Шизоид

Проходя мимо роскошного лимузина, Серафима ловко маневрировала инвалидной коляской, объезжая прохожих и лужи. Подходя к нужной им могилке она услышала непонятный звук, ей показалась что кто-то тоскует и зовёт. Она остановилась, прислушиваясь, рядом идущая бабушка, с пониманием погладила её по спине, сказав:

– Не надо, не мешай.

В это же время, на этом же кладбище, находились ещё два нетрезвых субъекта. Один лет под сорок, другому под тридцать. Свежий холмик могилы был усыпан венками, деревянный крест, крашенный серебристой краской, завершал композицию земного пути их товарища.

– Все там будем, только не разом. – Философствовал тот что постарше. Это был опер, что называется до мозга костей, переживший девяностые годы и теперь в две тысячи четвёртом году, он начальник уголовного розыска, одного из районов Санкт Петербурга.

– Лёш, давай за Пашку. – Наливая в пластиковый стакан из бутылки, сказал его товарищ. Начальник угро взяв в руку стакан, заметив про своего бывшего подчинённого:

– Пашка конечно раздолбаем был, так это он по молодости, главное он настоящим ментом был, не продажным мусором.

Майор Звягинцев и старший лейтенант Соколов, вскоре разъедутся по своим местам проживания, но воскресенье вновь встретятся, из-за служебной рутины, в коей они погрязли и уже к вечеру снимая стресс, поддадут реально, оставшись ночевать на рабочем месте, в районном отделении милиции.

Глава 2

Понедельник день тяжёлый, как бы подтверждала природа, затянув небо тучами, к тому же окропляя культурную столицу грибным дождём. Начальник РУВД, полковник Голованов, пристально разглядывал нашу молодую девушку, в милицейском мундире, с перекинутым пальто через руку. Наконец он кончил размышлять и начал говорить плохо поставленным голосом, старого брюзги:

– Александрова Серафима Александровна. Выпускница юридического факультета, со специализацией на уголовном деле. Закончила ВУЗ юриспруденция. Объясните, что это и к нам в отделение опер уполномоченным? Молчите? Действительно в голове не укладывается. И как это только вас угораздило? Почему в тёмных очках? Глаза болят? – Серафима сняла очки. Её синяк под левым глазом утратил опухоль и синеву, но расцвёл другими красками, не помог и тональный крем. Полковник вздохнул и продолжил: – Значит не глаза болят, а только один глаз. И где это только вас угораздило. – Полковник встал из-за стола и как бы извиняясь, кашлянул пару раз: – Очки можно одеть. Пойдёмте я вас познакомлю, с вашим прямым начальством.

Они подошли к кабинету с табличкой: – Начальник уголовного розыска майор Звягинцев А.А и полковник постучав, подёргал за ручку закрытую дверь. Затем они зашли в большой кабинет, где стояло четыре стола, старый облезлый диван и тяжёлый дух алкогольного перегара. В кабинете суетились два человека, прибирая со стола пустую тару и объедки после ночной попойки. Тот что постарше доложил:

– Извините, Николай Александрович, сорок дней как Пашки не стало, в выходные помянули.

– Вы бы, проветрили здесь что ли. – Всё что мог сказать полковник, желающий дать взбучку своим подчинённым: – Вот вам пополнение, за место Павла, просить любить и жаловать не стану…

– Почему? – В один голос спросили опера.

– Но отнестись должным образом извольте. Эх вам бы только балагурить. Застегнитесь должным образом. – Тайком от Серафимы, полковник указал на расстёгнутый замок, на джинсах начальника уголовного розыска. – Звягинцев отвернулся, издав характерный звук застёгивающийся молнии, затем отряхнув с одежды какие-то крошки, предстал перед начальником примерным подчинённым. Полковник кашлянув, строго заявил: – Давайте, приступайте к работе. – Он сунул в руку Звягинцева личное дело Серафимы, а затем ещё какую-то папку: – Здесь протокол аварии, составленный в нашем районном ГИБДД, и заявление от вдовы. Она в больнице, с переломом ноги и сильным сотрясением мозга. Утверждает что её муж не случайно умер, у нас в отделении. Разберитесь.

– А что дорожные вымогатели говорят? – Забирая тощие папки, спросил майор.

– Сердечник был, разволновался и случился приступ. Дорожники под суетились, здесь справка с поликлиники есть, у виновника ДТП действительно было больное сердце. Ну значит работайте. Хоть бы проветрили, распустились совсем. – Скрываясь за дверью, брюзжал Полковник Голованов.

Серафима, едва сдерживающаяся от изобилия алкогольного содержания в замкнутом пространстве кабинета, поморщив нос, нерешительно произнесла:

– Извините, мне кажется помещение действительно нужно проветрить.

Дело в том, что путь к окну преграждал старый, огромный письменный стол, стоящий прямо у окна, сводящий к минимуму доступ к форточке. Видимо из-за его больших размеров, столу не нашлось места, кроме как у окна.

Звягинцев посмотрел на личное дело девушки, в тощей папке, припомнив её имя отчество, с серьёзным видом заявил:

– Серафима Александровна, вы простите нас, мы вчера поминали нашего погибшего товарища, по этому не имеем ни малейшей возможности открыть окно, что сделать следовало бы обязательно.

Серафима подошла к столу и встав на коленку, потянулась к ручке окна. Створку старой рамы, ей никак не удалось открыть. Тогда она потянулась к форточке, чувствуя как за её рукой тянется китель, рубаха и юбка. Взявшись за шпингалет форточки, она обернулась, увидев на её ноги откровенно пялятся два её новых сослуживца. Она потянула на себя форточку, распахнув её и со смешанным чувством, слезла со стола.

– Анатолич, хорошо бы послать гонца за бальзамом, полернуть вчерашние не прагматичные вливание, нанёсшие существенный ущерб нашему мыслительному и внутреннему здравию.

– Да уж, незнание меры, приблизило нас к Богу, в том смысле, что душа дрожит, на ладан дышит. – Согласился со своим подчинённым Звягинцев.

– Однако, сам помирай, а друга выручай. Серафима, не догадываетесь, о чём это я? – Как-то через губу, спросил молодой опер, по его расслабленному лицу, было видно что ему сейчас не до интеллекта.

– Чего же тут не понять, отсутствие интеллекта на вашем лике, свидетельствует о том, что вы вчера не в меру лудили глотку, горячительными напитками. И сегодня свои старые дрожжи, предлагаете окропить, простите, пивасиком.

– Да как вы такое могли подумать, товарищ лейтенант. Я всё таки начальник отдела и не потерплю разгильдяйства на службе. Бывает иногда стресс снимаем, но то специфика производства. Предупреждаю вас товарищ лейтенант, пивасик только в личное время.

– Я не пью, товарищ майор. – Возмущённо произнесла Серафима.

– Прекрасный выбор. – Невозмутимо сообщил Звягинцев, подбираясь к нужной ему теме: – Соколов говоря о бальзаме, кстати меня вы знаете, а это старший лейтенант Соколов, Илья Сергеевич. Так вот, Илья Сергеевич говорил о минеральной водице.

– О водичке? – Удивлённо спросил Илья.

– О водичке. – Звягинцев разговаривал так, будто с маленькими: – Вы какую любите Илья Сергеевич, с газиками?

– С газиками. – Подключился к игре начальника, Соколов: – Газики они такие забавные, особенно если у вас в животике.

– Серафима Александровна, не в службу, а в дружбу, не сходите ли в ларёк, всего-то нужно, пачку сигарет и литр минералки.

– У меня только сто рублей. – Растерянно ответила Сима.

– Этого хватит. – Ухмыльнулся Соколов.

– Вот вам денюшки… – Доставая из потёртого портмоне деньги, Зрягинцев отдал их девушке, и видя что она колеблется, добавил: – Простите нас.

– За что? Мне действительно всегда хотелось помочь, больным и убогим.

– За то, что я тебе буду тыкать и курить в твоём присутствии. А ещё я не терплю от подчинённых фамильярностей.

– И меня простите! – Подключился к фарсу Соколов: – За то что мы будем перед вами сквернословить!

– Прости меня, за то что я обязательно на тебя наору и ты будешь переживая, по ночам окроплять слезой подушку! – Звягинцев бухнулся на колени и обнял ноги Серафимы.

– А меня Анатольевич вообще называет жлобом! – Не зная что про себя отрицательного сказать, заявил Соколов, пытаясь пристроить свою голову на груди у девушки.

– Эээ. Ну хватит уже. – В замешательстве произнесла Серафима, высвобождаясь от мужских рук: – Я пойду, за нарзаном.

Как только за девушкой закрылась дверь, Звягинцев произнёс:

– Наконец-то ушла. – Он подошёл к дивану и пошарив за ним, извлёк оттуда две бутылки пива: – Давай стаканы.

– Ну ты, Анатолич – Гегемон. – Всё что смог сказать повеселевший Соколов, подставляя стаканы.

– Попрошу в моем присутствии, не выражаться. – Ловко открывая пиво, процитировал всем известную фразу Звягинцев: – Ты тоже почувствовал, как она засомневалась, идти, или не идти. Быть, или не быть?

– А я думаю, чего ты Анатольевич так её выпроводить хочешь. Я же знаю, ты как развёлся, у тебя всегда в сейфе запасные сигареты лежат.

– Послушай Илья, ты меня знаешь, что в рабочее время, ни ни. Я вторую бутылку с собой заберу, после службы выпьем.

– Анатолич, ну как тебе наша Тифани? – Начиная оживать, спросил Соколов.