Trash. Роман

Ещё при связи с внешним миром П. заявил, что если есть преступление, то есть и наказание. Объяснить суть своего преступления П. не решался, но когда был готов, то зрителей не оказалось рядом. Теперь его бормотание и было тем запоздалым объяснением своего преступления людям, которые уже давно забыли о его существовании.

П. мог бы давно встать и уйти навсегда с этого, безжизненного на первый взгляд, места, если бы не ещё что-то, чьё присутствие неизбежно угадывалось и не отпускало П.. Некая сила, которая не укладывалась в рамки человеческого объяснения, манипулировала этим невидимым балом, пугая П. своим трепетным влиянием. Такая привязанность стала удобной точкой зрения, веской причиной, продуманным ложным направлением, искусственным спасением для воспалённого сознания П., давая легкодоступную, мгновенную возможность для любого оправдания своего странного положения. Было нечто заведомо большее в таком спрятанном в глубинах человеческих взаимоотношений отстранении, похожем на простую фразу в прозе жизни – «Мужчина, который не позволял себя любить». Удобное – главное в этом, неуловимом на первый взгляд, определении нюанса изыска столь вопиющего сострадания к тому чувству, которое жило в соседней комнате с наглухо заколоченными дверями.

Множество круглых дыр разного размера в стене естественного происхождения величиной не больше сливы указывали на тихую, точнее, зловеще автономную жизнь за таинственной перегородкой. Мобильные цветные тени и слабые жалобные стоны, похожие на язык любви, вселяли надежду и выпивали жизнь П., которая была больше похожа на оправданный плен при пристальном рассмотрении, оторванный от логики обычной жизни, прежде всего своей гигиенической непосредственностью перед размножением как основной человеческой ценностью.

Но, кто мог вдумчиво, авторитетно проанализировать и разоблачить такое щепетильно пристальное рассмотрение плена, как рабства? Этакая широта взглядов не присуща обычным людям. Люди могут говорить о чём угодно, но чересчур гармоничная жизнь рано или поздно всё равно их валит в постель похоти и укрывает с головой одеялом быта, вранья и подлости.

П. был похож на усталого циника и смотрел в мудрую призму стекла своего окна на море, дорогу и солнце глазами незаконченного проекта, где не хватало деталей, которые должны были доставить незадачливые снабженцы. Одним словом – закалённый одиночеством, выносливый П. ждал некоторых недостающих мазков совершенства.

Суженные сухие зрачки П. давно заметили чёрную лодку, которая медленно плыла по заливу. Она причалила на пляже, и высокий худой моряк с обветренным лицом и острым носом резво спрыгнул в горячий песок.

Моряк уверенно пошёл по дюнам и остановился на шершавом асфальте с ядовитыми полосками. Он сразу замахал рукой на пустой дороге, глядя на север. Медленно и по-хозяйски к нему шёл щёголь, похожий на кинопродюсера, который всё знал про кино, но не снял ни одного фильма ввиду разных причин.

Это обстоятельство не помешало им обняться, как старым друзьям, не глядя на обношенный вид моряка в грязной тельняшке, так как на кону были спор и деньги. Они сразу развернули карту, чтобы удостовериться в точности местонахождения. Затем долго её вертели на дороге, возмущённо кричали и, договорившись, сжали друг другу руки, чтобы положить конец жаркому спору.

Щёголь махнул рукой, и на холме дороги появилась пёстрая толпа энергичных женщин, которым уже объяснили задачи перемещений и перевоплощений. Женщины стекли с безупречной спины дороги к своему начальнику и слушали последние наставления. Моряк закурил длинную сигарету, которой его угостил белоснежный продюсер и показал рукой на окно, где П. спокойно наблюдал за необычным представлением. Было видно как женщины, выстроившись в шеренгу, двинулись в сторону подъезда дома, где находился невозмутимый П..

Шум беспечного балагана на лестнице сотканный из множества женских возгласов и сомнительных шорохов, смеха, бряканья пустышек и погремушек на прекрасных станах изысканных красавиц продюсера-ловеласа не оставляли шанса никому доселе. Жаркий спор между моряком-простаком и приличным человеком в почти белоснежном костюме от кого-то грозил первому тяжелым бременем проблем, что было уже не за горами. Сладко скользила прекрасная река порока по тонкой коже рубленой топором лестницы-головоломки нелогичной жизни П. вверх к гордым гонорарам, бряцая и сморкаясь красотой, нищетой и пустотой.

Множество круглых дыр в стене естественного происхождения затрепетали цветом, светом и обрывками неоконченных пьес за спиной П.. Стена в образе швейцарского сыра пришла в неистовое волнение и застонала, тысячи щупалец появились в отшлифованных отверстиях и тотчас спрятались, притаились, предвкушая смертельные поцелуи.

Цветной газ заполнил комнату, тяжёлые занавески рухнули на окнах в мажоре, стены засверкали охлаждённым разумом гения в простом гранёном стакане золотистого портвейна разлива двадцатого века Фокс, а коварная дверь подъезда на первом этаже по-хозяйски захлопнула душеловку в одиноком, неуютном для незатейливой жизни доме у моря на холме.

Невидимая сила придавила красоту-пустоту снизу и, как фарш из конфетти, вдавила в комнату, смешав все начинания, возникшие желания и планы их реализации в одну цветную кучу-бучу. Безжалостные, беспардонные щупальцы-санитары ловко мяли и гладили огромный цветной шар дедушки Фрейда.

В возбуждённом воздухе под «Дураки» глубоко- лиловой лондонской группы замелькали смычки, порванные струны, барабанные палочки, старые фотографии, шариковые ручки, потерянные ключи, сковородки, светильники, даже старый сломанный телевизор, который исчез много лет назад и тот с размаху втиснулся в шар-помойку, где сразу спрятался под пеленой женского белья, надутых накрашенных губ, рук и несбывшихся надежд. Вся комната задышала недосказанностью и анархией, вращаясь вокруг невозмутимого П., отчего его существование в таком скомканном мире казалось даже вызывающе эклектичным.

Неожиданно П. встал и перевернул окно-картину на стене. Не поворачиваясь, он опять медленно сел на продавленный стул и закрыл на мгновение сухие выплаканные глаза. Часть стены рядом с картиной рухнула вниз и отполированный огромный разноцветный шар, похожий на планету Земля до Адама и Евы плавно исчез в образовавшемся проёме.

Было видно, как по дороге панически бежал белоснежный продюсер, который не снял ни одного фильма, и как Шар – Глобус догнал его на идеальной дороге с ядовитыми надписями, втоптал в себя и исчез за красивой спиной дороги, мелькая новым белым пятном пиджака где-то между Борнео и островом Пасхи.

Худой моряк в порванной тельняшке по-детски смеялся и прощально махал рукой продюсеру пачкой честно выигранных денег. Затем он притих и долго смотрел через проём на П., который скованно сидел на продавленном стуле. Он хотел что-то крикнуть, но не решился. Его худое тело встрепенулось от восторга и поплыло среди белых дюн пляжа к берегу.

Только на сухом взгляде П. не было признаков восторга, напряжённые зрачки в очередной раз холодно считывали безжалостные строчки измученного голодом философа К. на обратной стороне картины-Луны-окна:

– Тебе не надо выходить из дома, просто сиди и жди. И не просто жди, а слушай. И Вселенная сама вползёт к тебе на разоблачение. Она будет упоённо корчиться перед тобой. Она не может иначе.

10. «Мама мия»

Герман сидел на кухне и пил кофе. Он закурил и увидел на скамейке двух респектабельных дам в лакированных туфлях и обтянутых юбках, где завершением благополучия их формы были модные стрижки. Они были похожи на вокалисток группы «АВВА» и выглядели на скамейке во дворе «как на корове седло»

Было видно, что они могли сидеть где угодно – деньгами от них пахло и дорогими духами тоже. Он здесь оказались чисто случайно и поэтому сидели тихо и внимательно болтали о беспечной жизни, не догадываясь, что Герман уже давно их заметил. Ой, чего он тут только не видел в этом дворе!

Однажды Герман услышал среди ночи ритмичные стоны любви и тихо вышел на балкон. Машина в кустах двадцать минут качала двор тихими криками в жанре порно и Герман, как и любой на его месте нормальный мужик, по – белому позавидовал влюблённым – Так это вписывалось в гармонию жизни!

Правда, у соседок снизу залаяли собаки, которые унюхали размножение. У них с нюхом ого-ого – две молекулы феромонов они слышат за двенадцать километров!

Потом хозяйки собак – две старые девы подняли шум – Сейчас милицию вызовём! Что это такое? – и они начали бросать в кусты картошку.

Секс был остановлен вероломным образом, где пацану совсем не повезло. А жаль! В наш двор как магнитом тянет разных людей – так здесь уютно и по-домашнему.

Герман заметил, что «солистки АВВА» заёрзали по нужде и стали оглядываться. Были ранние сумерки, и одна из вокалисток по-хозяйски показала на Лексус Германа, который стоял у самого забора и стал очень похож на сортир. Они встали и заценили ситуацию – всё спокойно. Блондинка ушла в сторону багажника, а брюнетка стала на шухере.

Какой нормальный пацан пропустит такой трэш? Жизнь – это детский театр! Герман вспомнил, как в юности играл с пацанами в «западло» и поэтому сразу взял ключи от машины и включил сигнализацию.

И родной Минск услышал кавер – версию песни «Мама мия» в исполнении неизвестного дуэта в составе главного бухгалтера и юриста успешной фирмы! – Это Минск, детка!

Я не буду в деталях описывать, что было дальше – скажу так – мой Лексус был помят от удара головой в заднее крыло. Но и, хрен с ним, с этим Лексусом, зато – сколько адреналина, сколько здорового стресса, который наконец – то разбудит спящую иммунную систему!

11. «Пьяная Луна» – Тереза

Герман пришёл в назначенное время в офис Терезы, которая захотела рассказать ему историю своей жизни, чтобы потом он смог написать об этом в своём блоге. Тереза сама пригласила Германа, потому что ей был нужен «священник» – всё просто, как в купейном вагоне поезда, где люди видят друг друга всего лишь два раза – первый и последний.

«Исповедь Терезы. Чемпионат мира по разводам»

«Андрей»

– Однажды мы поехали с подругой Ольгой в Москву на поезде. Просто так – отдохнуть. Тогда уже прошло года два после моего первого развода. Мы вышли в тамбур покурить – и я впервые увидела его. Мои ноги подкосились – передо мной стоял парень из моего сна – реальная фантазия.

Его звали Андрей. Он посмотрел на меня, и я утонула в его карих глазах. Меня охватило сексуальное наваждение. Он курил и улыбался, трогал меня за руку и разговаривал с моей подругой. Они раньше вместе учились в театральном институте.

Ольга вывела меня из тамбура и сразу предупредила – Выброси Андрея из головы! Забудь про этого бабника!

Как потом выяснилось – это была любовь с первого взгляда у нас обоих. Я тоже ему снилась много раз именно такая, и он искал меня много лет.

Так началась наша любовь. Мир сразу стал другим! Андрей идеально заполнил всю мою жизнь тем, что я искала и ждала. Одна деталь портила эту сказку – он был женат.

Тереза встала и пошла к окну, закурила сигарету и заплакала.

– Не один мужчина в моей жизни так и не смог даже приблизиться к моему Андрею. Прошло уже двадцать лет с тех пор как мы расстались. Господи, что я только не делала, чтобы стать его женой! Но, Андрей однажды ушёл от меня!

Моя мама вначале пристально наблюдала за нами и когда почувствовала, что я влюблена по уши в Андрея, то захотела посмотреть на его жену – по-женски, чтобы сравнить и оценить шансы на успех.

Как-то вечером она села со мной рядом и сказала – Забудь его навсегда! Он никогда её не бросит, дочка! Тебе её не победить!

Потом моя мама перестала давать мне советы, потому что её жизнь была точно такой же в молодости – это было семейное – плакать и страдать от неразделённой любви!

Такой вызов судьбы, что я хуже жены Андрея толкал меня вперёд.

После университета я ушла в бизнес и однажды решила рискнуть. Я решила выкупить Андрея у его жены. Я взяла все свои деньги и приехала на такси во двор его дома. Я была одержима покончить с этим вопросом окончательно, жестко и любой ценой. Но вдруг я запаниковала, сжалась, меня охватил холодный страх.

Я целый час сидела в машине – таксист понимающе ждал моего решения, пытаясь что-то посоветовать, но потом вышел из машины и сел на лавочку.

Я смотрела на окна первого этажа, но Андрея я так и не увидела. Я хотела увидеть его в окне, чтобы это дало мне силы сделать этот самый главный шаг в моей жизни.

Как оказалось позже – я никогда и не знала, что Андрей жил на пятом этаже. Он видел машину такси во дворе из окна на кухне, которая стояла долго с включенными огнями, но так ничего и не почувствовал.

Потом я сказала ему через много лет, что хотела купить его «в одних трусах» – он смеялся, как ребёнок, приняв это за шутку. Я тоже смеялась и благодарила судьбу, что из этого ничего не вышло.