Под Созвездием Большой Медведицы. Часть 1: Путь на дрейфующий лед

В начале ХХ столетия все острее ощущалось, что Россия отстает от других стран, давно начавших активно изучать полярные просторы. Воодушевившись патриотическими порывами, русский исследователь Георгий Львович Брусилов решается снарядить полярную экспедицию и отправиться на исследование таинственной Арктики. Кроме того, данная экспедиция была приурочена к 300-летию дома Романовых, которое должно было отмечаться в 1913 г. При положительном результате экспедиция возвеличила бы императорскую династию и всю Российскую империю. По другой версии, Брусилов намеревался разведать места обитания пушного зверя, тем самым оказав неоценимую помощь народному промыслу.

Экспедиция в Арктику была организована непосредственно лейтенантом Георгием Брусиловым в 1912 г. и длилась два года. Планировалось пройти по Северному морскому пути с запада на восток. Израсходованные на организацию экспедиции средства должны были окупиться посредством промысла пушного зверя, которым планировала заниматься команда судна на всем пути следования.

В качестве судна была выбрана паровая шхуна «Святая Анна», позволяющая ходить по морям, скованным льдом. Брусилов отправился в путь 28 июля 1912 г. из Санкт-Петербурга. Спустя два месяца шхуна добралась до Югорского Шара. Однако крепкий лед в южной акватории Карского моря не позволил «Святой Анне» продолжить движение. Обосновавшись у полуострова Ямал, шхуна оказалась затем зажата между льдами.

Зима посреди дрейфующих льдов далась морякам крайне тяжело. Многие из них успели подхватить серьезные болезни, буквально выбившие их из колеи. Летом 1913 г. была предпринята серия попыток выбраться из ледового плена, однако ни одна из них не увенчалась успехом. Экипаж был вынужден остаться на вторую зимовку.

За время дрейфа команда проводила различные наблюдения за погодными условиями, замеряла морские глубины. Был подробно изучен характер течений и ледовый режим, свойственный северной части Карского моря.

23 апреля, когда судно находилось примерно в 160 километрах севернее ЗФИ, помощник Брусилова Альбанов и 12 моряков с разрешения капитана покинули корабль и отправились искать подмогу. Вскоре трое матросов вернулись обратно, испугавшись трудностей, с которыми им довелось столкнуться во время пути. Восемь матросов погибли, а достичь земли смогли лишь Альбанов и матрос А. Конрад. Впоследствии двое уцелевших моряков были спасены экипажем судна «Святой Фока», принадлежавшего экспедиции Седова.

Альбанов взял с собой вахтенный журнал шхуны и все записи о метеорологических наблюдениях, сделанные за время дрейфа во льдах. Сохранившиеся документы помогли воссоздать полную картину тех трудностей, которые довелось пережить экипажу «Святой Анны». Несмотря на плачевную судьбу экипажа, экспедиция внесла свой вклад в исследования Арктики, проложив путь для будущих изысканий, проводимых русскими учеными и мореплавателями.

Георгий Седов и Георгий Брусилов стали прототипами капитана Татаринова, следы экспедиции которого искал главный герой романа Вениамина Каверина «Два капитана» Саня Григорьев. От Георгия Седова персонаж Каверина взял внешность, характер и взгляды. Совпадает также часть биографии. В описании экспедиции капитана Татаринова использованы факты из экспедиции Георгия Седова: поставка негодных собак и припасов, снятие судовладельцем части команды перед отплытием, невозможность найти радиста при радиотелеграфе, добытом с таким трудом. Этот роман стал любимой книгой многих поколений читателей, которых привлекают путешествия и опасности среди гордых и величавых льдов.

В феврале 1913 г. Борис Вилькицкий, бывший уже флагманским штурманом штаба командующего морскими силами Балтийского моря и капитаном 2-го ранга, был назначен командиром ледокольного парохода «Таймыр», входившего в гидрографическую экспедицию Северного Ледовитого океана. Экспедиция в составе двух ледоколов работала в северных водах с 1910 г. Какое-то время ледокольным пароходом «Вайгач» в ней командовал А. В. Колчак, будущий руководитель Белого движения во время Гражданской войны в России.

В конце июня 1913 г. экспедиция вышла из Владивостока; перед ней стояла сложнейшая задача – впервые пройти в Европу Северным морским путем (СМП). Вскоре тяжело заболел начальник экспедиции генерал И. С. Сергеев, которого срочно отправили на берег. Вилькицкий же получил по радио приказ принять командование экспедицией на себя, оставаясь и капитаном «Таймыра».

Это плавание не было для экспедиции легким, да и бывают ли на Севере таковые? К концу лета, выполнив большой объем различных гидрографических исследований, экспедиция вышла в воды севернее мыса Челюскина. На картах в этих местах была указана океанская гладь, но 20 августа с кораблей увидели небольшую полоску земли. Новый остров нанесли на карту, дав ему имя цесаревича Алексея. Вилькицкий же решил пройти еще дальше на север и не ошибся. Утром 22 августа с кораблей увидели высокий скалистый берег, далеко уходивший и вправо, и влево. Это был какой-то крупный остров, простирающийся далеко на север. На острове подняли Российский флаг, и Вилькицкий зачитал приказ о присоединении открытой земли к России. Исследования показали, что это громадный архипелаг из четырех больших и множества малых островов общей площадью 38 тыс. кв. км. Моряки назвали острова Землей Императора Николая II. 11 января 1926 г. Президиум Всероссийского центрального исполнительного комитета своим постановлением переименовал Землю Императора Николая II в Северную Землю. Впоследствии, в 1931–1933 гг., были открыты другие образующие архипелаг острова, которые получили от советских первооткрывателей (Николая Урванцева и Георгия Ушакова) названия Пионер, Комсомолец, Большевик, Октябрьской Революции, Шмидта.

В тот год пройти Северным путем в Европу Вилькицкому не удалось, но открытие, сделанное его экспедицией, стало эпохальным и было последним крупным географическим открытием на планете. О новом архипелаге писали газеты всего мира.

18 января 1914 г. Совет министров дал указание морскому министерству предпринять поиски экспедиции В. А. Русанова и Г. Л. Брусилова. Главным гидрографическим управлением было организовано несколько поисковых экспедиций.

С восточной стороны поиск был поручен судам гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана под руководством капитана 2-го ранга Б. А. Вилькицкого. Однако поиски 1914–1915 гг. не дали результатов. Где и при каких обстоятельствах погибла экспедиция Русанова, тогда выяснить не удалось.

На следующий год экспедиция Вилькицкого вышла в плавание в июне, уже после начала Первой мировой войны. Задача была прежняя – пройти Северным морским путем, но теперь ее значимость многократно возрастала. Северный путь для России был единственным морским маршрутом, куда не могли проникнуть вражеские корабли и подлодки. За летнюю навигацию пройти всю намеченную трассу не удалось. В Карском море корабли попали в сплошные льды и встали на зимовку. Путь смогли продолжить только в начале следующего лета. Лишь в августе 1915 г. корабли пришли в Архангельск. Впервые в истории Северный морской путь был пройден с востока на запад.

Борис Вилькицкий остался в истории как знаменитый путешественник, завершивший эпоху великих географических открытий, и как мореход, одним из первых прошедший Северным морским путем. Его именем назван пролив, находящийся между материком и Северной Землей.

Детские и юношеские годы Саши Сафронова

Дела в парикмахерской шли успешно, и это давало возможность Антону Павловичу жить безбедно и даже оказывать помощь своим сестрам. Он часто выезжал в Москву и Санкт-Петербург для приобретения новых знаний в ведении своего дела. В дамском зале прибавилась маникюрша. Вскоре его парикмахерская оказалась одной из лучших в городе. Перед Рождеством, Пасхой, Новым годом Антона Павловича приглашали в имения крупных сахарозаводчиков Харитоненко и Суханова делать прически. Из поездок он возвращался довольный удачно сделанной работой и с гостинцами – сладостями, кренделями, куличами, а также с большими сдобными булками, усыпанными орехами. Все это раскладывалось на столе Анной Хрисанфовной и служило своего рода выставкой достижений, которых добился зять.

Война с Германией, начавшаяся в июле 1914 г., никак не отразилась на жизни семьи Антона Павловича. Он был освобожден от воинской службы по состоянию здоровья. У Анастасии Павловны на фронт мобилизовали мужа Семена. Их сын Петя еще до войны решил уйти в монастырь. Дочь Катя помогала матери по хозяйству, а Павлуша стал пастухом небольшого стада коров.

Антон Павлович Сафронов, 1911 г.

Первые дети Сафроновых Саша и Костя

Олимпиада Павловна (сидит)

Анастасия с подругой, 1915 г.

Олимпиада Павловна, имевшая к тому времени свою келью в монастыре, сорокалетней ушла в сестры милосердия в Гомельский госпиталь, на белом переднике носила нашивной красный крест.

Город не стоял в стороне от бурлящей предреволюционной обстановки в России. В доме Сафроновых говорили о забастовках рабочих завода Бельгийского акционерного общества, о том, что женщины-солдатки разгромили продовольственный магазин в центре города и дело дошло до применения войск. О забастовках и беспорядках и не только в городе разговоров было много, но рассуждали так, как будто это касалось только рабочих и бедноты, хотя войну осуждали многие, в том числе Антон Павлович и Митрофан Иванович.

17 ноября 1916 г Анастасия Митрофановна родила дочь, которую назвали Лизой. Саша хорошо помнил, как бабушка с дедушкой переселились в столовую, а мать лежала в их комнате, превращенной два года назад в детскую. Анна Хрисанфовна, стройная, худощавая, с седыми волосами, в серой кофте и длинной черной юбке, давала молодой матери кофе с молоком, уговаривая пить как можно больше. После этого приносила ей покормить крошечную, плачущую Лизу. По праздничным дням Анна Хрисанфовна, одевшись как монашка во все черное, ходила в церковь. Возвращаясь, она выкладывала на стол вкусные плитки постного сахара или разноцветные леденцы.

Весть о победе Февральской демократической революции пришла в город 3 марта 1917 г., а 25 октября свершилась Октябрьская революция.

Манифестация в Сумах по поводу революции в России

Не всем это нравилось, потому что земли, леса, фабрики и заводы становились не частной собственностью, а народной, не все хотели прекращения войны. 9 января 1918 г. в Сумах была установлена советская власть. В марте началась организация частей Рабоче-крестьянской Красной армии. Из парикмахерской ушел последний мастер из мужского зала, еще раньше – маникюрша. Теперь было не до модных причесок, дамский зал пустовал.

Антон Павлович сам начал работать в мужском зале, а вскоре его мобилизовали стричь и брить клиентов в военный городок – бывший кадетский корпус. Теперь, приходя домой, он приносил буханки хлеба военной выпечки.

23 марта в городе вспыхнул контрреволюционный мятеж, но он был подавлен частями Красной армии, а 1 апреля кайзеровские войска и отряды украинских буржуазных националистов захватили город. К городу со свистом летели снаряды. Они рвались и над домом на Замостье, и куски теплого металла падали во двор.

Смерть дедушки Митрофана Ивановича в памяти у Саши следа не оставила. Болел он недолго, а во время похорон детей куда-то увели. Дедушку мальчик запомнил белобородым стариком, не парикмахером, а добрым пасечником с сеткой на лице, в белом капюшоне с пелериной, закрывающей шею и плечи, и с дымарем в руках. Помнился стол у скамейки возле красно-розового куста. На нем продолговатое блюдо с медовыми сотами, запах которых Саша никогда не забудет.

Анна Хрисанфовна умерла в декабре 1920 г. Ее похоронили рядом с Митрофаном Ивановичем, под старой березой.

После смерти Анны Хрисанфовны хозяйкой дома на Замостье стала Анастасия Митрофановна. У нее уже не было участков пахотной земли, которые находились в пользовании крестьянки Акулины Ивановны. От них отказался еще Митрофан Иванович: парикмахеру они не были нужны. У Анастасии Митрофановны были дом, сад и семья из пяти человек, которых надо было кормить. Пришлось расстаться с пчелами, а ульи убрать в омшаник.

В 1922 г. Антон Павлович ликвидировал дамский зал. Вход на второй этаж был закрыт. Часть мебели из парикмахерской он перевез на Замостье. В том же году Саша и Костя пошли в школу. Анастасия Митрофановна готовила сыновей вместе, и, несмотря на разницу в возрасте, они стали учиться в одном классе.

Антон Павлович за работой в своей парикмахерской

В конце января 1924 г. старый детский врач Ложкин был приглашен в дом на Замостье и установил, что у Саши скарлатина, после чего его отвезли в больницу. Болел он долго, с осложнениями, и часто сквозь морозные узоры окна, выходящего в сад, видел мать. Она приходила к этому окну и однажды передала через нянечку маленькую картонную палитру с наклеенными на нее акварельными красками. Вместе с кисточкой, карандашом и бумагой там была и новогодняя открытка с изображением зайца, жующего красную морковку. Через окно Саша видел, как мать, жестикулируя, изображала рисующего художника и показывала на открытку, которая была у него в руках. Он понял, что мать просила нарисовать зайца.

Саша попробовал рисовать, и через три дня настойчивого труда заяц был готов и мало чем отличался от того, что был на открытке. Мальчик был удивлен и обрадован. Впервые, в 11 лет, он поверил, что может научиться рисовать, если к этому приложить терпение и труд.

Анастасия Митрофановна продолжала учительствовать на дому. У нее всегда было до пяти учеников, которых надо было готовить или для поступления на учебу, или по отдельным предметам, плохо усваиваемым ими в школе. В основном такими предметами были математика и физика.

Учась в школе, Саша начал сочинять стихи и рисовать. Он вычертил шрифт алфавита из одного старинного альбома в свой альбом шрифтов в надежде, что все это пригодится для оформительской работы, которую ему иногда подбрасывал учитель черчения Крапивин. Первый рисунок Саши, который сохранился, – портрет брата Кости. Костя взобрался на плиту в столовой и сидел с плетеной корзиной, в которой из сарая носили солому для растопки печи. Свой автопортрет Саша нарисовал перед своим переездом в Ленинград.

Родители советовали мальчикам после окончания семилетки поступать в сельскохозяйственный техникум. Но Саша для себя решил, что семье материально тяжело, поэтому надо идти работать и как можно быстрее помочь отцу. Вопрос только в том, кем работать? Не хотелось только парикмахером, довольно того, что этой работой кормились дед и отец, но тогда было совершенно другое время.

Вечером он наводил порядок у себя в столе и обнаружил стихотворение, написанное в память о своем первом увлечении – Зине Ковалевой. Она ему нравилась, но об этом ничего не было сказано друг другу. Зина стихотворение даже не читала.

Эх, не сбылось, не случилось,
Видно, черт помешал, ну и пусть.
Значит, мне с голубыми глазами
Суждено обвенчать свою грусть.

Помню, на окраине города,
Где нет уличных фонарей,
Голубые глаза целовал я,
Стоя с ней на крыльце у дверей.

Помню ночь, петухами отпетую,
И предутренний, редкий туман,
И оставленный, жаркий и трепетный,
На губах поцелуй – талисман.