Грубые будни. Роман из цикла «Пространство холода»

А что, если в действительности был музей, или дом напротив. И стреляли – в упор или вдогонку? Об этом мне было неизвестно. Голова начала кружиться, хорошо, никого нет рядом, благо помирать не собираюсь…. Вот… Схема складывается…. Я даже представляю, как можно проникнуть…. Но это – мой секрет. И, значит, для снайпера – никакого сомнения, сто метро не имели значения? Кубики раскинуты. Но если я ошибаюсь. Кто сказал, что обязательно стрелять должны быть из окна?

Мимо проезжает троллейбус, загораживая перспективу, вот-вот я дойду до границы понимания. Но звонок на мобильник возвращает меня в реальность и мысль ускользает. А ведь и полковника убили неподалёку.

Троллейбус… загораживает вид…. Едущую машину. Неужто это ускользнуло от полковника? Ещё раз рассмотрим первоначальную версию. Итак, можно примитивно проникнуть в охраняемый консьержками дом, приготовиться, жать, а тут – троллейбус, и машина под его прикрытием вне досягаемости. Но в том случае, если машина ехала по правому ряду, а троллейбус уже свернул. Нет, не подходит, хотя отбрасывать эту версию нельзя.

А что пишут газеты?

Пойти в библиотеку, пролистать подшивку, или порыться в Интернете? Слаб я в этом. А если опросить консьержей? Нет, те будут молчать – мол, ничего не знаю и ничего не ведаю. Лишиться места легко, к тому же стрелок должен был попасть на определенный этаж, в квартиру, ибо лестницы сориентированы с выходом во двор. Нет, не получается, и все же – смутная мысль зародилась. Я все больше склонялся к тому, что полковник излагал версию, специально созданную для меня – чтобы я поверил, поверил и в то, что сделано все возможное, и успокоился, если подобное возможно. И не мешал своими необдуманными действиями настоящему расследованию.

***

– Ты где был весь день? – У Аллы есть номера моих телефонов – и личного, и корпоративного. Но на совещании телефоны полагалось выключать.

– Трудился в поте лица, – я не лукавил, – был в «Моркомплексе», она знает эту контору, а координация работ как раз входила в мои новые обязанности, и, сказать по правде, небезуспешно, тон – как будто ничего не произошло, никаких упреков. Чтобы оставаться относительно нейтральным, нужно говорить всё как есть. Или почти всё. Однако звонок был, действительно, неожиданным.

– На работе сегодня будешь? – Куда там, уже половина пятого, – ах, что я говорю! А, завтра…. Ведь…. – Алла не продолжила, а я не предложил встретиться, не мог бросить дело.

– Ладно, только завтра не вздумай скрываться. Я сама зайду.

Шутливо так. Надеюсь, не сведется к банальному выяснению отношений, которые развивались как-то вяло.

Мы закончили разговор, но Алла сбила мысль, как тот стрелок.

Передо мной вновь встала схема, нарисованная полковником прутиком на песке – даже он не хотел рисковать и боялся оставлять какие-то следы, но наплыла тень, и я ничего не успел сообразить. Девчонку обижать незачем, у всех бывают свои выверты, к этому нужно относиться спокойно. Ей тоже необходимо время, чтобы привыкнуть. Или решиться на какой-то, пусть и не очень приятный для меня, шаг. Но я привык.

На сегодня хватит, мысль зародилась, и нужно время, чтобы она созрела окончательно.

Я вернулся к машине, развернулся, чтобы выехать на Таврическую, но диспозиция изменилась – пришлось объезжать загородивший дорогу троллейбус, обрыв контактной сети.

Я похолодел от внезапной догадки. Но мне в хвост просигналили.

И тут я решился – бог с ним, если Алла согласиться, завтра, завтра. Она тонко чувствует, и наверняка знает, что в моей квартире уже была другая. И мне самому не комфортно – неизбежно перед глазами будет стоять Кира, и её образ будет с укором смотреть на меня. И первый визит может оказаться последним. Но подготовиться надо.

Я остановился почти напротив Заячьего переулка, съехав с Суворовского, перешёл дорогу. Нужный мне магазин, о существовании которого я чудом вспомнил, как ни странно, функционировал. Я завернул налево – так, стопочка китайских полотенец, вот – голландское производство, но тоже из Китая. Рубашки. Обязательно купить фланелевую, в упаковке. В клеточку – синенькие полоски на сером фоне, с прожилками нежно-розового. Беру с запасом – пятидесятого. И махровую простыню.

Девушка за прилавком:

– А Вам не маловата будет? У нас есть такая же, но Вашего размера, – я отвлекаюсь и смотрю на продавщицу – если бы я привел домой её, то да, конечно. Пятый номер, приблизительно, чуть не вываливается за охраняемую обручальным колечком территорию, я оглядываюсь по сторонам – спинным мозгом, понятно – перемахнуть через барьер и решить вопрос однозначно. Она смотрит на меня в упор, глаза мутнеют. Интересно, я, что со стороны похож на вампира? Делаю скидку на то, что…. Да ладно.

В холле появляется ещё один покупатель, она только успевает произнести:

– Вам что, девку завернуть или как, сама будет?

– Вы завтра работаете? – отвечать бессмысленно.

– Нет, послезавтра, а что? – Рефлекс, голос чуть срывается. Незнакомая тётка вмешивается в наш почти не начавшийся диалог. Мне продают заказанный товар, вместе с чеком протягивая визитную карточку, случайно касаюсь её руки. Чуть ли не взрыв и укор – ты, что, теперь сможешь трахать какую-то тёлку? – И – ответ – а тебя? – Только глазами, … протягиваю и свою визитку – мол, если будет новая коллекция, непременно загляну. А как же.

Женщина вынужденно отвлекается на покупательницу, я беру объёмный пакет, и, слегка вспотевший, стараюсь не ускорить шаг, выхожу из магазина. Голографический образ обладательницы бюста номер пять, нет, четыре, нет, пять, получает своё место в стеке моей памяти. Не думаю, что заверну сюда ещё раз, но кто гарантирует?

Перехожу Суворовский проспект строго по светофору, пакет занимает заднее сиденье. Хватит, спешить не буду, и думать тоже. В том числе и о вклинившейся обладательнице четвертого-пятого номере даме. Это не случайно. Очередной знак? Однако я мысленно раздеваю её, благо мозг впитывает малейшие детали моментально, независимо от меня.

И я продолжаю думать. Что же там произошло? Но для этого необходимо ещё раз вернуться к музею. Но сейчас нельзя, нужно сделать это как бы невзначай, и попытаться реконструировать события, представив себя и в роли жертвы, и в роли организатора покушения. Фотография…. Машина, после…. Вывернула на встречную, её развернуло, столкнулась с – теперь не выяснить, а вот полковник знал, но снимок сделан как бы сзади, и из него не ясно. Нет, ясно. Посмотрим, как он развернулся.

И я решил завтра же перебраться на Кирочную, чтобы тщательней обследовать место происшествия. Там уже можно переночевать – я купил двуспальный матрас, бельё, электрический чайник. И совсем забыл, вернее, загнал в подсознание, возможное свидание с Аллой. Мозг переключился на решение другой задачи.

Грубые будни Г

Минус Алла

Алла пришла утром, после совещания, на котором мы только раскланялись. Сказали, что в Москве открывается представительство, – а почему я не в курсе? – и возглавлять его будет…

Алла встала и поклонилась. Ах, вот почему. А я тупой, не понял.

– А сегодня вечером я уезжаю, в Москву. Наверное, насовсем.

Вот и узелок развязался, завязаться не успев.

Я мог что-то промычать, пожелать удачи. И опять перехватило горло. Моя слабость. Не мог сделать нужного шага, удержать девушку. А оправдываться тем, что, мол, не хотел подвергать её опасности, разница в возрасте, и прочее, – лишь нелепая попытка самооправдания. Но себя-то не обманешь. Однако…. Взаимный интерес – да, любовь – вряд ли.

– И выхожу замуж. Наверное… – продолжила девушка, и…

Я ничего не слышал, только спросил:

– А тебя проводить?

– Нет, папа отвезёт, а в Москве встретят.

Лишь одна мыль о том, что её кто-то будет обнимать и ласкать, и ей будет хорошо, а я останусь в прошлом, чуть не ввергла меня в ступор. Приступ необъяснимой ревности.

– Не расстраивайся, жизнь идёт.

Я что, не смог сдержать эмоций?

Возможность пребывать одновременно в нескольких состояниях, ипостасях, требует определенного напряжения. Несколько секунд, минут. Я возвращаюсь в реальность….

– Антон, что с тобой! Ты бледный, не отвечаешь, я испугалась…. Ну, хочешь…. Я…. Я с тобой останусь?

Пытаюсь изобразить на лице улыбку, но выходит как-то жалко, нет необходимости глядеть в зеркало. Врать, что-то придумывать. Всё правильно, удивительно, что она задержалась и была со мной так долго. Странно, что ничего отрицательного не случилось, пусть аура не всегда была благоприятна.

– Нет, чувства. Их не надо знать, их надо чувствовать. И нельзя себя насиловать, проверено на личном опыте.

– С тобой все в порядке, ты уверен?

Я более чем уверен, видение пропало, могу улыбаться внутрь.

– Кофе ещё? – девушка успокаивается. – Я посижу.

– Нет, зачем? Долгие проводы, лишние слёзы. И работать надо.