Философия в стихах

Новые формы её создаем мы искусствами,
А постигаем её не одними лишь чувствами.
Чувствовать можем мы то, что в пространстве и времени,
Но есть материи важные виды без этого бремени.
Так, по науке, пронзает нас вакуум всюду физический –
Вроде ничто и нигде, но источник Вселенной космический.
Всё ж не является он мировой абсолютной субстанцией,
Много вселенных других есть за этой «последней инстанцией».

Ибо материя всюду в себе изменяется,
И никогда на покой до конца не склоняется.
Даже в самом абсолютном, казалось бы, вакууме
Видим всегда, повсеместно движения всякие мы:
Всюду частицы рождаются в нём виртуальные,
И колебанья полей происходят реальные.
Если, допустим, ты рядом летишь с электроном,
Всё ж не покоится он для тебя, по природным законам:
Кружится он, словно вихрь (называется в физике спин).
Так же и мы до конца не покоимся, пусть даже спим.

А о глубинной природе пространства и времени
Спорят доныне роды философского племени.
Для метафизиков время – извечный поток, и пространство –
Тоже субстанция вечного постоянства.
Сколько б вещей и событий туда мы ни помещали,
Те же они мол, как были пустые вначале.

Релятивист возражает, в познании неумел:
«Разные время-пространство для разных по качеству тел.
Метрики ведь – не субстанции, а лишь вещей отношения,
Значит, от качества тел их должны бы зависеть решения;
Много поэтому есть де пространств и времён…»
Даже Вернадский был мыслью такой увлечён.
Взгляд экзотический этот порой и сейчас насаждается,
Только вот трезвой наукой никак он не подтверждается.

Верно, что метрики это вещей отношения,
Но ведь не все отношения – объединения.
Время с пространством такие материи снасти,
Что выражают деление на отстоящие части.
А ведь делимость – количество, но не качество,
Так что экзотика тут отметается начисто.
Знал Аристотель о том и другие мыслители истые,
Гегель же прямо сказал, что всё это количества чистые.

Быть здесь не может по качеству новизны,
Есть только разные степени кривизны;
А искривления тоже не собственные приметы
Метрики форм, но лишь то, как влияют предметы.
Нету в пространстве извечного постоянства,
Но лишь поскольку тела искривляют пространство.
Темпы меняет погода для прорастания семени, –
Дело зависит совсем не от качества времени.
И повторю здесь давно уж известное я:
Это лишь формы материи бытия.

Для диалектики странен вопрос тот затаскано-вечный:
Правда ль, что мир наш метрически бесконечный?..
В каждой Вселенной пространство и время – внутри,
Извне ты их не уловишь, в какой микроскоп ни смотри.
Столько же толку искать нам здесь первые атомы:
Ведь не разрежешь разрез, хоть бы вдруг попытались когда-то мы!
Не повторением атомов, метров и суток наш мир бесконечен –
Он новизной содержания неисчерпаем и вечен.

Вспомним: в развитии действует всюду триада,
Больше ступеней прогресса и нет, и не надо.
Вот и в пространстве находим лишь три измерения,
Три состояния знаем мы только во времени:
Прошлое, будущее и настоящее,
Тоже на месте одном никогда не стоящее.
Кто ищет больше – иль болен рассудком печально,
Или же связи любые решил толковать он локально,
И усложняет в научном своём огороде
То, что решается просто в реальной природе.
Тщетно схватить он пытается левой рукой
То, что без лишних проблем уловил бы другой.

Но – любит он, наслаждаясь сердечною мукою,
Свою философию бедную, однорукую!..
А «для любви не названа цена,
Лишь только жизнь»[10 - Строка песни из рок-оперы «Юнона и Авось».] – здесь, правда, не одна.
Громадными деньгами, жизней сотнями
Обходится плохая философия.

Немало стоил и Эйнштейн один,
Бесплодным ставший ранее седин.
Объединить поля в уме пытался он,
Локальностью одной лишь увлечён.
Чтоб воплотить такие намерения,
Пришлось ему добавить измерения, –
И сорок лет напрасно он потратил;
Но физики – рабы всё тех же правил!

Они и суперструны, и мембраны
Изобрели, чтоб залатать прораны,
И измерений больше десяти
Придумали, не зная где найти, –
Но лишь бы был всего быстрее свет!..
А только толку не было и нет.