Молчание небес

«Хорошо-то как!» – облегчённо подумала Вера, с трудом разлепила глаза. Склонённые над ней кругом лица – серые, туманные – плыли и не фиксировались сознанием.

– Сейчас, Алёшечка, сейчас… – Она с трудом села. Чьи-то руки поддерживали за плечи. Испуганные глаза окружающих выжидательно таращились на неё.

– Мам, что с тобой? – Сын присел перед ней на корточки.

– Голова закружилась. Сейчас, Лёшенька, сейчас… – Попыталась подняться. – Копала, копала… Чуть-чуть всего… Давление, видимо… – Всё-таки поднялась. – Здравствуйте, ребята. Пойдёмте в дом. Сейчас, оклемаюсь маленько…

– Я же тебе говорил, что вскопаю, – сердито выговаривал сын, шагая рядом. – Зачем самой нужно было?.. Я же говорил… Специально сегодня приехали!

– Лёш, не ругайся. Я же не знала, когда ты приедешь… А вдруг снег завтра выпадет? Не успели бы… – Вера оправдывалась, а сердце её пело от сыновней ворчливости: приехал! Ребят с собой взял на помощь! – А Игорёк где? Приедет? – вспомнила она про старшего.

– Вечером, может…

Вошли вдвоём в дом. Ребята сгруппировались в проулке, у машин, переговаривались о чём-то.

– Чем же я вас кормить-то буду, Лёшечка?.. Позвонить надо было, – опечалилась Вера, глядя на ребят через окно. – Я же только к чаю с собой взяла…

– Да до тебя не дозвонишься! Связь эта дурацкая… Мы с собой взяли, не беспокойся… Ты когда домой едешь?

– Дёмины завтра утром обещали захватить. Мне ещё мешок с одеждой забрать надо, постирать к весне. Загрязнилось всё… Чай-то поставить? Будете?

– Ага, поставь.

Алёшка вышел к ребятам.

– Ну, что?

– Она с ночёвкой остаётся, – с сожалением ответил Алексей. – А мне вскопать всё надо.

– Ты чё, съехал? Здесь неделю копать надо всей толпой! Да и земля же сырая!

– Ну… я не знаю… мать попросила…

– Лёха, сейчас быстро темнеет! Поехали к Катьке на дачу! Говорил же я: давайте сразу к ней! Нет: «сюда, сюда…» Съездили, блин!

– Ребят, ну, я обещал…

– Обещал – так копай! А нам ехать надо. Мясо уже с утра квасится, скоро вообще никакое будет!..

– Ребят, ну, помогите немного… У меня и сапоги на всех есть… И поедем сразу… Хотя бы грядки…

– Ладно, тащи сапоги.

Алексей весело вбежал в дом.

– Мам, где у нас сапоги резиновые? Ребятам надо.

– А вон, за дверью… Алёша, чай готов. – Вера залила заварку кипятком. Достала из пакета печенье, молоко. – Зови ребят.

– Мам, некогда! Там обстоятельства изменились! Нам вечером в городе надо быть! Мы уж через час поедем!

– А как же чай? – растерянно, не к месту спросила она. Алёшка лишь махнул рукой, сгрёб сапоги и так же быстро вышел.

…Через час лишь следы протекторов говорили о приезде ребят.

Вера закрыла за ними ворота, вошла в дом. Помытые для чая чашки сиротливо толпились на столе. Она плеснула себе остывшей заварки и, отпивая маленькими глоточками, бездумно уставилась в запылённое окно.

Темнело. Взгляд упал на расписание электричек. Взгляд стал осмысленным. Она поднялась и вышла в сад. Одинокая вскопанная грядка тянулась вдоль забора. В конце разновеликими черенками торчали четыре воткнутые в землю лопаты. Она выбрала покороче и принялась копать, изредка поглядывая на дорогу. Но старшего, Игоря, так и не увидела.

…Вся двадцатитрёхчасовая электричка оказалась пустой. Лишь в первом вагоне сидели редкие пассажиры, да и те теснились ближе к кабине машинистов. Она подсела к ним и огляделась. Напротив оказался тот, утренний, мужичок в дождевике. Он поднял голову. Глаза его, старческие, безмятежные понемногу становились внимательными, в них теперь появилась улыбка. И он кивнул ей головой, как старой знакомой.

– Постоит ещё бабье лето, постоит. Всё сделать успеем. Ничего, не тужите, поскрипим ещё…

Электричка была тёплая и уютная.

Победительница

Вера Гасникова возвращалась домой.

Возвращалась чемпионом России по стрижке овец. Соревнования проходили три дня. Дорога и командировочные были оплачены организаторами. Иначе бы она и не поехала. Чего деньги-то тратить попусту? Выиграешь там, не выиграешь – ещё неизвестно… Да и дома хлопот хватает…

Призы – кубок и кухонный комбайн – лежали упакованные в громадном дорожном бауле. Проклятущие перекладные вымотали всю душу. Сначала автобусом до Магнитогорска, затем поездом до Челябинска. Из Челябинска – снова поездом до Самары, там – снова час на автобусе. Теперь вот обратно… До Челябы, слава Богу, добралась. По-людски надобно бы у братишки младшего, у Пашки, тормознуться, погостить хотя бы денёк… Но уж шибко невтерпёж было до дома добраться! Душа уже там была, с мужем и ребятишками. Вот гостинцам порадуются!

И, как только приехала в Челябинск, сразу же поспешила купить билет до Магнитогорска. Жаль, что только в шесть вечера отходит… Четыре часа валандаться где-то надо…

«Позвоню-ка Пашке. Может, выходной?..» – подумала она, обложившись баулами на лавочке в привокзальном сквере.

Завод, где работал младший брат, был когда-то союзного значения. Затем наступили кризисные времена 90-х. Завод пошёл по денежным рукам, как распутная девица, захирел и до сей поры перебивался случайными заказами. Рабочие работали по 2–3 дня в неделю. Чем леший не шутит, может, и, правда, у Пашки выходной…

Повезло ей. Прикатил младшенький на вокзал, через час уже прикатил. Обнялись, поцеловались, как положено. Пашка – крупный, высокий, под метр восемьдесят – тридцатилетний мужик, рядом с Верой гляделся мелковато и щупло. Та, при таком же росте, смотрелась и пошире, и побогаче статью. И вообще, весь корень их, Гасниковых, никогда мелким не был. Хоть дедов взять, хоть детишек. Может, благодаря врождённой силе и дородству Верка так быстро и справлялась с овцами: хвать за лапы, свалит на бок, коленом прижмёт – и давай шерсть снимать! Секунды уходили, а овца – будто в армию призвали, лысая и ошарашенная! Да что овцы!.. Она однажды на спор и Пашку, как барашка, сгребла в охапку да на пол грохнула! Коленом прижала – ни вздохнуть, ни охнуть! А ведь лучшим гиревиком на селе был!

Начальство Верку ценило. Что ни смотр-конкурс – её посылают. И хоть бы раз без первого места возвратилась! Было, правда, однажды, в 89-м, в Абхазии… Стыдно вспоминать… Местный какой-то сморчок в гектарной кепке её обогнал! Откуда вот в таком сила? И ещё, паршивец, приударить вздумал, сопля носатая! Но ей-то к мелюзге привыкать не в новинку. Серёжка, муж-то её, по габаритам точная копия того, местного. Нос только пуговкой да волосики белые, а так – близнец близнецом.

«Шашлыки, правда, у южанина вкуснейшие были. Мой Серёжка такие делать не умеет! А вино – дрянь дрянью! Кислое, как бражка недоспевшая. Хорошо тогда толпой посидели. Ежели б не второе место – совсем бы всё замечательно…»

– Верка, ты меня слушать будешь? – сердито окликнул её Пашка.

– А? Что? Задумалась чего-то…

– Я говорю: поехали к нам, четыре часа ещё до поезда. Отдохнёшь по-человечески. Анатолий потом отвезёт…

– А твоя где машина?

– В ремонте.

– Да подь ты!.. Не поеду! Что ж я с баулами носиться буду?! И так все руки оборвала!..

– В камеру давай сдадим.