Глагол времен. Семейные истории рода Лобановских

Таким образом, в Майкопе в начале XX века сформировался клан родственников-учителей: недалеко от Майкопа, в Курджипсе, учительствовал (заведовал народным училищем) брат жены Якова Лобановского – Николай Зейферт, там же преподавала жена брата Екатерина. В 1916 году стала учительницей дочь Якова – Валентина. Она поступила учительницей в смешанное одноклассное училище в станице Ханской. Дочь Шапошникова Евгения тоже стала учительницей.

В 1899 году на церемонии закладки Пушкинского народного дома в числе четырех ораторов вышел и учитель Лобановский, который «сказал несколько слов в защиту деятельности педагогов, воспитывающих молодое поколение на произведениях Пушкина».

В 1900 году горское училище было переименовано в Майкопское низшее механико-техническое училище имени Императора Александра III. Лобановский остался в нем учителем общеобразовательных классов. В том же году он был утверждение в чине XIV класса.

Как вспоминал писатель Е. Шварц, техническое училище помещалось за Пушкинским домом. «Без четверти восемь гудок, длинный-длинный, раздавался над его мастерскими, будил техников … до начала занятий у нас в реальном училище оставалось сорок пять минут». Курс обучения в техническом училище составлял пять лет, ученики находились на пансионе, были оборудованы хорошие мастерские.

В 1908 году Лобановский уже преподает географию в женской гимназии. Профессиональный рост несомненен!

С. Сиюхов, воспитанник Якова Дмитриевича по Горской школе и НМТУ, впоследствии крупный общественный деятель, педагог и организатор народного образования в ААО в 1920-е гг., относил Лобановского к передовым, прогрессивным русским учителям, придерживавшимся в своей воспитательной практике гуманистических принципов. Таких учителей уважали и любили горские воспитанники. Это отразилось, между прочим, и на бытовавшим в ту пору школьном прозвище «Лабаночка»…

Имя Якова Лобановского после большого перерыва мы встречаем в 1916 году на страницах газеты «Майкопское эхо». В номере за 14 января он дает объявление: «Лобановский Я. Д. открывает группу занятий для подготовки на звание вольноопределяющегося II разряда и возобновляет свою репетиторскую деятельность. Старый город против старой фабрики Терзиева». Идет Великая война. Принесший череду побед 1916 год начался победой на Кавказском фронте при Эрзуруме. Близость событий для жителей Северного Кавказа усилила их радость по поводу успехов русской армии. В Майкопе в феврале после взятия Эрзурума был объявлен перерыв в школьных занятиях на три дня. Город ликовал.

Тем не менее в смутное военное время 1916 года трижды сменялся городской голова Майкопа. Растут цены, в город прибывают турецкие военнопленные и предприниматели по желанию разбирают их как рабочую силу.

Неприязнь, межсословная рознь между окрестными станицами и Майкопом – «мещанским городом», – имела дореволюционные корни. Город брезгливо именовали многие «иногородним», «крестьянским»; так с негативным подтекстом именовался город и в тогдашней казачьей прессе.

В январе 1917 года Лобановский неожиданно выходит на первый план: он становится головой города. При этом его имя ранее ни разу не фигурировало ни в ходе выборов городского головы, ни на заседаниях городской думы. Власть шатается, все взоры устремлены в столицу империи. Февраль стал рубежом: рухнула монархия, Россия стала республикой. В стране и в городе все в брожении, все обсуждают политические новости, интересуются фракциями и течениями, смотрят, кто что обещает.

В Майкопе образован совет рабочих депутатов. Казалось бы, власть в области и в городе (дума и управа) должны подчиняться комиссару Временного правительства. На самом деле в крае наступило многовластие. По-прежнему действовала система казачьего и горского самоуправления, пользовались авторитетом атаманы и правления станиц. Ведущими партиями становятся кадеты, меньшевики и эсеры. А вот городская власть – она должна обеспечивать жизнь города и горожан. В условиях безвременья это становится сделать все сложнее.

В июле Кубанская рада объявила о роспуске областного Совета. Иногородние – а это переселенцы, не являющиеся казаками – лишались избирательных прав. Тут надо напомнить, что Лобановские – иногородние. Как вести себя городскому голове в такой ситуации?

И тут в городе появляется организация РСДРП(б).

Далее – один за другим выдвигаются политические проекты. Край в условиях идейного плюрализма становится ареной политического творчества. В октябре создается Юго-Восточный союз казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей, цель которого – образование Российской демократической федеративной республики.

Произошедший в октябре 1917 года в стране большевистский переворот Кубанское войсковое правительство не признало. В области было введено военное положение. В массе казаки к тому, что произошло в Петрограде, заняли нейтральную позицию. Усиливается поляризация сил. В декабре в Майкопе происходит съезд иногородних, которые в целом становятся опорой большевиков. Тем не менее съезд принимает эсеро-меньшевистскую резолюцию. А декабрьский объединенный съезд казаков и иногородних принимает воззвание о борьбе с большевизмом. Кубань и Дон становятся очагами контрреволюции.

В конце 1917 – начале 1918 года Северный Кавказ наводняют демобилизованные солдаты Кавказского фронта, стремящиеся каждый домой, в свою станицу. Они приносят новые настроения. Верховная власть в крае, Кубанское правительство, держит курс на Учредительное собрание. В его преддверии составляют списки избирателей.

Январь нового, 1918 года, приносит резкую смену власти. Большевики поднимают восстание и берут власть в городе. Создаются красные отряды, образован Майкопский революционный полк, затем Майкопская революционная армия. Назначен комиссар города Д. Швец, ширится грабеж и насилие.

В феврале 1918 года происходят выборы в городской Совет Майкопа. Городская дума распущена. А людям надо жить, питаться, работать, заботиться о детях. И этим занимается исполнительная власть, управа и ее голова – Лобановский.

К концу мая большевики захватили большую часть северо-западного Кавказа. События происходят с головокружительной скоростью. Полтора месяца существует Кубанско-Черноморская Советская Республика. Усиливается война всех против всех, упадок нравов и насилие, царит хаос.

С июня 1918 года развивается 2-й Кубанский поход Добровольческой армии Деникина. 7 сентября в Майкоп вошла 1-я Кубанская казачья дивизия генерал-майора В. Покровского. Войдя в город, он объявил, что за стрельбу по добровольческим войскам на три слободы Майкопа налагает контрибуцию в размере 1 млн. рублей. В случае невыполнения дома будут сожжены дотла.

За сентябрь в городе было убито около 4 тысяч жителей – иногородних, крестьян, рабочих, ремесленников, мещан …. Это страшное событие вошло в историю как «майкопская резня».

Таким образом в Майкопе установилась власть Добровольческой армии А.Деникина. Раз предпринимательство в упадке – нет и поступлений в бюджет. После ухода большевиков в городской кассе осталось 8 рублей. 26 октября 1918 года управа рассматривает вопрос об отмене самоохраны в городе, которая была введена после изгнания большевиков. Она утратила свое значение, хотя и ложится тяжелым бременем на казну города. Власти вышли с просьбой к атаману Майкопского отдела на месяц отменить самоохрану. Встает вопрос и о содержании городской стражи, на это требуется 700 000 рублей. В то же время весь бюджет города в прошлом году составил 840 000 рублей. А еще предстоят крупные затраты на «обзаведение», так как во всех отраслях хозяйства город как после пожара. При таких условиях содержание городской стражи становится непосильным бременем. В то же время, присматриваясь к деятельности городской стражи за 4 месяца ее существования, видно – этот институт становится общегосударственным. Управа выходит с просьбой к краевому правительству принять на свой счет содержание городской стражи.

Со временем фронт уходит на север, Майкоп становится тыловым городом. Добровольцы не вмешиваются в городскую жизнь, а вот повинности, налоги и сборы вводят. В 1919 году они объявят мобилизацию.

Ноябрь уносит жизнь любимого сына Лобановского – Бориса. Редкий случай, когда в графе «имена умерших» метрической книги рукой псаломщика написано «артелеристъ Борисъ». Значит, уличная перестрелка? Но Якову надо жить – и поддерживать семью, жителей родного города. Думать о хлебе, муке, сахаре, соли, топливе, скоте, лошадях. О ремонте дорог, колодцев, крыш.

Декабрь приносит вновь заботу о городской страже. Полковник Дроздов просит приобрести для стражи обмундирование установленного образца. А еще мыло, оплатить баню, а еще стража … изнашивает обувь, требуется ее ремонтировать. Деньги, деньги. Где их взять?

Заботы, заботы, заботы. Хорошо бы, коль вверху была стабильность. Но в Екатеринодаре разгорается нешуточное противостояние деникинцев с краевой радой и правительством. Несмотря на невмешательство командование стремится установить военную диктатуру, только самостийный характер казаков этого не приемлет.

В августе 1919 года встает вопрос о выдаче ссуд и пособий на постройки и покупку скота пострадавшим за время господства советской власти в Кубанском крае. И все это – на хрупкое Майкопское городское самоуправление.

Осенью 1919 года стремительное наступление Добровольческой армии выводит фронт на линию Киев – Орел – Воронеж – Царицын. Возвращение свободной России? Жизнь на территории, подконтрольной белым, налаживается. В сентябре 1919 года съезд городских голов Кубанского края рассматривает меры, необходимые для улучшения санитарного благоустройства города. А в октябре Лобановский отряжен городом в Харьков на совещание Всероссийского Союза городов.

Только Красная армия накопила силы, и на исходе 1919 года фронт стремительно спускается к югу, надвигается на Майкоп. 21 марта 1920 года 1-я Конная армия вошла в Майкоп. А двумя днями ранее не стало Якова Лобановского о 46 годах. Что это, фатальное совпадение?

… Жизнь Якова Лобановского, потомка крепостного в первом поколении, является примером, как человек из низов, смышленый, пересаженный, как и его братья, на благодатную городскую почву, вырос в гражданина, проявившего себя на различных поприщах. Он страстно хотел служить людям, и его не забыли.

Глеб Шапошников рассказывает о жизни в Майкопе

Жизнь родившегося в Майкопе Глеба Шапошникова с родным городом, за исключением войны, была крепко связана.

– Лошадь у деда была исключительно красивая, все ее члены были настолько ухожены… Очень привлекательна. Красавица! Дедушка Карп иной раз говорил: – Не надо ее трогать, пусть стоит в конюшне.

Лошадь понимала свои достоинства, стояла рядом с конем Рыжиком снисходительно.

Взрослые, разговаривая между собой, при виде того, как интересно складываются отношения между двумя лошадьми, сразу прерывали разговор. Лошади общались между собой взглядом.

Я был очень любопытный. Но я пребывал в такой среде, что как только я делал что-то, что выходило за рамки нормы, меня сразу осаждали. «Нехороший мальчик, непослушник». Все учителя – тетя Сима, тетя Лена, тетя Женя, дядя Котя.

Лобановские жили по Тюремному переулку, который позднее назывался Ханский (дорога в сторону станицы Ханской), а затем Челюскинцев. Переулок упирался в улицу Пушкина и шел к тюрьме.

Дедушка купил место с домом у Дубяги – коменданта крепости. На месте крепости сейчас военный госпиталь, а сторона крутого берега, на которой стояла крепость, была выложена кирпичом. Военкомат (ныне госпиталь) был построен в начале 1930-х годов.

Рядом с Лобановскими жили Чиковы, известнейший фотограф Лобунский. Этот район города изобиловал интеллигенцией, рядом – церковь, частная гимназия, рядом жил прокурор города Майкопа, батюшка церкви, наместник Грузии в Майкопе Кивалидзе (его белостенный дом стоит на самом обрыве). Население этого района было не только интеллигентнее, но и по возрасту старше. Я как-то подсчитал: в этом районе жило 11 врачей (к примеру, братья Алексей и Василий Соловьевы). Очень долго существовал старый базар, в честь его Старобазарная улица, так же назывался и район. В базарный день там кишмя кишело. 11 или 12 известнейших фамилий – учителя, врачи, писатели, певцы, батюшки. Церковь Св. Александра Невского стояла рядом, а также женская гимназия.

Через один квартал севернее находилась Дровяная площадь, где торговали дровами.

Мне очень нравилась установившаяся в Майкопе традиция: в пять часов начинался сбор народа в городской сад. Это то же, что нынешний горпарк, но река Белая съела очень много, 200 метров точно. Сперва идут пожилые.

Крутой берег реки с белым песком называли кручами, и мальчишки и девчонки там играли – рыли пещеры, прятались. Порой ходы засыпало, и кое-кто погибал от этого.

Революция – тоже баня

В 1905 году, во время Первой русской революции, Кустовы (породнившиеся в 1916 году с Морозовыми-Лобановскими) жили в Питере на Невском пр., 88. Во дворе доходного дома. Семью содержала мать Васса Степановна Кустова, которая после расставания с мужем держала прачечную.

Как рассказывала ее дочь Агриппина, однажды осенью девочки Кустовы (Анна, Антонина и Агриппина), пошли вечером перед сном помыться вместе со взрослыми женщинами в баню. Это напротив – на Пушкинскую улицу, дом 1 угол Невского, в Мальцевские бани. Купили билеты по 20 копеек, зашли в раздевальню. Диваны, на спинках крючки для одежды. На троих заняли два места, народу много.

«И вот в баню вбегает тетя Нюра, – вспоминала Агриппина, – и кричит, чтобы мы скорее шли домой. Мы все в мыле, не домылись, кое-как оделись и пустились бежать через улицу. Огни на Невском были потушены, темно, городовые на лошадях скачут. Во дворе нашего дома полно конных жандармов».

Стражи порядка облюбовали дом 88, так как двор не один, из дальней подворотни открывается новый, и все просторные. Заполнили двор крепкие, ладные молодцы, многие с усами. Сидят на конях, на каждом – фуражка с темно-синей тульей и голубым околышем. На левом боку шашка, на сапогах сияют шпоры. Китель затянут ремнем, на который крепилась кобура с револьвером. А кони, кони какие – заглядение! Девочки постарались незаметно юркнуть в свой подъезд – и затихнуть. Неровен час, что-нибудь жандармам не понравится! Это же сила какая! В тесной квартирке спали по двое на кроватях: Агриппина со старшей сестрой Анной, мальчики Георгий и Михаил вместе, младшие Антонина с Верой.

На другой день для вояк привезли походную кухню. Вот детям интересно – невидаль! Повар растопил ее дровами, раскочегарил, что надо в котел загрузил. Мальчишки – они посмелей – вокруг кухни так и вились, кругами ходили, ловили аппетитный дымок. А что они с восхищением разглядывали всадников, изучали амуницию, с завистью поглядывали на шашки, оружие – об этом и говорить не приходится. Дяденьки снисходительно заговаривали с пацанами, показывали амуницию, кокарду, портупею, оружие. Девочки держались в отдалении, и только самые смелые составили компанию мальчикам. Как повар объявил, что варево готово, жандармы наполнили свои миски и рассыпались по двору – кто где – чтобы не спеша навернуть армейского харча. «И мы, дворовая детвора, стали просить у них попробовать их суп с макаронами. Они дали еще хлеба солдатского – очень ароматный, ржаной. Как видно, они ждали сигнала, когда им вырваться на улицу. Мы смотрели во всю на события из окон лестницы».

И вот по Невскому проспекту пошла колонна курсисток и студентов, поверх толпы замелькали студенческие фуражки и реже – дамские шляпы. Все запели «Марсельезу», среди них была Антонина Кустова. Она состояла слушательницей высших коммерческих счетоводных и железнодорожных курсов М. Побединского. В один прекрасный момент распахнулись ворота на улицу дома 88 и конница врезалась в колонну, размахивая нагайками. Студентов окружили и погнали к Фонтанке. На углу Невского и Фонтанки их загнали в ворота (на набережной), а затем отправили в тюрьму. Впоследствии участников демонстрации отпустили на поруки, в том числе и Антонину Кустову. После волнений ее исключили с курсов М. Побединского. Она осталась без специальности и пошла работать продавщицей в филипповскую булочную, что была на Невском.

Альбом Владимира Морозова