твои со мною говорили, пахли
тобой… Болела я… Но постепенно
мое воспоминанье о тебе
теряло теплоту… Ты застывал
во мне – еще живой, уже бесплотный.
Потом ты стал прозрачным, стал каким-то
привычным призраком; и, наконец,
на цыпочках, просвечивая, тихо
ушел, ушел из сердца моего…
Я думала – навеки. Я смирилась.
И сердце обновилось и зажглось.
Мне так хотелось жить, дышать, кружиться.
Забвенье подарило мне свободу…
И вдруг, теперь, вернулся ты из смерти,
и вдруг, теперь, врываешься так грубо
в тебе чужую жизнь… Не знаю, что
сказать тебе… Как с призраком ожившим
мне говорить? Я ничего не знаю…
Г а н у с
В последний раз я видел сквозь решетку
твое лицо. Ты подняла вуаль,
чтоб нос – комком платочка – так вот, так вот…
М и д и я
Кто виноват? Зачем ушел? Зачем
бороться было – против счастья, против
огня и правды, против короля?..
Г а н у с
Ха-ха… Король!.. О, Господи… Король!..
Безумие… Безумие!..
М и д и я
Мне страшно, —
ты так не смейся…
Г а н у с
Ничего… Прошло…
Три ночи я не спал… устал немного.
Всю осень я скитался. Понимаешь,
Мидия, я бежал: не вынес кары…
Я знал бессонный шум ночной погони.
Я голодал. Я тоже не могу
сказать тебе…
М и д и я
…И это – для того,
чтоб выкрасить лицо себе, а после…
Г а н у с
Но я хотел обрадовать тебя!
М и д и я
…а после быть избитым и валяться,
как пьяный шут, в углу, и все простить
обидчику, и, в шутку обратив
обиду, унижаться предо мною…