Она опять мяукала

Одним ударом мужчина в гражданской одежде не ограничился, пнул лежащего еще три раза. Бил, словно по футбольному мячу: отходил на полшага назад, быстро подавал тело вперед, с размаху выбрасывал ногу.

Лежащий никак на удары не реагировал: не кричал, тело его не двигалось.

И тут Савичеву показалось, что он узнал мужчину в гражданском. Где-то он видел его лицо. Характерные высокие залысины, тяжелая нижняя челюсть.

Когда-то обстоятельства, образ жизни приучили – или вынудили – Савичева принимать решения в доли секунды. Не рефлексировать, не заниматься долгим взвешиванием «за» и «против», но действовать, доверяясь интуиции и многолетнему опыту.

И сейчас он не рефлексировал.

Издал громкий свист и наблюдал реакцию людей – или нелюдей – на поляне.

Как и следовало ожидать, все четверо повернулись в его сторону. Один из милиционеров выхватил из кармана куртки пистолет.

Савичев навскидку определял расстояния и ошибался ненамного. Расстояние от него до мента с пистолетом – метров сорок или чуть больше. Так называемая прицельная дальность «макара» – пятьдесят метров. На самом же деле гарантированно поразить цель из этого пистолета можно лишь на вдвое меньшем расстоянии.

Конечно, знание возможностей «макара» позволило Савичеву принять именно такое решение. Столкнись он с этой четверкой лоб в лоб, Савичев действовал бы по-иному.

Сейчас возникла ситуация, вполне заслуживающая определения «драматическое бездействие». Четверка на поляне стояла неподвижно, лежащее т е л о походило на труп. Савичев заметил, что брюки и трусы с лежащего мужчины стянуты до колен.

Он засвистел еще раз, оглушительную трель выдал.

Ответом ему был свист пули и шорох срезаемых ею веток.

Пуля прошла высоко, в трех-четырех метрах от земли. Это могло означать, что либо мент выстрелил со страха, либо он предупреждал неизвестного: «Убирайся по добру, по здорову!»

Савичев убираться не спешил. Он стал бы убегать только в том случае, если бы милиционер пошел на него.

Но милиционер стоял, опустив пистолет и вглядывался в лес. Савичев прикинул, что мент может бояться засады: ну как в кустах сидит какой-нибудь тип с охотничьим карабином?

В следующее мгновенье Савичев понял, что он оказался победителем в этой бескровной схватке. Один из милиционеров побежал к «автозаку», открыл задние двери, вернулся к телу. Потом вместе с другим милиционером оттащил тело в автомобиль.

Даже на таком расстоянии Савичев отчетливо рассмотрел кровь внизу живота и на бедрах несчастного. Его тело походило на тюк белья. Вполне может быть, что на этой поляне несколько минут назад было совершено убийство.

Тип с пистолетом, сначала пятясь назад, а затем, повернувшись к Савичеву спиной, быстро пошел к машине, увлекая с собой мужчину в штатском.

Это не просто походило на бегство, это и было бегством.

Мент с пистолетом и гражданский забрались в кабину, двое – в кузов «автозака». Мотор заурчал, зарокотал – чувствовалось, что водитель спешит убраться отсюда.

«Автозак» описал круг по поляне и помчался к лесу. Как и предполагал Савичев, «автозак» приехал сюда по просеке, по ней же он и выезжал.

Савичев осторожно выпрямился.

Эти подонки могут сделать большой круг, проехав по шоссе и заехав по грунтовой дороге на поле. В поле беглецу на своих двоих с автомобилем тягаться – безнадежная затея.

Поэтому Савичев принял решение уходить по лесу, углубляясь в него, выйти к озеру, а затем, обогнув его, вернуться домой.

Перемещался он трусцой. По дороге увидел на берегу озера одного рыбака. Рыбака наполовину скрывали камыши, сидел он спиной к Савичеву.

Это хорошо, свидетели в данном случае не очень желательны.

Солнце уже взошло, слепило глаза – Савичев бежал на восток.

Он порядком вспотел. Поэтому, едва переступив порог квартиры и заперев за собой дверь, сразу направился в ванную.

Постоял под душем, размышляя над тем, свидетелем чего он стал. Менты – мелочь, трусы. Окажись в подобной ситуации на их месте спецназовцы, они бы свидетелей не оставили. Пару раз группе Савичева приходилось убирать свидетелей – сначала в Афгане, потом в Чечне. И оба раза свидетелями оказывались мирные жители, волею злой судьбы попавшие на место проведения боевой операции.

Но война – это место и время для проявления концентрированной жестокости двуногих зверей. А то, что увидел Савичев около получаса назад…

Вытираясь махровым полотенцем и глядя в зеркало, он внезапно вспомнил. Лицо мужчины в гражданском он видел по телевизору! Всего несколько дней назад. В какой-то передаче типа «Криминальные сводки». На память Савичеву жаловаться не приходилось. Мужчину вместе с его женой показывали. Их восьмилетнюю дочь изнасиловал и задушил в кабине лифта педофил-маньяк. Да, именно маньяком назвал его комментатор – это вроде бы было не первое такое преступление.

Накинув халат, Савичев прошел в комнату, которую его бывшая жена полунасмешливо называла «кИбинетом».

Со стены, щурясь на вспышку фотоаппарата, смотрела пушистая кошка. Фотографию Нины Риччи Савичев распечатал на цветном принтере года за три до ее смерти.

– И что ты обо всем этом думаешь, террористка? Молчишь? А ты что думаешь? Як живеш ти в Арiзонi?

Это Савичев обращался уже к другой фотографии. Эффектная женщина с распущенными волосами. Его бывшая жена жила не в Аризоне, а в Нью-Джерси. И украинкой она не была, просто Савичеву пришлись по душе мелодия и слова песни:

Я прокинутись страшуся —
Тебе поруч не знайду.
Заблукали в телефонi
Рiдний голос, нiжний звук.
Як живеш ти в Арiзонi,
Я втомився вiд розлук.

От разлук Савичев не утомился, просыпаться не боялся. И гораздо больше горевал по кошке, умершей полтора года назад, чем по жене, которая жила в Америке вот уже десятый год. Жила со своим американским мужем.

Савичев включил компьютер, вошел в интернет, набрал в окошечке поиска название своего города и «маньяк-педофил». Программа-поисковик выдала какую-то хрень…

* * *

Но через неделю, зайдя в интернете на сайт скандально известного в их городе – впрочем, и далеко за его пределами – интернет-журнала «Штык-перо», Савичев узнал, свидетелем чего он стал.

Оказывается городская прокуратура возбудила уголовное дело по факту смерти в СИЗО мужчины, подозреваемого в изнасиловании и убийстве несовершеннолетней. Подозреваемого перевезли в СИЗО из ИВС – изолятора внутреннего содержания – городского отдела милиции. А в СИЗО подозреваемый погиб якобы после проведения следственного эксперимента. Причем, следствие явно склоняется к выводу, что убили его «зеки» – известно их отношение к насильникам, а тем более к насильникам малолетних.

Шум подняли родители погибшего: «Сотрудники СИЗО хотели вначале сами его похоронить, но мы отказались, ведь покойник должен переночевать в родном доме. Нам отдали сына из морга уже одетым. На его лице был толстый слой грима. На голове у Саши был натянут мешок, чтобы мы не видели, что она вся разбита, а на виске – дыра».

Прочитав последнюю фразу, Савичев невесело хмыкнул. Уж он-то знал, в результате чего наверняка могла появиться дыра на виске несчастного Саши. От удара ногой, обутой в полуботинок. Савичев словно заново воочию увидел, как отец девочки «футболит» голову насильника.

А был ли он в самом деле насильником? В статье говорилось о том, что подозреваемый был инвалидом. Чем он страдал?

Савичев перевел взгляд с монитора на стену, на изображение Нины Риччи.

– Ну, диверсантка, как ты думаешь, стоит ли мне ввязываться в это дело? Молчишь? Ну, на что это похоже? Как я объясню им, зачем оказался там в такую рань? Да, ты права – я же пробежки по утрам совершаю!

2