Забавные пародии на любимые сказки

Впрочем, так считала только она сама. Воспитателям очень даже нравилась эта тихая, скромная девочка. И директор детского дома сама подумывала удочерить Вишенку. Поэтому и не спешила отдавать её в другие руки. Но Вишенка этого не знала и очень страдала от того, что её никто не хотел брать к себе.

Однажды девочка решила убежать, чтобы найти своих родителей. От одной из воспитательниц она случайно услышала, что её родные мама и папа находятся на далёком севере, за полярным кругом. Что туда очень трудно добраться, а ещё труднее выбраться. Но Вишенка твердо решила во что бы то ни стало туда попасть.

Как-то раз на очередной экскурсии по зимнему лесу девочка отстала от ребят и углубилась в лесную чащу. Она знала, что там должен жить величественный Северный Олень, который один раз помог девочке Герде найти своего друга Кая.

Эту снежную историю им по вечерам читала нянечка. Вишенку очень впечатлил удивительный рассказ. И вот теперь она сама бредёт, утопая в рыхлом снегу, в поисках сказочного зверя. Девочка не сомневалась, что рано или поздно найдёт его. Поэтому, несмотря на усталость, она упорно продолжала идти, огибая пушистые ёлки и перелезая через сугробы.

Наконец Вишенка вышла на широкую поляну, посреди которой возвышалась огромная ель. Она без сил уселась на снег, прислонясь к её шершавой коре.

«Нужно, наверное, немного подождать, – думала девочка, закрывая обсыпанные инеем ресницы. – И Северный Олень обязательно появится. А как же иначе? Ведь она так сильно ждёт его! И они вместе поскачут туда, где застряли в плену у злой Снежной Королевы её мама и папа».

Но ветер ревел все сильнее, и становилось все холоднее. Вот уже и Северный Олень стал спотыкаться, пока не перешёл на шаг

Вишенка не заметила, как уснула. Ей приснился чудесный сон. Она скакала на спине сильного гордого животного, уцепившись обеими руками за его мускулистую шею. Ветер швырял ей в лицо колючие снежинки, завывая: «Не пущу-у-у! Застужу-у-у!» Но Вишенка нисколечко не боялась. Ведь где-то там её с нетерпением ждут любимые мама и папа.

Но ветер ревел все сильнее, и становилось все холоднее. Вот уже и Северный Олень стал спотыкаться, пока не перешёл на шаг. А потом и вовсе, жалобно всхрапнув, завалился набок, тяжело дыша от усталости. Вишенке было очень холодно, и она прижалась к тёплому оленьему боку, чтобы хоть немножечко согреться. И ей действительно стало очень тепло и хорошо. Вишенка заснула крепким беспробудным сном.

***

– Мы нашли её, Василиса Аркадьевна.

Молодой полицейский сержант стоял на пороге кабинета директрисы. Женщина повернула к нему опухшее от слез лицо.

– Она жива?

– Да. Её отвезли в реанимационное отделение городской больницы. Сильное переохлаждение. Ещё бы чуть-чуть и…

Сержант покачал головой.

– Слава Богу! Жива моя Вишенка! – прошептала директриса. И добавила после того, как за полицейским закрылась дверь. – Моя милая доченька…

Почему пуля дура?

«Почему меня называют дурой? – думала Пуля, удобно устроившись в канале ствола автомата Калашникова. – Я ведь вся такая красивая, новая, блестящая, изготовлена на современном оборудовании, о котором мои предшественницы могли только мечтать. Нет, я просто великолепна!»

– Вообще-то ты часть меня, – проскрипела Гильза, держащая пулю за талию.

– И меня! – пропищал Капсюль, крепко зажатый основанием все той же гильзы.

– И меня! – прошипел Порох, вольготно рассыпавшись в отведённом для него месте.

– А все мы вместе называемся «Патрон»! – крикнули они хором.

– Но если мы все одно целое, почему тогда дурой называют только меня? – загрустила Пуля, слегка потускнев.

А все мы вместе называемся «Патрон»! – крикнули они хором.

– Давайте рассуждать логически, – важно начала Гильза. – Я по определению не могу быть дурой, так как являюсь самой важной частью нашего сообщества. Я – основа всех вас. – Гордо закончила она и даже, казалось, слегка увеличилась в размерах от осознания собственного превосходства.

– И я… и я не могу быть дурой! – заверещал Капсюль, пытаясь сдвинутся с места от охватившего его возбуждения.

Но Гильза не зря считала себя самой главной частью. И держала его очень крепко.

– Зато я могу делать искры, – пробурчал Капсюль, оставив все попытки освободиться.

– Обо мне и речи быть не может, – прошелестел Порох, спокойно перекатывая свои чёрные крупинки. – Я могу взорвать к чертям все наше сообщество, и тогда вопросы: кто тут умный, а кто дурак, отпадут сами собой.

– Спокойней, спокойней, уважаемый! – заволновалась Гильза. – Никто и в мыслях не держал что-то подобное на ваш счёт. Значит, остаёшься только ты. – Вздохнула она, обращаясь уже к Пуле.