Печенегия

А произошло это так быстро вследствие одного трагического эпизода в истории нашей современной Цивилизации.

Гибель народа ПАЦИНАКОВ

В 1091 в битве при византийском г. Левунионе византийско-половецкое войско нанесло сокрушительное поражение вторгшимся из-за Дуная печенегам, после чего были убиты не только воины-мужчины, но весь остальной народ, включая женщин и детей.

По словам византийской хронистки Анны Комнины, погиб весь народ целиком:

«Можно было видеть необычайное зрелище: целый народ, считавшийся не десятками тысяч, но превышавший всякое число, с жёнами и детьми, целиком погиб в этот день…»

В то же время, слова Анны Комнины о истреблении печенегов стоит воспринимать только как литературную фигуру речи, потому что, по сообщениям хронистов, значительная часть печенегов продолжали служить в византийских войсках и после битвы при Левунионе.

Подробнее о этой битве и ее последствиях рассказано тут: https://ru.wikipedia.org/wiki/Битва_при_Левунионе

Но я хочу более подробно остановится на этом вопросе рассказать, как о самой трагической битве печенегов с императором Алексеем Комином, так и событиях, предшествовавших этому великому сражению народов…

Итак, когда мы говорим о «Битве при Левунионе то тут в мировой истории понимается событие, связанное с разгром печенегов – 29 апреля 1091 года, когда грекополовецкое войско под предводительством Алексея Комнина разгромило войско печенегов у стен Константинополя (точнее, возле города Энос у устья реки Марицы, ныне турецкая провинция Эдирне) и истребило сопровождавших печенежские обозы жён и детей.

В 1090 году печенежские орды (скифы, как называли их греки) вторглись в балканские владения Византии и к началу 1091 года появились у стен Константинополя.

Ситуация для византийцев осложнялась тем, что печенеги действовали в союзе с флотом сельджукского пирата Чахи.

Византийский император Алексей Комнин обратился за помощью к половцам (куманам), и заключил договор с их ханами Боняком и Тугорканом.

Численность половцев оценивалась в 40 000 воинов. Кроме того, император обратился за помощью к папе римскому Урбану II, который весной 1091 года отправил войско на помощь Алексею

После разгрома византийцы перебили тысячи пленных печенегов, что возмутило даже половцев.

Но если мы обратимся к книге А.А. Васильева "История Византийской империи" то там в ч.7.3. Борьба империи с турками и печенегами эта история описана и правдиво и более профессионально:

«Турецкая опасность с востока и севера, т.е. со стороны сельджуков и печенегов, столь грозная при предшественниках Алексея Комнина, еще более усилилась и обострилась при нем.

Если победа над норманнами и смерть Гуискара позволили Алексею возвратить византийскую территорию на западе до Адриатического побережья, то на других границах, благодаря нападениям турок и печенегов, империя значительно уменьшилась в своих размерах. Анна Комнина пишет, что “в то время, о котором идет речь, восточную границу Ромейского владычества образовывал соседний Босфор, западную Адрианополь.”

Казалось, что в Малой Азии, почти целиком завоеванной сельджуками, обстоятельства складывались благоприятно для империи, так как среди малоазиатских турецких правителей (эмиров) шла междоусобная борьба за власть, что ослабляло турецкие силы и приводило страну в состояние анархии.

Но Алексей не мог направить всего своего внимания на борьбу с турками ввиду нападений на империю с севера печенегов.

Последние в своих действиях против Византии нашли союзников внутри империи в лице живших на Балканском полуострове павликиан.

Павликиане представляли собой восточную дуалистическую религиозную секту, одну из главных отраслей манихейства, основанную в III веке Павлом Самосатским и преобразованную в VII веке.

Живя в Малой Азии, на восточной границе империи, и твердо отстаивая свое вероучение, они были вместе с тем прекрасными воинами, доставлявшими немало хлопот византийскому правительству.

Как известно, одним из излюбленных приемов византийского правительства было переселение различных народностей из одних областей в другие, так, например, славян в Малую Азию, а армян на Балканский полуостров.

Подобная судьба постигла и павликиан, которые в большом количестве были переселены с восточной границы во Фракию в VIII веке Константином V Копронимом и в X веке Иоанном Цимисхием. Центром павликианства на Балканском полуострове сделался город Филиппополь.

Поселив восточную колонию в окрестностях этого города, Цимисхий, с одной стороны, достиг удаления упорных сектантов из их укрепленных городов и замков на восточной границе, где с ними трудно было справляться; а с другой стороны, он рассчитывал, что на месте нового поселения павликиане будут служить крепким оплотом против частых нападений на Фракию северных “скифских” варваров.

В X же веке павликианство распространилось по Болгарии благодаря преобразователю этого учения попу Богомилу, по имени которого византийские писатели называют его последователей богомилами.

Из Болгарии богомильство позднее перешло в Сербию и Боснию, а затем и в Западную Европу, где последователи восточного дуалистического учения носили различные названия: патарены в Италии, катары в Германии и Италии, побликаны (т.е. павликиане) и альбигойцы во Франции и т. д.

Византийское правительство, однако, ошиблось в своих расчетах на роль поселенных на Балканском полуострове восточных сектантов.

Во-первых, оно не предполагало возможности быстрого и широкого распространения ереси, что на самом деле случилось.

Во-вторых, богомильство сделалось выразителем национальной славянской и политической оппозиции против тяжелого византийского управления в церковной и светской областях, особенно в пределах покоренной при Василии II Болгарии.

Поэтому вместо того, чтобы защищать византийские пределы от северных варваров, богомилы призывали печенегов для борьбы против Византии. К печенегам присоединились куманы (половцы).

Борьба с печенегами, несмотря на временные удачи, была очень тяжела для Византии.

В конце восьмидесятых годов Алексей Комнин потерпел у Дристра (Силистрии), на нижнем Дунае, страшное поражение и сам едва спасся от плена.

Только раздоры из-за дележа добычи, возникшие между печенегами и куманами, не позволили первым на этот раз вполне использовать свою победу.

После короткого отдыха, купленного у печенегов, Византия должна была пережить ужасное время 1090-1091 годов.

Вторгшиеся снова печенеги после упорной борьбы дошли до стен Константинополя.

Анна Комнина рассказывает, что в день празднования памяти мученика Феодора Тирона жители столицы, посещавшие обычно в громадном числе находившийся в предместье за городской стеной храм мученика, не могли сделать этого в 1091 году, так как нельзя было открыть городских ворот из-за стоявших под стенами печенегов.

Положение империи сделалось еще более критическим, когда с юга стал грозить столице турецкий пират Чаха, проведший молодые годы в Константинополе при дворе Никифора Вотаниата, пожалованный византийским чином и убежавший в Малую Азию при вступлении на престол Алексея Комнина.

Овладев Смирной и некоторыми другими городами западного побережья Малой Азии, и островами Эгейского моря при помощи созданного им флота, Чаха задумал нанести удар Константинополю с моря, отрезав таким образом для него пути к пропитанию.

Но желая, чтоб задуманный им удар был действительнее, он вступил в сношения с печенегами на севере и с малоазиатскими сельджуками на востоке.

Уверенный в успехе своего предприятия, Чаха уже заранее называл себя императором (василевсом), украшал себя знаками императорского достоинства и мечтал сделать Константинополь центром своего государства.

Не надо упускать из виду и того, что как печенеги, так и сельджуки были турками, пришедшие благодаря сношениям к сознанию своего родства.

В лице Чахи для Византии явился враг, который, по словам В. Г. Васильевского, “с предприимчивой смелостью варвара соединял тонкость византийского образования и отличное знание всех политических отношений тогдашней восточной Европы, который задумал сделаться душой общего турецкого движения, который хотел и мог дать бессмысленным печенежским блужданиям и разбоям разумную и определенную цель и общий план.”

Казалось, что на развалинах Восточной империи должно было основаться турецкое сельджуко-печенежское царство.

Византийская империя, по выражению того же В. Г. Васильевского, “тонула в турецком нападении.” Другой русский византинист, Ф. И. Успенский, так пишет о данном моменте: “Положение Алексея Комнина в зиму 10901091 года может быть сравнимо разве с последними годами империи, когда османские турки окружили Константинополь со всех сторон и отрезали его от внешних сношений.”

Алексей понимал весь ужас положения империи и, следуя обычной византийской дипломатической тактике настраивать одних варваров против других, обратился к половецким ханам, этим “союзникам отчаяния,” которых просил помочь ему против печенегов.

Хорошо известные русской летописи дикие и суровые половецкие ханы, Тугоркан и Боняк были приглашены в Константинополь, где встретили самый льстивый прием и получили роскошную трапезу.

Византийский император униженно просил о помощи варваров, державших себя с императором панибратски.

Дав Алексею слово, половцы сдержали его.

29 апреля 1091 года произошла кровопролитная битва, в которой вместе с половцами, вероятно, участвовали и русские. Печенеги были разгромлены и беспощадно истреблены.