Снайпер

На «шторьхе» я перелетел во Францию и, поискав, это три дня заняло, действительно смог от языков узнать, что один из их лётчиков на дальнем двухмоторном истребителе сбил гидросамолёт, именно «Каталину». Это произошло неделю назад над водами Атлантики. Нашёл я этого лётчика, и он подтвердил. Был такой самолёт, причём без опознавательных знаков. Выследил, атаковал и сбил с одного захода. Он указал координаты, где рухнул самолёт. Свидетелей я не оставлял ни здесь, ни в Англии. Были причины.

Я добрался до нужного места и ещё два дня потратил на поиски моего самолёта, находясь на борту своей яхты, и действительно на глубине километра обнаружил его обломки. Спустился к нему, забрал своей френч со всеми наградами, ранее он на плечиках висел, а сейчас аккуратно упакованный в сумке лежал, взял остальные свои вещи и поднялся на поверхность. Френч – в сушку, а яхту на полном ходу я направил в сторону Аргентины: дела я закончил, и здесь меня больше ничего не держало.

Яхта – это, конечно, хорошо и очень даже комфортно, но всё же с авиацией по скорости не сравнится, поэтому на следующий день, заметив, что погода ухудшается, а прыгать на волнах мне не хотелось, я заменил судно на «Маринер» и поднялся в небо, стараясь вытянуть максимальную высоту, чтобы оказаться над грозовым фронтом. Пусть у этого типа гидросамолётов дальность полёта чуть меньше, чем у «Каталины», на четыреста километров, то есть общим числом три тысячи шестьсот километров, но зато потолок выше – шесть тысяч метров по сравнению с четырьмя «Каталины». А используя свои возможности, я смог поднять «Маринер» на девять тысяч метров, и тучи остались внизу, а я спокойно полетел дальше.

Путь мой протекал без особых проблем. Непогода осталась позади, я приводнился на спокойные воды Атлантики и, выбравшись на крыло покачивающегося на волнах самолёта, достал бочку с авиационным топливом, сунул в открытую горловину бака шланг и самотёком пустил бензин, заправляя машину. Потом на другом крыле провёл такую же процедуру. Когда баки были заполнены под пробку, я вернулся в кабину и, запустив движки, стал разгоняться для взлёта.

Берега Бразилии я оставил по правому борту и к вечеру следующего дня добрался до дома. Недолетая, я сменил самолёт на яхту и на «Наталье» спокойно прибыл в бухту. Кстати, по поводу названия яхты: мне очень нравилась Фамеева, её имя и послужило решением, как называть судно, хотя выбирал долго. Сейчас встану на якорь, утром пройду таможню – и домой. Проверю, как там у меня, поживу пару недель и отправлюсь на Тихоокеанский театр военных действий. У меня шикарная идея появилась, нужно её реализовать, заодно с американцами повоюю под видом японцев.

Об идее расскажу позже, а вот почему я так невзлюбил англичан и американцев, что даже своим врагам помогаю, немцам, пояснить стоит. Причина не только в том, как они себя вели в моей прошлой жизни, в будущем, хотя за одно только это вломить им надо, да не по разу. Это, конечно, тоже влияет, но основная причина всё же в другом. Они пытались украсть у нас Победу в нашей Отечественной войне. Мало того что тянули с открытием Второго фронта, так первыми приняли капитуляцию у немцев, нагло о нас «забыв». А потом ещё и историю стали перевирать, будто это они победили, а мы не участвовали. В этой истории я подобного не допущу. Немцев своими действиями и так серьёзно ослабил, вон, Румынию из войны вывел, и открыть Второй фронт не позволю. Это наша победа, и только наша. Пришлые участвовать в ней не будут, не дам. Поэтому и бил по этим так называемым союзникам. Пока только американцы не пострадали, но пришёл и их черёд, точнее, придёт, когда я направлюсь в акваторию Тихого океана.

В Аргентине я задержался не на две недели, как планировал, а на месяц, отправившись в середине ноября в сторону Японии. «Каталина» оторвалась от поверхности вод тихоокеанского побережья Чили и, ревя моторами, стала взбираться на двухкилометровую высоту. По пути я собирался пару раз дозаправиться, садясь на воды океана, бочек с топливом у меня изрядно, а пока летел, вспоминал, как прошёл этот месяц. Надо сказать, ярко прошёл и очень интересно…

Прибытие моё осталось незамеченным. Проспал ночь на борту «Натальи», утром прошёл все таможенные процедуры, перегнал яхту ближе к берегу, поставил на якорь и на моторной шлюпке направился к причалам. На берегу, достав из хранилища машину, она здесь была зарегистрирована на меня, доехал до дома. К счастью, там всё было в порядке. Я прибрался, подключил все приборы, проверил, как работает душ, и отправился гулять по городу и побережью.

Неделю отдыхал, в лётной школе летал на разных аппаратах, поддерживая лётный навык, и понял, что мне стало скучно. Несколько курортных романов меня не спасли. И я подумал и решил: а почему бы не получить новый опыт? И устроился на работу врачом в частную клинику. Пусть опыта у меня не было, взяли по минимальному окладу, но я и этим был доволен. У меня теперь было служебное время, в которое я лечил жителей Буэнос-Айреса. Даже приобрёл своих постоянных клиентов. Один старичок, из таких, что ух, испанских идальго, помимо прочего, очень стесняясь, пожаловался на мужское бессилье. Вот ему я на пробу и продал несколько капель чудо-зелья. Причём сделал таинственный вид, сообщив, что это новейшая русская разработка, доставлена из Советского Союза контрабандой. Используют только коммунисты, для простого населения Союза эта сыворотка не известна, она держится под строжайшим секретом гостайны. Продавать не имею права, сами понимаете, незаконно, если что, я вам ничего не продавал. Но описал ему, что будет, особенно делая упор на микроскопических дозах зелья. Естественно, в виде капель средство я не продавал, но старики же такие, о дозировке и не вспомнят, а мне нужны такие проблемы? Поэтому я взял обычные витамины, и каждую таблетку пропитал одинаковым количеством состава, примерно по полкапли на таблетку. Сказал, чтобы принимал по половинке таблетки, потом можно на пробу целую. Цену я, конечно, за них загнул, но тот легко уплатил и отбыл. Знал бы я, что будет дальше, хрен бы ему что продал.

Нет, старик слово сдержал, обо мне не сообщил. Он прибыл через три дня, блестя глазами от возбуждения и радости, и, шевеля усами, упросил продать весь запас, который у меня есть по той же цене. А я успел заготовить едва восемьдесят упаковок, в каждой ровно по двадцать таблеток, пропитанных зельем. Старик всё купил, и в городе начался бум. Мне об этом гинекологи по секрету сообщили. Сам я больше терапевтом практиковал, хотя врачи здесь всё же скорее универсалами были, а не по отдельным специальностям. Я бы и дальше так работал в той клинике, но, как ни странно, меня выгнали, можно сказать, с волчьим билетом, да такую характеристику накатали, что больше меня никуда не возьмут. И это не связано с магической виагрой, уже ставшей известной в столице Аргентины. Кстати, эти таблетки так и назывались – виагра. С моим увольнением это хозяин клиники расстарался.

У меня был обычный приём, зашли мужчина с женой, которые в этой клинике и раньше лечились, листы больных медсестра нашла в архиве, жалобы у него на боли в животе. Диагностический амулет сразу показал – рак в последней стадии, ему жить осталось совсем чуть-чуть. Я, конечно, отправил его на анализы и рентген, а потом по-тихому позвал супругу, ну и шепнул, что жить её мужу осталось максимум неделю, но если она бросит все силы и сделает его жизнь счастливой, то, может, и два месяца протянуть, причём уйдя со спокойной душой. Пусть последние дни его жизни будут счастливыми. Ну и намекнул, мол, есть средство, из Советского Союза, лекарство от болезни… А этот больной раком оказался кузеном хозяина клиники, который мигом прилетел, и они в три рыла стали на меня орать. Ну и выгнал. А когда получил анализы, сразу бросился меня искать. А я на рыбалку на яхте ушёл, нервы успокаивал, вернулся только через неделю, а брат его к тому времени уже сутки мёртв был. На нервах болезнь обострилась, ускорилась – и вот результат.

Жаль ли мне его было? Да ничуть. Каждый сам кузнец своего счастья и своей судьбы. До них я девятерых от рака вылечил «средством из Советского Союза», а эти не захотели. Хозяин клиники явился ко мне домой через пару часов, как я вернулся, может, шепнул кто? Ну и, описав ситуацию, позвал к себе обратно на работу и предложил продать это средство, привезённое якобы от русских. Я послал его по всем пунктам. Мол, стезя врача меня не заинтересовала, опыт был неудачный, хотя я и не жалею, и, если захочу, свою клинику открою, средства есть, не бедствую, теперь я знаю внутреннюю кухню, успел всё, что нужно, разведать. И средство не продал, мол, был последний пузырёк, ушёл другому больному. Так и отправил его ни с чем.

Всё бы ничего, если бы не один момент. После хозяина клиники к вечеру подкатил на стареньком автомобиле один крепкий такой мужичок. Он меня застал, когда я ужинал на балконе дома. Пришлось, как гостеприимному хозяину, спускаться и приглашать его наверх, предложив вместе поужинать. От ужина он отказался, но от чашечки кофе был не против. Я поинтересовался причинами его такого появления. Мужчина мне был незнаком. И пояснил, что ему нужна виагра.

– Простите, а откуда у вас сведения, что это средство у меня есть?

– Слухи, – неопределённо покрутил он в воздухе кистью руки.

– Вот тот, кто распускает такие лживые слухи, пусть вам и продаёт это средство. Я о нём ничего не знаю и впервые слышу.

Уговорить он меня не смог и отбыл. А в следующие три дня ещё пятеро навещало с той же просьбой. Вот о шестом случае стоит поговорить отдельно. Я сразу понял: мафия приехала. Два быка остались снаружи, а двое, явно из командиров, некоторый лоск имели, хотя и не думаю, что главари, прошли ко мне в дом. Я впустил их, и в кабинете они сразу перешли к делу. Прямо в лоб сообщили, что тот старик-идальго дуба дал, сердце не выдержало, но перед этим, сидя связанным на стуле, сдал схрон с остатками таблеток, ну и обо мне рассказал. Жить хотел. Сейчас пожарные его кости на пепелище его дома собирают.

– Не напугали, – усмехнулся я. – Что вам надо?

– То средство, что ты привёз от русских. Всё, что есть, а также каналы, где ты его брал.

– Забудьте.

– Ты понимаешь, с кем говоришь?! – вскочил второй, более нервный.

Похоже, они вели игру в плохого-хорошего полицейского.

– А мне без разницы.

– И всё же? – напомнил о себе первый. – Мы собрали о тебе сведения: ты никто, врач, которого выгнали за некомпетентность. Конечно, деньги у тебя есть, солидный счёт в банке, дом, машина и дорогая яхта, но у нас длинные руки, и мы достанем везде.

Я засмеялся от абсурдности ситуации. Эти мафиози просто не понимают, кому угрожают и что им может за это быть. Правда, они моего смеха не поняли, но, возможно, вскоре поймут, если продолжат так себя вести. Мой смех стих, и, откинувшись на спинку роскошного кожаного кресла, сложив руки домиком, я посмотрел на непрошеных гостей даже без тени улыбки.

– Вот что я вам скажу, господа. Мне просто лень заниматься этой вознёй. У меня осталось два флакона с этой жидкостью. Канала больше нет, перекрыли его, кого посадив, кого перестреляв. Каждый флакон я готов продать за сто тысяч американских долларов. Мой счёт вам известен, как деньги будут на нём, оба флакона окажутся у вас.

– Там же таблетки?

– Таблетки – это лишь витамины, пропитанные средством. На каждую таблетку по полкапли средства, в каждом флаконе по сто миллиграмм. Как вы понимаете, хватит надолго. Это всё, что у меня есть, надеюсь, после этой разовой продажи я вас больше не увижу. И советую не делать глупостей.

– Сто тысяч за флакон – это слишком дорого.

– За то, чтобы стоял у тех, у кого не стоит? Поверьте, это ещё дёшево.

– Нам нужно посоветоваться, – вставая, сказал старший, пока его напарник у него за спиной просто кипел от злости и возмущения моим хамством и жадностью.

Деньги по местному времени действительно огромные. Моя яхта стоит сто пятьдесят тысяч долларов, она океанская, сто пятьдесят тонн водоизмещением и роскошно отделанная. Палуба из красного дерева. В общем, гостей я выпроводил, никаких действий не дождавшись. А ночью семь быков попытались захватить дом. Ну, я этого ждал и, когда неподалёку от дома остановились две машины и их покинули эти здоровяки, работал быстро. Трофеи, включая машины, – в хранилище, бандитов – подальше в море с грузом на ногах. Не всплывут, я там акул кровью приманил.

Утром же снова тот тип прибыл, несколько бледный. Долго около дома и внутри осматривался, но никаких следов не нашёл. Спрашивать явно не рискнул, и, к моему разочарованию, мы поехали в банк, где при мне был открыт валютный счёт, и на него положили двести тысяч американских долларов. У меня был счёт в аргентинских песо, чуть больше четырёхсот тысяч, примерная стоимость моего дома на берегу, так что сумма солидная. Однако пришлось для долларов отдельный счёт открывать. А когда открыли и деньги были положены, я достал из портфеля, который был со мной, оба флакона и передал покупателям, повторно предупредив, что это единственная и последняя продажа. Ну и чтобы я их больше рядом со своим домом не видел. Проверка прошла тут же. Пипеток у бандитов не было, пришлось свою одолжить, ну а со стояком одного из быков, который был выбран жертвой-подопытным, пусть решают проблему сами.

Я же вышел, сел в свой красный итальянский кабриолет, это моя машина здесь, и покатил обратно к дому. Не знаю, появятся ещё бандиты или нет, однако я убрал машину в хранилище, законсервировал дом, оплатив спецконторе его охрану, мне и сигнализацию поставили, и, пройдя на борт яхты, ушёл в открытый океан. Там убрал яхту в хранилище, достал «Каталину» и стал пересекать континент к тихоокеанскому побережью, где дозаправился, и полетел на Японский театр боевых действий. Однако сильно я не удалялся от берегов Южной Америки. Там я от Северного континента планировал добраться до Гавайских островов, посетить американцев, пора поделиться тем, что я посчитаю ценным, а потом можно и к японцам, выйдя с ними на контакт.

Я уже был в курсе о крупном поражении японцев, о чём писали все американские газеты, даже к нам в Аргентину эти слухи дошли. Да и газеты мне попадались, ещё когда я в Англии был, свою «Каталину» искал. Потери у японцев серьёзные, и вот что я подумал. У меня солидный запас боевых кораблей, авианосец в том числе, почему бы их и не передать японской стороне? Естественно, не просто так. Вообще, эти боевые корабли мне не особо нужны, десять лет – и они устареют, причём сильно, а сейчас, пока в цене, можно выгодно продать. Деньги меня не интересуют, а вот один из японских островов в личную собственность, именно в собственность, никакой аренды и всего такого, даже очень. Конечно, чую, заплатить трофеями придётся немало, но что они мне? Пока идёт война, ещё наберу. Думаю, японцы против американцев не сдюжат, да уверен, чуть позже они всё равно склонят победу на свою сторону, однако дать японцам шанс ещё побарахтаться я могу. Да и топливом, что у них в дефиците, смогу обеспечить на довольно долгое время.

Не думаю, что японцы откажутся, они сейчас в отчаянном положении и потерять один из небольших островов, а я не претендую на крупные вроде Окинавы, могут согласиться. Я по карте посмотрел, и пара тропических островков вблизи Тайваня привлекли моё внимание. Это Йонагуни, остров в группе Яэяма островов Сакисима архипелага Рюкю, самая западная территория Японии, и Хатурума. И пусть второй намного меньше первого, но нравился мне больше. Возможно, именно на нём и остановлюсь. Кроме основного условия – в постоянную собственность, есть второе – никакого населения на острове, оно должно быть вывезено японской стороной, и необходимо отдельно обговорить, чтобы я остался инкогнито и наша сделка прошла тайно. А откуда у японцев оказались английские и американские боевые корабли, пусть сами объясняют, обо мне – ни-ни.

Вот такая идея у меня была. Почему бы и нет? Идея заиметь свой остров, а возможно и не один, а потом ещё прикуплю, вполне, на мой взгляд, удачная. Можно, конечно, силой захватить и удерживать, но зачем? Сделаю всё по закону, а уж своё, оплаченное кровными, и защитить смогу, и, если потребуется, отбить. А документы на руках, пусть и подписанные опальным после победы американцев японским правительством, для меня силу иметь будут всегда. Плевать на чужое мнение. Уж отстоять своё я смогу всегда.

Это я всё к чему. Не долетев до Панамского канала, я устроился на ночь на берегу, всё же у меня нет напарника ночью пилотировать, поэтому, выспавшись, полетел дальше. И недалеко я вдруг обнаружил американский военный конвой. От канала шёл, к гадалке не ходи. Как вовремя-то, а? Думаю, японцы этим судам будут рады. Курс у них явно на Гавайи. Я на карте прямую линию прочертил, пытаясь понять, куда они идут, и линия упёрлась в эти острова. Видимо, заходить в порты тихоокеанского побережья они не планировали. Было шесть крупных транспортных судов, два минных тральщика, авианосец, три эсминца и один лёгкий крейсер. Похоже, шли на усиление своей флотской группировки. Кстати, на двух транспортах – танки, в основном М-3 «Ли», но треть – «шерманы». Там же снаряды к ним, боеприпасы и топливо. На трёх других – снаряды, явно корабельные, от сверхкрупных до обычных. Шестой транспорт – танкер с мазутом. Думаю, из-за него они и шли так уверенно, топливо для тех, что на мазуте ходили, есть, и у остальных, видимо, было достаточно угля для перехода.

Обогнав конвой, я приводнился по курсу его движения и провёл ту же операцию, что совершил ранее против английского конвоя. Хватило одного захода – и я стал владельцем всего, что было в этом конвое. О судьбе моряков можно и не спрашивать, свидетелей я всё так же не оставлял.

А на следующую ночь я достиг Гавайев, где находилась главная военно-морская база США. А так как сделал это перед рассветом, то на катере добрался до берега, убрал его и, отойдя подальше от места высадки, причём сделал всё быстро, так как моё прибытие засёк один из постов, соорудил землянку и, устроившись в ней, почти сразу уснул. Я двадцать часов не спал, с момента последней дозаправки. Надо было действовать более незаметно, но я торопился, вот и нашумел мотором, подняв тревогу. Ничего, поищут и успокоятся.

Проснувшись, я позавтракал, сделал зарядку и, дождавшись темноты, покинул временное убежище, направившись в сторону военно-морской базы. Она находилась километрах в десяти, если я правильно карту читаю. Автомобиль или мотоцикл доставать не стал, слишком шумные они, достал велосипед и налёг на педали. На мне был лёгкий летний американский технический комбинезон, ботинки и кепи. Конечно, одет я не по уставу, но можно принять за авиационного техника. Да и то это так, для неожиданностей, я вообще с местными встречаться не планировал, и сканер позволял мне объезжать посты и патрули.

Кстати, когда я ещё укладывался спать, то отметил, что в пяти километрах от меня было большое скопление людей. Однако тогда я подумал, что это дислокация какой-то американской части, но сейчас, приближаясь, я уже был уверен, что это не так. Лагерь для военнопленных, где содержалось больше четырёхсот человек. Охрана, вышки с пулемётами, колючка. Ну точно, он и есть. Надо посмотреть. И на перекрёстке я свернул к лагерю, который находился в стороне от дороги.

Мне удалось подъехать вплотную. Я убрал велосипед, используя амулет отвода глаз, спокойно перерезал колючку, не потревожив звуковые сингалки, и направился к баракам. Кто в них находился, я не сомневался. На Тихоокеанском театре боевых действий американцы воевали только с японцами, так что они там и должны быть. Хм, а у меня есть идея: освободить японцев и отправить их в Японию, через одного из старших офицеров, тем более и лагерь оказался офицерский, передав послание их императору с просьбой о встрече. В послании будет кратко от моего лица, отмечу, частного, изложено, что я предлагаю и что прошу. А такой жест доброй воли – освобождение опытных моряков, которых у Японии и так не хватает, думаю, будет в мою пользу. И эта идея мне очень понравилась. Битва, которую японцы продули, произошла не так и далеко, поэтому неудивительно, что один из лагерей находится на этом острове.

Стояла глубокая ночь, все спали, кроме полусонной охраны. Мне не стоило большого труда зайти в один из малых бараков, решив, что раз там условия чуть лучше, то и офицеры имеют звание выше. Так и оказалось, тут даже полковники были и один генерал. Адмиралов, к сожалению, не было. А поговорить удалось легко: из барака вышел один из постояльцев и направился к ряду туалетов. После того как он оправился, аккуратно спеленав его, я узнал, что он говорит по-английски, хотя и не так хорошо, как хотелось бы, и мы шёпотом пообщались. Это был капитан второго ранга, фамилию не запомнил. Я предложил всему лагерю бежать, даже, мол, судно предоставлю с запасами угля, но с одним условием – передать императору послание, частное, где будет обговорено время встречи в императорском дворце в Токио, куда я прибуду. Тот пообещал поговорить со старшими офицерами, ответ дадут следующей ночью, будут ждать моего возвращения. На этом и расстались. Я покинул лагерь и на велосипеде покатил к базе.

Вот она меня откровенно разочаровала. Может, учения у американцев? Всего три подлодки, два эсминца, четыре минных тральщика и один старенький линкор. Пять грузовых судов, четыре пустых и один в стадии разгрузки – я не считаю. Как и повреждённые боевые корабли, стоявшие в доках. Хотя парочку прихватить можно, японцам отдам с напутственным пинком, может, и доберутся до Японии. Кстати, у некоторых кораблей велись работы, хотя ночь.

Я достал «виллис» и под видом патруля стал объезжать остров. Всё не объехал, но зато взял настоящий патруль и хорошенько допросил. На острове было четыре лагеря для военнопленных, остальные – на других островах. Здесь – два офицерских и два для унтер-офицеров. Я взял их на заметку. А патрулю устроил автоаварию, где оба солдата якобы погибли. Это чтобы не искали криминала в их гибели. Ну не въехали на мост, перевернулись и захлебнулись в воде, бывает.

Этой ночью я больше ничего не успел сделать, только провёл такую разведку и переговоры. Надеюсь, тот офицер крысой не окажется и не побежит докладывать своей охране. Вроде не тот тип. Так и полыхал ненавистью и злобой к тем, кто его пленил, это пробивалось даже через его невозмутимую маску. Нет, точно не побежит.

После днёвки – а она для меня именно днёвка, ведь сплю я не ночью, а днём, – я ещё часа четыре бодрствовал, пока не наступил закат. Причём бодрствовал, не сидя в укрытии, а пробравшись в бухту военно-морской базы и готовясь к работе. Как стемнело, убрал в хранилище все субмарины, тральщики, эсминцы, линкор и грузовые суда, – разбитые меня, естественно, не интересовали, – потом прошёлся по складам двух аэродромов, всё забрал, вычистил бухту от и до. Тревоги не было, все патрули были мной зачищены, остальные просто спали. Ещё вчера, когда проводил разведку, я отметил, что здесь мне с такой работой справиться будет просто.

Я рванул к берегу, ближайшему от нужного лагеря военнопленных. Там достал два грузовых судна, поставив их на якоря, пополнил углем и продовольствием. Потом, подумав, достал и третье, которое имело палубные орудия и, видимо, являлось вспомогательным крейсером. Если освобожу все лагеря, будет не так тесно. На берегу приготовил шлюпки и погнал к тому офицерскому лагерю. К счастью, меня не сдали и уже ждали. У лагеря я поставил тридцать грузовиков, часть офицеров были отправлены к судам, пусть готовят их к отплытию, а на остальных сопроводил офицеров к другим лагерям. Там также уничтожил охрану и в три приёма всех вывез. Две тысячи триста военнопленных были освобождены. В основном моряки и лётчики. Кстати, несколько лётчиков участвовали в том налёте на Пёрл-Харбор в декабре прошлого года.

На рассвете суда с пленными были далеко от берега, шли на максимальном ходу в сторону Японии. Я это точно знал: мало того что самые быстроходные суда выделил, так ещё незаметно сопровождал их на субмарине, чтобы никто их не обидел. Послание-то я написал, на английском, так что оно должно быть доставлено. А американского флота здесь действительно нет. Ушёл освобождать те земли, что японцы захватили, ну и десант на транспортных судах прихватил. То-то база такая пустая и безлюдная. Сам я в отплытии не участвовал, разносил артиллерией базу, чтобы скрыть пропажи. Пусть на японцев думают. А потом догнал эту тройку.