Аксолотль и статуэтка превращений. Часть третья

Вильям поднес к лицу подзорную трубу и повернулся направо.

Они догоняли некий шедевр деревянного кораблестроения. Даже издалека вид этого шедевра был грозен и неприступен. Вдоль борта тянулись три ряда пушечных портов. Четыре мачты. Черные прямые паруса теребил ветер. Корма разукрашена причудливыми виньетками.

Не вершине грот-мачты, в клотике полувисел Саша Бякин. Саша имел вид нездоровый, а выпученные от тоски и ужаса глаза были видны даже на таком расстоянии. Саше Бякину было безумно плохо. Так плохо Саше Бякину не было никогда: и во время большой маминой порки, и когда Куров с Дубинкиным ему уши до размеров слоновьих оттягивали, и когда менты его ловили и в обезьянник закрывали до маминого появления. Саше Бякину было хуже всех. Он даже про свой страх высоты забыл, хоть и находился аккуратно между небом и морской пучиной.

Некоторое время корабли шли параллельными курсами.

Вильям внимательно оглядел корму корабля, изучил его такелаж, борт, закрытые люки пушечных портов. На каждом люке был нарисован череп. Посмотрел он на Сашу Бякина, посочувствовал. Потом Вильям взглянул на капитана. Капитан стоял на полуюте и тоже пялился в подзорную трубу.

– Пираты? – мрачно спросил Илья.

– Ага, Димка Куров со своими придурками, – ответил Вильям. – Они даже Сашку Бякина взяли. Вон на мачте висит.

– А чо висит, а не сидит?

– Плохо ему. Тошнит.

– Курова не тошнит?

– Подташнивает.

– На нас нападать не собирается? – заволновался Женя.

– Не знаю. Стоит в трубу на нас смотрит.

Куров напасть собирался. В его голове уже возникали планы кровавой мести, жестокой расплаты за все унижения и оскорбления. Ведь кем были, по мнению Димки Курова, трое верных друзей – уродами, достойными самого жестокого наказания. Все время они ему, Диме Курову, обиды наносят, и обидам этим несть числа. Вот он, умнейший, красивый, велеречивый, идет в школу, посмотрится предварительно в зеркало, вздыбит буйные русые кудри, чтобы смотрелись неотразимей, и входит в класс, готовый всех потрясти. Но не потрясает. А весь класс трясется от смеха, когда остроумный Вильям или Илья выдаст во всеуслышание язвительный комментарий по поводу его прически и той части тела, на которой прическа держится. А прибегнуть к физической расправе не получится – физические расправы над недоброжелателями Илье удаются лучше.

Димка внимательно разглядывал корабль: пушек не видно, катапульт нет, три человека на борту, угрозы никакой… Или есть? А это что за чудище на носу сидит?

Куров очень долго разглядывал дракона. Дракон также долго и внимательно разглядывал Курова и почему-то облизывался. Такое сосредоточенное облизывание Курову крайне не нравилось. Сидит мордастая тварь, мусолит длинным языком свой нос, а взгляд такой алчный, многозначительный…

– Смотрит? – настороженно спросил Женя.

– Смотрит, – ответил Вильям. – Я тоже смотрю.

– Что делать будем, ребя? Их много, а нас всего трое.

– Четверо. Не забывай своего дракона. А он у нас еще десятерых стоит.

– Не волнуйся, – успокоил Женю Илья. – Мы позавчера Витю Шварца разгромили. А ты какой-то кучки пиратов испугался. Это же Куров, Бабуин Бабуинович. С нашим оснащением и вооружением с нашим драконом и нашей непередаваемой храбростью мы от этого кораблика даже щепок не оставим.

– Хорошо если так…

Куров тем временем отдал какую-то команду. На корабле поднялась суета, юные пираты, как обезьяны, полезли по вантам на вершины мачт. Трое друзей ожидали, что вот-вот распахнутся крышки пушечных портов и черные жерла высунутся наружу, угрожая их волшебному кораблю. Но пушки не высунулись. Корабль пиратов круто завалился на полветра вправо и отвалил в сторону. Вскоре его черные паруса скрылись в мареве.

– Это они твоего дракона испугались, – пояснил Вильям.

– Вот и славненько, – облегченно заулыбался Женя. – А если бы не испугались.

– Если бы не испугались, я на них такое бы заклятие наложил, врагу не пожелаешь. Нашел я пару-тройку трансформаций…

– Превращений, – поправил Илья.

– Ну да, превращений.

– В кого же ты их собирался превратить?

– Не в кого, а во что. Но тебе лучше не знать.

– Догадываюсь.

Очертания острова как-то неожиданно вынырнули из-за горизонта: три высокие, покрытые лесом горы, обрамленные воротником из пушистых облаков. С правой стороны край одной из гор был срезан каким-то древним катаклизмом и обрывался в море стеной белого камня. Что-то знакомое было в этом острове, что-то ранее виденное: в кино, во сне, наяву, в прежней жизни. Трое юных друзей нахмурили лбы, пытаясь понять, вспомнить, откуда они знают этот остров, почему очертания трех скал их так волнуют.

«Властелин морей», взбивая за кормой воду, приблизился к земле. Потом, управляемый Ильей, корабль повернулся к острову бортом и пошел вдоль берега

Морские острова, вообще-то, штука загадочная и опасная, так что высаживаться на их берега нужно с превеликой осторожностью. Ведь там и пираты могут обитать, и контрабандисты свои тайники оборудовать с вооруженной охраной, готовой истребить неожиданных свидетелей. И чернокожих ребят-каннибалов там можно повстречать, для которых кусок мяса белого человека восхитительней устриц и черной икры. Съедят без лука и перца, отправив обглоданные кости в коллекцию охотничьих трофеев, а потом усядутся на бережку, станут зубочистками в зубах ковыряться и тонкий вкусовой букет своих жертв обсуждать. А если там одноглазые циклопы встречаются? Живут себе в пещерах, овец пасут, оды и басни сочиняют на своем циклопьем языке, поджидая очередного Одиссея в надежде поквитаться. Прежде, в стародавние гомеровские времена, Одиссей с циклопом разобрался, но кто поручится, что наученные прежним опытом циклопы в следующий раз позволят себе палкой в глаз тюкнуть. Короче говоря, опасаясь подвоха, осторожные мальчишки решили обогнуть остров, прежде чем высаживаться на берег.

Берега острова представляли собой протяженный пляж ослепительного белого песка, а дальше, за пляжем, громоздились густые джунгли, скрывавшие обзор. Возможно, за деревьями прятались деревни людоедов, а возможно там были благоустроенные отели, ждущие охочих до экзотики туристов.

– Я узнаю этот остров! – вдруг воскликнул Вильям.

– Это что, Борнео или остров Мас-а-Тьерра, где Робинзон Крузо обитал? – спросил Илья.

– Нет. Ни за что не догадаетесь. Вы на очертание этих трех гор посмотрите. Ну, внимательнее, внимательнее.

– И что? – непонимающе спросил Женя. – Ну, горы, высокие горы.

– А ты их мысленно уменьши, раз в сто…

– Ну уменьшил, и что?

– Это же Трехголовый курган. Помните, мы еще с вами на нем играли, представляя, будто это необитаемый остров.

– Похож, – не совсем уверенно пробурчал Илья. – Точно также один склон срезан, это когда какие-то придурки там клад искали.

– Ну вот, смотри, все сходится.

– Ты хочешь сказать, что мы плыли целый день и всего с километр проплыли?

– Это в субботу был километр и посуху, – возразил Вильям, – а теперь, по морю сотня миль. Если бякинский двор превратился в летающий остров, то почему Трехголовому кургану не стать островом обыкновенным.

– А кто жил на Трехголовом кургане? – осторожно поинтересовался Женя.

– Муравьи, ящерицы и пара сусликов, – ответил Илья.

– Ну, если аксолотль стал драконом…, – начал развивать тему Женя.

– То в кого превратились суслики? – закончил Илья.