Мигрень и Сверло

Утром первого января, глядя на лепной потолок шикарной квартиры одной из сестриц, Слава думал: В чем Гибельсон был прав, так это в том, что мужчины в женском вопросе плотеядны, хуже тигров. А жизнь – замечательная штука, как к ней не относись. И чтобы это прочувствовать, не нужны никакие транквилизаторы.

До утренней звезды

Телефон зазвонил, когда Сверлу снились загорелые девушки на каком-то кокосовом острове. Одна из них обернулась и оказалась с лицом Коли Мигренева. Ну, конечно, это был Мигрень. Он как всегда тяжело дышал в трубку и говорил бессвязно.

– У тебе телескоп есть? – дошло не сразу до серого вещества Славы Сверлицина. – Рефлектор или рефрактор? Вот и у меня нет, а звездочки посмотреть иногда очень хочется. Человек для того и рожден, чтобы познавать великое. Ты знаешь, что самая маленькая звезда в 10 раз меньше солнца, а самая огромная в 150 раз больше? Что температура звезды не может быть ниже 6 млн. градусов, иначе в ней не начнется термоядерная реакция? Впрочем, откуда тебе.

Слава нащупал на тумбочке стакан с чаем, сделал глоток, поморщился. Который час, совсем Коля с ума сошел?

– При чем здесь телескоп? – прохрипел спросонья Сверло.

– А при том, что если бы у меня был телескоп, я бы не поехал с Зиной в астрономический институт МГУ смотреть на звезды через менисковые кассегрены. Это же куда пришлось тащиться, на Воробьёвы горы! Правда, ни копейки не взяли.

– Какая Зина, Мигрень?

– По-твоему у меня не может быть подруги? Ты, значит, Марчелло Мастрояни, а я урод кособокий, аллозавр, как обзывает меня следователь Курский. Он кретин и ты такой же. На меня еще как девушки западают.

Застонав и откинувшись на подушку, Слава приложил холодный стакан ко лбу. Вставать ни свет ни заря, а Коля спать не дает, чушь несет несусветную.

– Не в ресторан же Зинку было вести, я не буржуй в отличие от вас, газетчиков, у меня миллионов нет. А тут двойную звезду Сириус обещали показать. Кстати, Сириус В – первый обнаруженный в небе белый карлик. Могу лектором в планетарии работать.

– Николай Карлович, – засопел в телефон Сверло. – Все это, разумеется, очень интересно, но давайте лучше утром о Сириусе.

– Не перебивай! – разозлился Мигрень. – Что за привычка старших одергивать, никакого уважения. Я и говорю по делу. Звезды с туманностями должен был показать академик Дождиков Корнелий Львович. На площадке перед институтом, он прочитал любителям астрономии коротенькую лекцию о черных дырах и сверхновых, сказал, что настроит телескоп Максутова АЗТ-6 и будет впускать в обсерваторию человек по пять. Зашел внутрь и пропал. Вообще.

– Не понял, – впервые заинтересовался монологом приятеля Сверло.

– Что же тут непонятного?! – возмутился Мигрень. – Исчез академик, испарился, будто и не было никогда. Прождали под дверями обсерватории, которая находится в институтском саду, час, начали стучать, не открывает. Вызвали охранника из главного здания, тот полицию. Вскрыли обсерваторию, думали мало ли инфаркт, а там нет никого.

– Как же так?

– Все углы обыскали, даже в кабельной шахте смотрели, нет и всё. Словно на Сириус улетел. Дождиков исчез, как после дождика в четверг. Сегодня четверг. Здорово, да? Невольно в мистику поверишь. Только я не верующий. А потому хватай свой ноутбук, здесь вай фай есть, и быстро приезжай.

– Куда, зачем? Ночь на дворе.

– Днем каждый дурак академика найдет. Шучу. Утром может быть поздно. Чую, дело серьезное, угрозой национальной безопасности пахнет. Или огромными деньгами.

– В астрономическом институте? – совсем уже проснулся Слава. – Скажете тоже. Звездочеты нищие, как церковные мыши, техника чуть ли не 19 века, наукой толком никто не занимается. Мой приятель журналист Вася Трубкин статью про ученых намедни писал, рассказывал.

– Ты всего лишь газетный курьер и не тебе рассуждать о глобальных вещах. А журналисты все продажные, потому верить им нельзя. Короче, бери такси и дуй на Университетский проспект. Войдешь в институтскую калитку со стороны высотки. Я в кустах возле обсерватории с синей крышей. И не спорь, помощник нужен. Не могу бросить наблюдательный пункт. Деньги за такси компенсирую. Да, прихвати пакетик для пищевых продуктов.

Над садом астрономического института романтично висела полная луна. Наливающиеся яблони, залитые янтарным светом, слегка покачивали тяжелыми ветвями. Стоял невообразимый фруктовый аромат, ненавязчиво трещали цикады.

Сюда бы с девушкой, думал Сверло, идя по дорожке из розового гравия. Его мечты разбил Мигрень, вынырнув из кустов шиповника и схватив за плечо:

– Топаешь, как ежик по паркету, не во дворце бракосочетаний.

– Я…, – заморгал глазами Слава, но волосатая ладонь отставного опера закрыла ему рот.

– Тихо! Говорить буду я. Полицейская собака след не взяла. Значит?

– У-у, – промычал Сверло, пытаясь убрать от себя пахнущую никотином и потом руку Коли.

– Правильно, и я так сначала подумал, что пол и предметы в обсерватории посыпали красным перцем с махоркой. Кайенская смесь называется. Но собака даже ни разу не чихнула, не взвизгнула. Тем не менее помещение явно чем-то обработали. Не вельзевул же академик Дождиков, как и все источает тысячи запахов. Но чем обработали?

– Чем? – повторил Сверло, которого очень волновало, отдаст ли Мигрень ему деньги за такси. 500 рублей при курьерской зарплате – сумма приличная.

– Хм, – опустился на траву Коля и потянул за собой помощника. – Это же университет, тут кругом химические лаборатории, значит, посыпали таким составом, который не раздражает нос собаки, при этом отбивает все запахи.

– И?

– Что «и»? Не знаю пока. Пакет принес?

Коля принял пакетик для пищевых продуктов, аккуратно положил в него свой носовой платок. Пояснил:

– Пока менты расспрашивали сторожа, которого зовут Натан Самуилович, я под шумок в обсерваторию просочился, сделал пару протирок со стола и телескопа. Попрошу следователя Курского провести химический анализ пыли. Открывай ноутбук, надеюсь, батарея в нем заряжена.

– Часа на три хватит.

Если еще полгода назад Мигрень боялся Интернета, словно шаманского колдовства, то теперь ориентировался в нем как старый хакер. Вай фай действительно в саду был. Быстро нашел сайт астрономического института МГУ, открыл список сотрудников.

– Так, Дождиков Корнелий Львович, российский астрофизик, доктор физико-математических наук, профессор института им. Штернберга, академик РАН, занимается исследованием двойных звездных систем, кротовых нор, обратными задачами астрофизики. Получил Госпремию за серьезный вклад в развитие теории гравитации черных дыр. Знать бы еще что это такое. Впрочем, неважно. Про личную жизнь, конечно, ничего, жаль. Придется выяснить у сторожа. И фотографии нет. Странно.

Поднявшись на четвереньки, Мигрень втянул воздух своими огромными ноздрями, пошевелил носом и ушами, прислушался. Никого, махнул рукой – можно вставать.

К главному корпусу, плоскую крышу которого венчали две обсерватории, похожие на тортовые розочки, подходили сзади, осторожно, будто диверсанты. Коля подергал институтские двери, но они оказались заперты. Тогда он взбежал по парадной лестнице и без доли сомнения надавил на звонок у центрального входа. В ночной тишине было слышно, как внутри раздалось что-то типа комариного писка. Спустя минуту через динамик недовольно спросили: «Чего вам надо?»

Коля достал свое липовое полицейское удостоверение, поискал глазами глазок видеокамеры, но не найдя его, приложил документ к стеклу двери.

– Следователь по особо важным делам Мигренев, коллеги и враги называют Мегрэ. Открывайте.

– Людям надо говорить правду, – съязвил Слава.

Сделав вид, что не расслышал колкости, Мигрень нетерпеливо постучал по стеклу.

– Ну чего колотите, чего колотите, – раздалось уже совсем рядом.

Дверь открылась и в проеме показалась седая голова сторожа:

– Уже всё рассказал, нет опять заявились.

– Натан Самуилович, если не ошибаюсь.

– Точно, – несколько смягчился охранник. Позвольте взглянуть на удостоверение.

Но Мигрень ему не позволил, ввалился внутрь, оттеснив угловатой грудью ночного сторожа ко вторым, вращающимся дверям, а затем вместе с ним оказался в фойе. Слава же застрял во вращающихся створках и набил себе шишку.

Усадив охранника за его рабочий стол с тремя мониторами, Коля навис над ним страшным аллозавром с красными глазами и большими, редкими зубами. Протянул руку: