, оставили их. Всё равно его или разрушат, или капитально отремонтируют. Но это без меня.

Девчонка оступается, я, неожиданно легко подхватываю её, мы перепрыгиваем через ступеньки, и вот. Та самая дверь, даже замки остались старые. Да не может такого быть! Я точно знаю, что квартира была продана, и в неё въехали другие люди. Я стою неподвижно, не понимая, что делать. Девушка обнимает меня, и протягивает ключи.

Рука дрожит, я открываю сначала встроенный замок большим ключом. Он поддается сразу, видно, недавно смазывали. Потом – французский. Ловлю себя на мысли, что ключи-то новые!

Вхожу. В прихожей темно, автоматически нажимаю на выключатель. Загорается одинокая лампочка под потолком, свет отражается в старых зеркалах. Я на мгновение замираю, не решаясь сделать шаг вперед. Хотя всё на месте – шкаф слева от входа, картина над дверью в большую комнату. Только шкаф – похож, но не тот. И на шкафу – ничего, а раньше там лежали ящики с инструментами.

Закрываю входную дверь, набрасываю цепочку. Она почему-то хромированная, хотя всегда была простой металлической.

– Пойдём, – девушка снова берёт меня за руку, и мы идём, не заглядывая в маленькую комнату – та тоже закрывалась на замочек, и даже был свой ключ. Но я туда – ни шагу! Уголок с выдвижным диваном, бельё складывалось в ящик. Подушки с тигриным рисунком, напротив – сервант, с вазочками, хрустальными бокалами, чайными наборами. На отдельной тумбочке – маленький бронзовый бюст Лермонтова, прямо на томике его стихов…. Всё правильно, только…

Почти один в один, похоже, но не то! Ткань, обивка. И бюстик – Пушкин был, точно помню, я им в детстве грецкие орехи колол, как Том Кенти королевской печатью. И обои другие, хотя явно из того времени, память ничем не вытравить. И телевизор, старый, но уже с пультом, на тумбочке, где в которой отец хранил трофейный пистолет. И красный кнопочный телефон, хотя раньше был самый простой, с дисковым наборником. И ковёр на стене, закрывающий дверь в другую квартиру. В чулан. Мы ей не пользовались, так, на случай пожара – соседняя квартира выходила на другую лестницу, в другой подъезд. А за стенкой жил мой приятель, Серёга, когда мы были маленькими, то тайком пролезали под ковёр, играли в чулане. Потом соседи получили квартиру и уехали в другой район, а дверь в их чулан осталась. О ней просто забыли.