Аксолотль и статуэтка превращений. Часть третья

– Поищу, – пообещал Жглот, и пошел в порт, весь такой печальный-распечальный, унылый и страдающий.

Ушел Жглот, ему на смену из сумрака выдвинулся в вампирском обличии Дракула, тоже печальный и страдающий. Тоже Сашу Бякина спрашивал.

– А вам он зачем? – спросил Илья уже осторожнее, кладя руку на рукоять меча.

– Да вот, наследника у меня нет, – посетовал Дракула. – Хотел я Сашу Бякина своим наследником сделать, маленьким дракуленышем.

– Не видели мы Сашу Бякина, – насуплено ответил Вильям.

– А может, вы хотите дракуленышами стать. Дело это прибыльное.

– Нет, не хотим, – поспешно ответили ребята.

– Ну как хотите, – смиренно кивнул головой Дракула. – Это я просто так предложил. Не того вы, ребята, склада. Вам простор подавай, свежий ветер, кипение страстей. Вы – романтики. Но если передумаете, я всегда к вашим услугам.

– Спасибо за предложение, – уже смелее поблагодарил вампира Вильям, а вампир оттолкнулся ногами от земли, взмыл в небо, пристроился к стае ведьм и полетел вместе с ними на шабаш.

А еще через пару минут из-за угла выбежала растрепанная Альбина и тоже справилась о Саше Бякине.

– Что за вечер сегодня, – удивился Илья. – Всем Сашу Бякина подавай.

– Чего? – непонимающе спросила Альбина.

– Не видели мы Сашку. С самого утра. Как ушел он за чесноком…

– Значит, на летающем острове его не было, – задумчиво произнесла Альбина.

– А вы про остров уже знаете? – спросил Вильям.

– Успели просветить, – ответила Альбина. – Уже все знаю: и про остров, и про Витьку Шварца, и про статую уворованную. Все знаю. Шайкина дома?

– Не видели, но, кажется, дома.

– Пойду к ней.

Альбина Степановна отошла от ребят и стала ломиться в ворота шайкинской крепости, производя неимоверный шум.

– Шайкина, выходи, дело есть! – орала Альбина, молотя кулаками по воротам.

Заскрежетал засов, открылась калитка, на улицу выглянула Прасковья Опанасовна и впустила Альбину во двор.

– Интересные события намечаются, – решил Илья.

– Думаешь?

– Думаю…, предполагаю. На Альбину посмотри, у нее вид, как у бойцовой собаки перед схваткой… Пошли по домам, что ли?

– Пошли, – согласился Женя, сам подумал, что домой, к пустившим ветви и корни родственникам, ему идти не хочется.

– Давайте провизию, воду и снаряжение на корабль погрузим, чтобы утром не бегать.

– Как-то не так мы экспедицию организуем. В прежние времена мореплаватели год к плаванью готовились. А мы: трах-бах – готово!

– То было в прежние времена. Тогда волшебства и колдовства не было, – возразил Вильям. – Я своим слугам прикажу корабль снарядить. Андреевым. Пусть уж лучше корабль загружают, чем песни колыбельные распевать.

– А я своего Спинозу позову, – сказал Илья.

– А я енотов, – решил Женя….

– Шайкина, – сказала Альбина Степановна прямо с порога, – пошли моих детей искать.

– Не пойду, – прогудела Шайкина, бросая любящий взгляд на Леночку. Анна Павлиновна чувствовала себя нехорошо. В ее травмированной голове раздавался гул, словно в глубине черепной коробки работал трансформатор. Изображение перед глазами двоилось, а иногда и троилось, так что периодически она видела не одну русалку, а целых три.

– Тогда статую волшебную. Ты что, хочешь, чтобы твоя Ленка на всю жизнь с хвостом вместо ног осталась? – спросила Альбина и тоже посмотрела на Леночку, сидевшую на краю дивана и свесившую с дивана рыбий хвост. – Ты же знаешь: это из-за этой статуи Ленка в русалку превратилась.

– Знаю.

– Ну, так давай найдем ее, Ленку твою расколдуем.

– Как найдем? Как расколдуем? – вяло спросила Анна Павлиновна и бессильно повела толстой рукой. – Не найдем. Твой остров далеко улетел.

– Найдем. Кто ищет – тот всегда найдет. Забыла такую поговорку?

– Мама, надо ехать, – потребовала Леночка.– Я не хочу всю жизнь русалкой быть. Я манекенщицей стать хочу….

– Да, а кому такая манекенщица нужна? – перебила Ленку Альбина.– Будешь ее до скончания веков на себе носить: на руках, на спине, на шее. И мужа у нее не будет.

– Не будет? – переспросила Леночка.

– Не будет, – жестоко сказала Альбина.

– Ма-а-а! – заплакала Леночка. – Я мужа хочу, богатого! Пошли. Поплыли.

Леночка забилась в истерике, повалилась с дивана на мягкий ковер, стала дергать руками, биться затылком, бить по полу рыбьим хвостом. Все видели, как протекают истерики у капризных детей, но истерики у капризных русалок – это явление ужасное, потрясающее воображение. Представьте только: мечется по полу полуселедка, полускумбрия, Полуленочка, от шеи до пояса – откормленная тушка, ниже – свежий балык с сиреневой, переливающейся чешуей; глаза закатывает, руки заламывает, звуки издает нечленораздельные.

– Вот, видишь, – выразительно указал на Леночку Альбина Степановна. – Это только первая истерика, а будут еще, много-много. Подумай, Шайкина.

– На чем плыть? – прогудела Шайкина. Она еще не согласилась, но уже колебалась и искала более веские причины, чтобы не поехать.

– На корабле, – ответила Альбина. – Сейчас в порту кораблей тьма-тьмущая. Среди капитанов я нескольких своих прежних любовников видела. Неужели они забыли свою «лапу». Найдем, кто нас за море доставит.

– А как искать будем?

– Язык до Киева доведет. Будем расспрашивать встречных. Думаешь, много летающих островов по небу летает? Кто-нибудь что-нибудь видел.

Шайкина подумала, подумала, посмотрела на Леночку, на хвост ее рыбий и согласилась. Альбина горделиво повела плечами и покинула шайкинскую крепость.

Бодрой, почти армейской походкой, она промаршировала по улице в направлении дома ближайших родственников, где собиралась коротать ночь. По сторонам она не смотрела, морем не любовалась, иначе бы заметила одинокую фигурку старшего сына, поникло сидящего на берегу. Саша Бякин свою маму тоже не заметил.