Аксолотль и статуэтка превращений. Часть третья

– Как вам помочь? – спросил Женя.

– Зачем? – удивился старший брат. – Укореняться прикольно. Становись рядом и присоединяйся. Или лучше, вначале крышу и потолок проруби, чтобы нас дождь орошал.

– Мама, Коля, – расстроился Женя. – Может, ну это укоренение? Давайте лучше позавтракаем.

– Ты нас лучше водичкой полей, – ласково попросила мама.

– Эх, Женька, не понимаешь ты всех прелестей растительной жизни, – ударился в рассуждения старший брат. – Не нужно метаться, что-то искать. Желаниями лишними мучиться. Растешь себе, да растешь. По весне расцветаешь, к осени листочки сбрасываешь, зимой отсыпаешься. А все, что тебе нужно – это вода, свет и немного земли. Да к тому же таким манером можно тысячу лет прожить. Присоединяйся, Ерженя.

– Я не хочу тысячу лет жить в такой манере. Мне и пятидесяти хватит, но чтобы по-настоящему, по-человечески!

– Глупый ребенок, – умилилась Женина мама. – Что хорошего в человеческой жизни. Суетишься себе, шишки набиваешь, люди тебя обижают, оскорбляют. А растения, их никто не оскорбляет и лишнего от них ничего не требует.

– А если вас коровы обглодают? – привел аргумент Женя.

– Против коров мы можем вырастить острые колючки или ядовитые волоски как у крапивы, – ответил старший брат.

– А если лесорубы?! – нашелся Женя. – Против лесорубов колючки не помогут.

– Мы можем выделить ядовитые фитонциды и отравить лесорубов. Мы вообще можем все.

– А как приятно размышлять и философствовать в растительном состоянии, – сказала мама. – Представь, ни одному мудрецу, святому или философу такие возможности не снились. Их разные физиологические страдания терзали, и, вместо того, чтобы плодотворно размышлять о сущности бытия, они лечили язву желудка. А у нас не может быть язвы желудка. У нас скоро желудок усохнет. Можно свободно расти и размышлять. Выводы интересные делать.

– Вас короеды заедят! – настаивал Женя.

– Я же говорил, – усмехнулся старший брат. – Против короедов и многих вредителей можно выработать соответствующий яд. А можно с муравьями симбиотический договор заключить. Ты их сладким сиропом кормить будешь, а они тебя от вредителей защищать. Присоединяйся, Ерженя.

– Присоединяйся, – повторила мама.

Женя откажался присоединиться.

– Зря ты, Ерженя, – возмутился старший брат, но возмутился невыразительно, как возмущаются цветковые растения. – Растительная жизнь – это смысл человеческого бытия. Ты ничего лишнего не желаешь, ничего особенного не требуешь. Ты потребляешь солнечный свет и воду. А взамен размышляешь, оцениваешь вселенную и себя в этой вселенной. Это итог эволюции, ее вершина…

Старший брат периодически предавался философствованию и часто изрекал поток незнакомых слов и сложных словосочетаний.

… – Только из такого глубокомысленного созерцания рождается мудрость. Все мудрецы уходили в пустыни: молились, размышляли, на камнях стояли. А в растительной жизни можно постичь максимальную мудрость.

– И кому ты свою мудрость подаришь?

– Зачем кому-то дарить непонятную ему мудрость. Мудрость существует сама по себе, ей не нужны и не важны потребители.

– Ну да, ну да. Расти себе как растение, листиками шелести, а я человеком хочу остаться.

Женя вышел из дома, сел на ступеньки крыльца и предался безрадостным размышлениям.

Подошел сфинкс, потерся, предано заглянул в глаза.

– Какая печаль, хозяин? Зачем печаль, хозяин?

С другого боку зашли бывшие еноты. Один из них провел когтистой лапкой по Жениным взъерошенным волосам, покачал головой, поцокал языком.

– Не скули, хозяин, – попросил демон-енот. – С голоду не подохнешь. Ты нас раньше кормил, теперь мы тебя содержать будем. Всем, что надо, обеспечим.

– А расколдовать их нельзя? – спросил второй енот.

– Зачем расколдовывать? – поинтересовалась сидящая на дереве гарпия-сова. – Они сами такое состояние выбрали. Это мы с вами в новое обличье попали, и нас об этом никто не спрашивал. А эти добровольно.

– Я не знаю, как их расколдовать, – прошептал Женя, не удивляясь, что разговаривает со своими питомцами.

– Я же говорю, – повторила гарпия. – Здесь все добровольно. Они сами захотели стать деревьями.

– А как же я? – всхлипнул Женя.

– А мы на что? – спросил енот. – Мы тебя в одиночестве не оставим. Кормить, холить и лелеять будем.

– Где еду найдете? – спросил Женя.

– Добудем. Еноты мы или не еноты? Нас у тебя целый зверинец. Мы тебя в обиду не дадим.

– Не дадите, – согласился Женя, – но… человеку еще другие люди нужны. Ближайшие родственники… Как наркоманы какие-то! Захотели деревьями стать и прорастают. А я им побоку! На меня им плевать!

Женя вскочил, вбежал в дом, посмотрел на родственников и быстро вернулся назад.

– Укореняются, – сообщил он енотам-демонам. – Колька дополнительные побеги выпустил, мама собирается зацветать. Не могу на такое смотреть.

– Тогда переходи к нам жить, – предложил енот. – Мы тебе в нашей клетке жилье обустроим, лучше прежнего.

Но Женя эти успокоительные слова не слушал и продолжал страдать.

Вот в таком ипохондрическом состоянии его нашли пришедшие в гости Вильям и Илья.

– Ты чего? – удивился Илья, увидев подавленного друга.

– В комнату загляни, увидишь, – печально махнули рукой Женя.

Вильям и Илья поспешили в дом, пробыли там некоторое время, потом вышли, тоже удивленные и подавленные.

– Что делать будешь? – спросил Женю Вильям.

– Не знаю. Но я не хочу быть родственником деревьев.

– Колдовать пробовал?

– Они не хотят. Вбили себе в голову, что нужно укореняться и все. Меня тоже звали, умоляли прямо!

– Не поддался? – полюбопытствовал Илья.

– Как видишь. Листья и корни на мне не растут. Растением я не стал.