Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал

Разных круп взял, мешок картошки, естественно прошлогодней, свежая еще не поспела. Лука взял, чеснока, бочонок соленых огурцов. Все это крепкий парень, помощник продавца, переносил в мою телегу. Волк там остался при первом возвращении, ему толпа все лапы оттоптали, правда, он тоже в долгу не остался, в отместку под вопли потерпевших хватая их за ноги, но больше подвергать себя такой опасности не хотел. Так что остался с Димкой. Посуду я тоже осмотрел, купил новенький пятилитровый чайник, на ручке была выемка, позволяющая его подвешивать над костром, то есть он изначально на это был рассчитан. Также взял сковороду с крышкой, чуть больше той, что у нас была. Нашел бочонок подсолнечного масла и бутыль льняного. С солью были проблемы, но два кило крупной дробленой найти удалось. Одной из ценных вещей была специальная рукавица, чтобы браться за горячее железо, вроде рукояток сковороды или чайника. Чтобы не обжигаться накалившимся на костре металлом. А то наши поварихи разными тряпицами для этого пользовались, что не всегда спасало. Мыло вот брать не стал, оно у нас и так было, солидный запас. Лагерь у нас на данный момент остановился у небольшого пруда, и там сейчас шли постирушки. Весь запас грязной одежды и пеленок отстирывали. Последние и так подходили к концу, в полотенце брата заворачивали, который их с той же периодичностью пачкал.

Когда телега была загружена необходимым, я накидал сверху сена, чтобы не привлекала внимания, и мы покатили обратно, к дому стоматолога. Ехал я с оглядкой, так что заметил, что пацан примерно моих лет торопливо идет за нами. Одет неплохо, но сразу видно, что беженец, не раз под открытым небом ночевал. Марина с Валей уже ждали, сидя в тенечке на лавочке. Мы приостановились и, забрав их, двинули дальше. Рядом со мной сидел Димка и чавкал пирожком с малиной, отхлебывая молоко из крынки, Валька сразу руку в газетный масляный кулек запустила, выуживая такой же пирожок, а вот Марина лишь тоскливо посмотрела на них. Ей два часа есть нельзя. А так все хорошо, причину нашли и все залечили. Врач оказался опытным, все, что нужно иметь из инструментов, было.

Пацан так и шел за нами до выхода. Вот дальше на окраине, когда мы попылили к лагерю, он остался на месте, после чего, убедившись, что мы стоим у пруда, развернулся и побежал обратно в город. Я за ним из лагеря в бинокль наблюдал. Задумавшись, осмотрел лагерь и сказал:

– Собираемся. Я на рынке деньги засветил, похоже, кого-то криминального это заинтересовало. Нужно уезжать, а то ограбить надумают. Оружия сейчас у населения уже хватает, добыть нетрудно.

Дед уже напоил своих лошадей и сейчас поспешил к пруду с ведрами за водой для моих лошадей, а вот я занялся делом. Почистил свою винтовку. Наконец нашлось время. Потом достал ППШ, снял пушечное масло консервационной смазки, почистил и, подтянув оба диска, стал их снаряжать. Первый, что вставил в приемник автомата, снарядил полностью, семьдесят один патрон, а второй поменьше, пятьдесят штук, чтобы пружину не напрягать. Кстати, а сложное дело с этим снаряжением, обе руки задействовал, не хватало третьей, но справился сам. Пирожки и цельный пирог с капустой мы уже съели, как и выпили четыре литра свежего утрешнего молока в крынках. Я вместе с посудой их брал. Вот Марина, чтобы нам не мешать, время еще не прошло, каталась на велосипеде вокруг, у нее уже начинало получаться. Тем более я покатался, показав ей, как, и пару раз, придерживая велосипед за седло, бежал рядом, помогал осваивать технику. Ничего, когда нормально научится кататься, усложним дело, посажу на багажник кого-то из сестричек, пусть учится с грузом ездить, это тоже непросто, особенно для новичка. А так Марине мы оставили и пирожки, и молоко. Потом поест.

Собравшись, мы покинули окрестности пруда и покатили по дороге дальше. Мы не одни такие были. Дно много кто покидал, и телеги были, и повозки, но больше все же пеших. Телега у меня снова груженая, я вернул все на место, да и продовольствие, что осмотрела бабушка, мы уже разместили на обоих транспортных средствах. Кстати, бабушка, отсыпав изрядно гороху в котелок, залила воды отмачиваться. Вечером у нас будет гороховый суп, ха, ночь будет неспокойной. Я еще два шмата сала на рынке взял, копченый и соленый. Так что есть чем заправить. Хотелось бы свежего мяса, но мне было просто не до охоты. Чуть позже, когда снизим темп, уйдя от фронта подальше, тогда посмотрим, но не сейчас. Жаль, консервы к концу подошли, всего три банки осталось, включая ту с тушенкой политрука. Еще были проблемы, как с лошадьми, так и с колесом моей телеги. Менять нужно, иначе развалится, подковы еще поменять. Кузнец нужен.

Останавливались мы часто, малые по нужде просились, так что с дедом, разминая ноги на таких коротких остановках, осматривали как лошадей, так и транспортные средства. Пока терпимо, но долго это не продлится. Я в пути поглядывал на карту. Так что когда мы отъехали от Дна километров на десять, то ушли с основной, запруженной людьми и техникой трассы вправо. Дорогу бомбили, это было заметно, да и видели мы, как бомбардировщики вываливают свой груз или впереди, или позади нас. К счастью, не нам на голову, так что мой поворот вызвал лишь одобрение у семьи. Тот результат бомбежки, что был перед нами, мы объехали по полю, я не хочу, чтобы семья видела, что там происходит. Правда потом пешком вернулся с фотоаппаратом и сделал снимки. Тут под налет попала армейская колонна, это и заснял. Половину пленки использовал. Для фотографа хорошие кадры, как бы это ни выглядело с этической стороны.

Дорога стала заметно свободнее, но и тут беженцы встречались, редко, но были. Тоже, видимо, от бомбежки и налетов спасались. Посмотрев в сторону пролетевшей пары «мессеров», нашей авиации за последние три дня я вообще не видел, обернулся и, прищурившись, посмотрел на далекую дорогу, что в километре осталась, но ее с этого места было видно, как и то, что она забита. Остановив телегу, я встал на телеге с биноклем в руках и присмотрелся. Мы на возвышенность подниматься начали, так что видимость отличная на три стороны.

– Не показалось, значит, – пробормотал я. – За нами идут.

– Что там? – спросил подъехавший и вставший рядом у левого борта телеги дед, натягивая поводья.

– За нами идут. Возок с шестью мужчинами. По гражданке. Оружия, конечно же, не видно, но точно есть. За нами едут, я их еще на шоссе засек, а теперь точно уверен, что за нами. Они следом свернули и едут позади. Медленно, не нагоняют, видимо, хотят, чтобы мы подальше от трассы отъехали.

– Может, выстрелить, чтобы пуля перед ним в дорогу попала? Намек поймут, не дураки чай? – задумавшись, машинально поглаживая бороду, предложил дед.

– Отпустят нас, найдут других. Это же стервятники, их бить надо. Нет, дед, я и рисковать семьей не хочу, но и отпускать их тоже. Маринка за возницу сядет, а я в траве спрячусь у обочины, и когда они подъедут… Там по ситуации.

– Может, мне с тобой, сам знаешь, я стрелок неплохой?

– Не стоит, уводи наших. Если все будет нормально, я догоню. Все, не стоим. Марина, твой выход.

Никто не возражал, все уже привыкли, что бы я ни сказал, сделаю и выполню. Пока она перебиралась на мое место, я откопал ППШ, запасной его диск и так был в моей котомке. Стукнувшись рукой о ствол противотанкового ружья, отодвинул его. Оно у меня наготове лежало, но подходящих целей в воздухе не было, хотя я считал, что уже смогу выстрелить. Немцы слишком далеко пролетали для прицельной стрельбы, а пострелять по ним ну очень хотелось. Потом достал немецкую снайперскую винтовку, наконец, и для нее нашлось дело, после чего ссыпал с два десятка патронов в котомку и устроился поудобнее.

– Поехали.

Я сидел с краю телеги и осматривал обочину с обеих сторон колеи, мне нужно было хорошее место для засады. Такое нашлось чуть дальше, почти на холм поднялись, где виднелись крыши какой-то деревушки. Конечно, не стоит вблизи от нее устраивать засаду, но я как-то об этом не переживал. Договорившись, что мои будут ждать меня в деревне, у колодца, спрыгнул с телеги и скомандовал:

– Волк, за мной!

Остальные лайки остались на месте, их малышня по моей просьбе придержали, так что телега с повозкой покатили дальше, а мы с Волком устроились в густой траве на обочине, что хорошо нас скрыла. Взведя затвор автомата, я приготовился. Винтовка лежала рядом, она нужна для того, чтобы снять тех, кто уйдет за дальность стрельбы автомата. Если, конечно, до этого дойдет. Сам возок я собирался взять целым.

Наши уже скрылись в деревне, за возвышенность ушли, а бандиты приблизились. Особо по сторонам они не смотрели. Это были крепкие такие молодцы, которым место в армии, но они вон, в тылу прохлаждаются. Когда они совсем сблизились, кстати, когда наши скрылись, то увеличили скорость, точно мы их интересуем. Так что, когда они приблизились, я просто встал и, вскинув автомат, крикнул:

– Стой!

Почти сразу дал очередь в три патрона над головами бандитов. Держал я на прицеле возницу, тот это видел и глупить не стал, натянул поводья.

– Ты чего, парень? – как-то неумело раздвигая губы в улыбке, спросил тот. – Ума лишился?

– Чего я лишился, мне виднее. Теперь все, шестеро, осторожно, не перекрывая друг друга, сходим с возка и выстраиваемся в шеренгу. Судя по наколкам у троих, думаю, они знают, что и как делать, подскажут. Быстро!

Шанса я им не давал, так что, медленно двигаясь, держа руки поднятыми выше головы, выстроились. Не дураки, понимают, что шансов у них против автомата нет.

– Слушай, это незаконно, под суд пойдешь, – пытался взять слово один из шестерки. – Мы законопослушные граждане.

– Были бы законопослушными, давно бы в армейской форме ходили и с немцем воевали. Ты крайний, белобрысый который, подними полы пиджака и покрутись… Ну вот, наган, а вы говорите законопослушные.

– Ну и хрен с тобой, ты должен нас отвести в милицию, так делай это.

Дав длинную очередь, перечеркнув тела трех бандитов, я отпустил спуск и громко спросил в оглушающей тишине:

– Что я там кому должен? Я вам и прокурор, и судья, не выходили бы на грабеж, живы бы остались. А у меня один приговор – расстрел.

Если в первые секунды воры стояли в шоке, то после последних бросились врассыпную, доставая оружие. Двух я сразу срезал, а вот на третьего бросился Волк, тот выронил ТТ из прокушенной руки, но почти сразу взмахнул ножом, блеснув на солнце лезвием, однако я уже подоспел, и короткая очередь оборвала жизнь и этого бандита. Волк в ярости трепал его руку, так что пришлось успокаивать и отводить в сторону. Посмотрев в сторону дороги, от нее к нам пылила «полуторка», сразу возмутился:

– Да твою ж мать, они что, издеваются?

В кузове грузовика покачивались уже такие знакомые зеленые фуражки погранцов.

– Вы меня преследуете, что ли? – сердито спросил я, когда машина остановилась рядом, и Шальский вышел наружу, осматриваясь. Погранцы как горох посыпались из кузова, рассредоточиваясь.

Среди уже знакомых погранцов появилось двое новеньких, я их не знал, видел впервые. Один сержант, явно из старослужащих, возраст за тридцать. В руках он держал такую же самозарядку, как и у четверых других пограничников, включая старшину. Второй парень лет двадцати, пулеметчик, у него был ДП-27. Вот он машину не покидал, поставил пулемет на сошки на кабину и контролировал все со стороны деревни. Сержант, тот самый незнакомый мне, направил на меня свою винтовку и что-то хотел было рявкнуть свирепое, типа: «А ну оружие на землю, мордой туда же!» Однако тут заговорил старлей, и сержант сразу сменил выражение лица на нейтральное, да и вообще сделал вид, что он так, бандитами заинтересовался. Вытащил один из револьверов из-за пояса ближайшего и стал его обхлопывать по бокам, доставая все, что было по карманам. Один из бойцов уже расстелил плащ-палатку, и все найденное сносилось туда, в отдельные стопки укладывалось. Были женские кольца, сережки, золото, серебро. Давно, похоже, озоруют.

– Да тебя вообще нужно под плотное наблюдение взять. Как ни встретимся, так одни убитые вокруг, – спокойно сказал Шальский. – А так именно наш патруль по этому направлению работает, так что наша встреча не удивительна, скорее это уже тенденция.

– Чего сказал? – не понял я.

– Все ты понял.

– Ага. Патроны дашь?

– Обойдешься.

– Класс.

Мы поздоровались, рукопожатие у него было крепким, и отошли чуть в сторону, чтобы не мешать работать бойцам. Те это делали спокойно и привычно, видно, что не в первый раз.

– Давай рассказывай, что тут случилось, и как ты вообще тут оказался.

Прежде чем рассказывать, я обернулся и пристально осмотрел склон, где исчезала вьющаяся к деревне полевая дорога. Нет, точно макушка деда видна, рассматривает в бинокль, что тут происходит. Помахал рукой, показывая, что я его вижу и у нас все нормально, тут же сделал рывок в сторону и перекатом отобрал свою снайперскую винтовку у бойца, что ее поднимал с травы. И как углядел только?

– Не тронь. Это мое.

Отобранную винтовку повесил на плечо, к автомату, и вернулся к Шальскому, с интересом за мной наблюдающему. Потрепав Волка по макушке, встал рядом, но начать рассказывать не успел, старлей спросил, кивнув на деревню:

– Твои, что ли?

– Ну да. Так что, я начну?

– Давай.