Грубые будни. Роман из цикла «Пространство холода»

***

Итак, на сорок первый день я решился-таки подойти и посмотреть. Вроде бы недалеко – через дорожку и метров сто вправо, почти на берегу. Но место было занято – на новенькой скамейке сидела девушка. Марина? Скорее всего, да. Видимо, она тоже не хотела быть одной из соболезнующих, находиться среди родственников и, так сказать, знакомых. И мне не хотелось встречаться с кем-либо. Я не стал ждать, пока девушка уйдёт, и перенес визит на следующий день.

Вскоре после неожиданной встречи я приехал по адресу, куда отвозил Марину. Случайно запомнил номер квартиры, нажимал звонок и слышал его трель, но мне никто не открыл. Приезжал ещё несколько раз и уходил разочарованный.

Девушка мне не звонила, хотя у неё был номер моего мобильного телефона. И правильно – что нас могло связывать? Кроме давнего знакомства и закончившегося трагически эксцесса в Кирином магазине…. Буду надеяться, что у неё всё в порядке.

В течение года я несколько раз заходил на кладбище. Но лишь мельком заглядывал, не останавливаясь, чтобы не привлекать внимания, и наведывался только на свое место. Собаки меня помнили, прибегали, ложились рядом со скамейки, и скромно ждали угощения.

***

Расследование, если так можно назвать шастанье по городу и Интернету, ни к чему не привело. Два раза я встречался со следователем, после того как сдал анализы, и ещё раз, примерно через полгода. Но и он не мог сообщить ничего нового. Или не хотел или не имел права – тайна, понимаешь, следствия. Оказалось, что и муж Киры – они не успели развестись, или не хотели, не мог рассказать чего-либо существенного по делу, разве что ушёл в запой, и некоторое время был абсолютно невменяем. Может, не вмешайся я в жизнь Киры, всё пошло по-другому? Она бы смирилась с неверным ветреным мужем, и обстоятельства изменились. Вадим мог помочь, если бы захотел и не был связан с профессором. Но я не стал заниматься самоедством, а постарался заполнить время до отказа. А следователь сказал нечто важное – не то, чтобы проговорился, а так, между прочим. Ты знаешь, как произошло, и где? – Откуда? Ни одно СМИ не комментировало, расследование – разве что, на оживлённом перекрестке. Что, всё так засекречено? – Не всё. Но ведь никто не позвонил, а свидетели должны быть, вот в чем дело. – Может, не хотели связываться, да и побаиваются. – Да знаю, конечно, и посему мы очень часто не можем найти никаких следов…. – Всему своя причина, и всё же? Ты говорил, что на церемонии никого не было, почему? И какая диспозиция, когда? – Ты не считаешь, что излишне любопытен, – близкий возраст, относительная откровенность с моей стороны, способствовала переходу на «ты».

Играть убитого горем не приходилось, и поэтому я мог рассчитывать на получение определённой информации.

– Я – человек одинокий, бывшая жена устроилась нормально, дочка – тоже в другом городе, и я могу не бояться за родных. Вот только путей нет, понимаешь? Осень, мы встретились где-то в районе Суворовского, неожиданно тёплый вечер. Машина брошена неподалёку, две фляжке коньяка в портфеле, шоколадки. Из горла вместе с полковником можно пить где угодно. Но в меру, у них тоже не дремлет служба собственной безопасности. – Так слушай. Кто-то просчитал маршрут. Да что просчитывать, – мы хлебнули почти одновременно, – самое главное, почти под боком у нас. При въезде в элитный, мать его, квартал. Ну, не совсем. Там есть перекрёсток, – я кивнул, – знаю, мол, – и кто-то вклинился перед машиной. Район не очень населенный – Таврический сад, Смольный, простым людям делать нечего. Добыть таблетку или отсканировать код – не проблема для специалиста, и даже снять квартиру на нужном этаже. А Давыд Иванович, хоть и крупный бизнесмен, но не охраняемая государством персона. Так вот, впереди идущая машина – угнанная девятка, тормозит. И его машина тоже. Тут всё и происходит. Пуля, разрывная, кумулятивная, со второго этажа, место мы определили. – А не ошиблись? Ведь абсолютно всё учесть невозможно, я должен, просто обязан проверить сам – мысль мелькнула, но я продолжал слушать полковника, чтобы не упустить главное. – Такая пуля легко пробивает боковое стекло. Даже броня не могла бы спасти. И хоронили в закрытом гробу. Лучше не видеть. Наверное, предполагалось, что на пассажирском месте будет сам, так нет…. Случайность? Нет. Мы проверили, по дороге из аэропорта их никто не пас. Сам сел за руль, твоя девчонка – рядом, чтобы поговорить с папашей, а охрана и водитель – в её машину. То есть, с большой вероятностью, объектом покушения был хозяин. – Слишком просто, – я хлебнул ещё раз, – а вы не рассматривали версию, что это мог быть просто акт устрашения? Даже не в смысле, убрать конкурента, а для профилактики….

Полковник пристально посмотрел на меня – бьюсь об заклад, его тоже посещали подобные мысли. Ведь Давыд Иванович, пусть и был весьма состоятельным, не мог претендовать на знаковую роль в городе, вроде губернатора или председателя законодательного собрания.

– Если хочешь прожить положенный срок, забудь об этом, – грустно, но с напором ответил мой визави, – лучше ещё выпьем и помянем безвинно погибшую.

Что мы и сделали…

– А он мог быть выбран совершенно случайно.

Видимо, я наступил полковнику на больную мозоль. Расследование иногда упирается в стену, преодолеть какую нет ни малейшей возможности, разве что увеличить количество трупов.

– И последнее – скажи, это ты?

– Не понял?

– Ну, на Московском шоссе, нашли, под асфальтом. Там никаких работ не предполагалось, и….. Докопались…

– Да, конечно, и храм Артемиды в Эфесе….

– Понял, но как?

– Защита любимой женщины, – объяснить иначе было невозможно, да полковник и не требовал, – если никого не найдёте, обращайтесь ко мне. Только никто не поверит. – Сейчас никто не верит, никому, – как-то горестно вздохнул полковник, выматерился, – в общем, полный… Мы сидели на круглой площади, никому не мешали.

Вряд ли кто мог помешать беседе двух весьма представительных мужчин. Погода благоприятствовала, но я чувствовал, что полковник что-то не договаривает.

– Скажи, если это не секрет, вы смогли определиться с мотивами?

Ответа я не получил. Он только согнулся, охватил голову руками, – извини, все раскалывается, мысли не собрать.

– Прости, я не знаю твоих обстоятельств, я ведь говорил, что у меня же ограничений нет. И терять нечего…. Я немного лукавил – появились новые привязанности, и планов громадье.

– А ты думаешь, всё разрешится, если и тебя замочат?

– Нет, но хотя бы в каком направлении рыть? – Мне кажется, что… – он задумался, – есть одна линия – устрашение. Перед очередным глобальным переделом собственности. Больше он ничего не сказал.

– Подожди, – я не мог точно сформулировать вопрос, но – мотивация. Ведь Кира не была столь лично богатой, то что – отец – это одно, он же в полном расцвете лет. Она старалась организовать свой бизнес, правильный, можешь мне поверить, и вряд ли испытывала желание кому-либо перейти дорогу. И отец её, пусть и миллионер, но далеко не самый богатый и не публичная фигура.

Мы невольно повторялись.

– То-то и оно, – полковник замялся, – в общем, тебе не следует слишком глубоко внедряться в это дело. А мне нужно ещё кое-то уточнить. А ты слишком глубоко копаешь, ну, давай, ещё помянем….

В тот момент я не понял, что может означать брошенная фраза. Но… – К сожалению, мне тоже приходится сдерживаться. Однако мне показалось, что полковник знал несколько больше, нежели поведал мне. Версия стрельбы из окна была правдоподобной, но требовалась проверка. Интересно, не случайно ли он сказал так? Чтобы как-то активизировать мою активность в расследовании, или же сам опасался чего-то?

Полковник не стал вызывать служебную машину – наверняка его встречи контролировались, лишняя засветка ни к чему. Мы заказали такси по мобильному. Я назвал адрес за пару километров от моего дома. Вышел из машины и проследил, пока та не скроется из виду. А дальше – автопилот по не слишком людным местам. Благо, был вечер пятницы, а субботу я просто вычеркнул из календаря.

Больше с ним мы не встретились – он погиб в результате несчастного случая, вместе с ещё тремя гражданами России. Теракт?

– Да нет, элементарное происшествие – автомобиль потерял управление и выехал на тротуар, погибло несколько человек. Почти у здания МВД, автомобиль скрылся с места происшествия. Его нашли брошенным минут через десять на одной из Советских улиц – естественно, никаких следов и отпечатков пальцев.

В прессе об этом много писали, но у меня были огромные сомнения в случайности произошедшего. Верить никому нельзя, это закон. Круг сжимался, я был готов, что могу стать следующим. Но почему не я, а человек, попытавшийся распутать клубок? Пока я этого не пойму, – инстинкт подсказывал, никакого продвижения вперёд не будет. Полковник погиб, я не привожу его имени, пусть он так и останется полковником, возможно, любое упоминание может накликать беду на его осиротившее семейство. Несчастный случай – пострадало ещё шесть человек, вроде – банальное происшествие, виновник с места скрылся. А информация обо мне – зафиксирована, или как? Чего опасаться, и в каком направлении действовать? И я понял, что полковник узнал нечто, что знать ему не положено. Значит, мне следует быть максимально осторожным, если я хочу не только выжить, но и докопаться до сути. И не подвергать опасности заполнивших мою жизнь людей.

***

Лучший способ держать форму и не впадать в отчаяние – абсолютная занятость, запрет мозгу выходить за грани разумного. И никакого алкоголя.

Работа, виртуальные беседы с Боримиром, прижившиеся на балконе гирьки…. Живот пропал сам собой, силы прибавилось, даже пришлось купить костюм на размер меньше. Уход от постоянно терзающих мыслей. Хорошо, что работой был загружен по горло. Ещё несколько поездок в столицу, раз в две недели, но уже без эскорта. То ли у Аллы не было дел в Москве, то ли руководство решило, что меня больше пасти не след. Спрашивать неразумно, да и возможности подобной не было. Она получила повышение, редкое в таком возрасте, её сменила очередная симпатичная секретарша, тоже называвшаяся референтом, но не та.

С Аллой мы изредка встречались и раскланивались – отдел, которым ей поручили руководить, находился в другом корпусе, через переход. Всего-то ничего. Я мог позвонить и по местному телефону, и по корпоративному мобильному. Поднимал трубку, и этим всё заканчивалось. Мне было неловко, ведь оба раза инициатива была с её стороны, снять стресс или пожалеть, а навязываться в моем возрасте смешно. И – признаюсь, я боялся привязаться к девчонке, зная, что все это ненадолго.

***

Наверное, я был полезен или действительно нужен, но ведь не настолько, чтобы мои доходы – при переходе всего-то на одну – полторы ступеньки вверх, выросли на порядок. Вроде я не стал так уж много работать. Непорядок, когда специалисты, обеспечивающие жизнеспособность фирмы, получают раз в десять меньше. Но подобная ситуация – именно в данный момент, была мне на руку. Я теперь мог обосновать свои траты – лежавшие на счетах убитые еноты, – я мог снимать проценты и существовать безбедно, – позволяли мне использовать средства в экстраординарных ситуациях, не привлекая внимания. И я занялся поиском и постройкой нового жилья.

Я старался – скорее, по привычке, работать исключительно по правилам, нежели ради развития карьеры, трезво оценивая свои возможности. Подобное обстоятельство – ведь изменение статуса произошло безо всяких попыток с моей стороны, тоже вызвало тревогу, что, на меня рассчитывали, или пытались нейтрализовать определённым образом? Алла – так ли случайно мы оказались в одном купе? Лучшим образом действия было сохранение невозмутимости, мол, все идет как надо, и заниматься своими делами. Возможно, девушка могла бы что-то прояснить, но, только в том случае, если сама включена в процесс. С головой у меня в порядке, но в подобной ситуации любые предположения выглядели вполне естественно.

***

Обед – дело святое, готовить для одного себя вечером получалось не всегда, да и не хотелось.

Я обедал чуть позже основного потока, и занимал столик возле окошка, из которого открывался великолепный взгляд на пруд, окруженный почти потерявшими листву деревьями, но оставшаяся листва образовывала великолепную цветовую гамму. Серое небо безучастно отражалось в спокойной воде, ежеминутно меняя конфигурацию – облака плыли все ниже и ниже, но до холодов, казалось, было далеко. Ноябрь? Что-то слишком тепло для последней декады.

Наша столовая разделена на несколько секций, по четыре столика, три из них были заняты. Поставив поднос, я прошёл к стойке кафетерия за стаканом персикового сока, перебросился парой фраз с буфетчицей, сделал несколько глотков. Вернулся, и заметил, что место напротив занято – салат, фрикадельки, компот, никакого хлеба.

Я приступил к трапезе, и почти сразу же появилась моя визави.

Оторвавшись от трапезы, я невольно посмотрел на того, кто решил составить мне компанию, Алла. Она смотрела на меня и улыбалась.

– У вас завидный аппетит.

– Не жалуюсь, – я тоже улыбнулся, – складывая из двух бутербродов один.

– И на ужин столько же? – Между делом, моя собеседница не могла пожаловаться на отсутствие оного.