Мать двоих детей и бабушка одного внука
«Прочитала статью В. Шахиджаняна и очень удивилась, даже расстроилась. Мне 52 года. Воспитала двух дочерей, сейчас воспитываем внучек. И что же получается? Я должна учить внуков сексу?!
Я прожила 52 года, но никаких сексов и извращений не знаю. Мне непонятны слова «гетеросексуальный» и «гомосексуальный». Но нынешняя молодежь, наверное, знает. Они стремятся к этому и к наркотикам, алкоголизму, собираясь в подвалах.
Надо воспитывать молодежь в нормальном духе, чтобы они могли создать хорошую, крепкую и порядочную семью и правильно вырастили своих детей, а не думали о сексах. Да и некогда об этом думать!
Я презираю это все, этих проституток, наркоманов, алкоголиков, гомосексуалистов и гетеросексуалистов!»
О. Б., воспитатель
«Почему все сводится к одному сексу? Разве любовь – это секс? Или таким образом можно научить любви?
А я больше чем уверен: любящих супругов не надо обучать любви. За советом к сексологам обращаются те, кто не любит. У любящего человека не возникнет вопросов о «технике половой жизни». Да и не бросают своих любимых за импотенцию. И вообще развод – удел тех, кто заключил брак не по любви, что бы они ни говорили. Любящий супруг заметит малейшие изменения в поведении, характере любимой и приложит все усилия, все свое мастерство, чтобы предупредить сам намек на распад семьи. Любящий человек – талантливый человек».
Руслан, 35 лет, женился по любви, отец двух дочерей
«Вы что, офонарели?! Ну, что держать и куда целовать, автор рассказал, а как сосать, расскажет в следующий раз?..
Видите ли, есть мужики, которые говорят об «этом» открытым текстом, но я и мои друзья к ним не относимся. И если у кого-то возникнет вопрос, не будут писать в газеты, а обратятся к спецврачу, благо все заборы объявлениями увешаны…»
Сергей С., 27 лет, отец небольшого семейства
Согласитесь, не учитывать этих мнений нельзя. Но, может быть, хочется на это надеяться, прочитав «1001 вопрос про ЭТО», они не будут столь категоричны и безапелляционны?
Впрочем, после первого издания книги я получил отклики. И опять же сохранилось соотношение «за» и «против»: 90 процентов поддерживают меня, 10 процентов считают, что подобные книги нужно запретить.
№ 15. ОТКУДА ПОШЛО ТАКОЕ ОТНОШЕНИЕ К СЕКСУ КАК К ЧЕМУ-ТО НЕПРИЛИЧНОМУ, ЧТО ЛЮДИ СТЕСНЯЮТСЯ ОБ ЭТОМ ГОВОРИТЬ?
Известный телепат, маг и волшебник (так часто называли Вольфа Мессинга) едет из Москвы в Ленинград. Едет усталый, прямо с концерта, который закончился, как всегда, блестяще.
Поезд «Красная стрела», вагон СВ, купе на двоих.
Напротив Мессинга – солидный пассажир. Внимательно смотрит на своего попутчика и робко спрашивает:
– Простите, вы случайно не Мессинг?
– Случайно Мессинг.
– Слушайте, вы, я знаю, угадываете мысли, чувствуете других людей?
– Да, чувствую, – Мессинг внимательно посмотрел на своего попутчика.
– А не могли бы вы сказать, о чем я сейчас думаю?
– Понимаете, я устал, завтра у меня выступление. И вообще мне нужно отдыхать, а не работать.
– Простите, а сколько вы получаете за один концерт?
– Пятьдесят рублей.
– Послушайте, если вы угадаете и правильно ответите на два моих вопроса, то я плачу вам за полный концерт, ну, пожалуйста, вы же Мессинг…
Мессинг подумал-подумал и согласился.
– Так, мой первый вопрос: куда я еду?
– В Ленинград.
– Поразительно точно! А ведь мог бы и до Бологого ехать. А вот второй вопрос: зачем я еду?
Мессинг напрягся, внимательно посмотрел на собеседника и сказал:
– Разводиться!
– Фантастика! – сказал попутчик. Вытащил из бумажника сто рублей и отдает их Мессингу.
– Простите, но мы говорили о пятидесяти рублях…
– Да, но вы не просто угадали мою мысль – вы подали мне идею.
– Но у меня к вам есть просьба, – обратился Мессинг к попутчику.
– Какая?
– Я готов вам заплатить в три раза больше, но, пожалуйста, не материтесь. Вы как бы молчали, но на самом деле так сильно матерились про себя, что мне даже стало неловко. Я, знаете ли, мата не люблю.
(Из правдивых легенд о Вольфе Мессинге)
В разные эпохи по-разному относились ко всему, что связано с сексуальной жизнью. Было время, когда никто не находил в половом акте ничего непристойного. Вспомним «Камасутру», или «Науку любви» Овидия, или китайские любовные трактаты.
В XIX веке во Франции состоялся суд над писателем Флобером. Ему инкриминировали, что в «Госпоже Бовари» есть «оскорбляющие целомудрие места».
Ханжеское отношение в то или иное время к вопросам секса характерно для многих стран. С удовольствием процитирую Мишеля Монтеня, иронично спрашивающего в своих знаменитых «Опытах»: «В чем повинен перед людьми половой акт – столь естественный, столь насущный и столь оправданный, – что все как один не решаются говорить о нем без краски стыда на лице и не позволяют себе затрагивать эту тему в серьезной и благопристойной беседе? Мы не боимся произносить: убить, ограбить, предать, – но это запретное слово застревает у нас на зубах. Нельзя ли отсюда вывести, что чем меньше мы упоминаем его в наших речах, тем больше останавливаем на нем наши мысли?»
Увы, моя почта (одно письмо я сейчас приведу) доказывает, что предрассудки, о которых писал Монтень, по-прежнему есть:
«Мне 20 лет. Недавно вышла замуж. С мужем знакомы были три года до свадьбы, так называемая первая любовь. Он мой ровесник. И, естественно, у нас много вопросов про «это».
С началом нашей близости на нас навалились всякие беды. Представьте, как мне было стыдно в свои 17 лет приходить к врачу-гинекологу. Я ничего не могла сказать, меня смотрели, обзывали шлюхой, а я плакала, потом бежала к своему мужу (тогда он был еще, конечно, не муж). И мы переживали вместе.
Я вообще очень стесняюсь разговоров на эту тему. А тогда оскорбления от врачей слышать было хуже всего. У меня нашли эрозию шейки матки. Как гром с ясного неба. Ведь я же ни у кого не могла спросить, что это и что мне теперь делать?
Чуть-чуть полечили в поликлинике, потом, чтобы скрыть все это от знакомых и родителей, лечилась в платной больнице. И опять ничего не могла спросить! А вопросов много, и до сих пор не знаю на них ответов. В кабинете у гинеколога – немею, даже не оттого, что стыдно, ведь уже замужем, а просто не попадаются люди, способные выслушать.
А главное, что меня теперь волнует, это такой вопрос… Господи, я и теперь не могу перебороть себя! Я не могу задать этот вопрос вам даже в письме. Но что же мне делать? Где мне найти врача, способного меня понять?
Вам я доверяю, но боюсь. А чего – не знаю. Если бы вы знали, как мне плохо…»