Битва за Дальний Восток. От противостояния к Антанте

Но «добродушный толстяк» не забывал и о Европе. В 1890 году, предугадывая возможное сближение Петербурга и Парижа, Англия совершенно неожиданно уступила немцам стратегически важный остров Гельголанд в Северном море, запиравший германский флот в своих бухтах, в обмен на Уганду, Виту и Занзибар. Это очень тревожный признак. Ведь англичане всегда убирали конкурентов чужими руками. Теперь же они явно задумали хитрую комбинацию, исподволь подталкивая Германию к обострению с Россией.

* * *

Помимо проблемы защиты своей дальневосточной территории, и установления добрососедских отношений с Китаем, Петербург, вполне естественно, волновал и вопрос Кореи, границы которой находились рядом с нами. Дело в том, что Корейский полуостров занимал стратегическое положение и являлся лакомой добычей для всех, начиная от ненасытной Англии и заканчивая злобной Японией. Кроме этого, Корея была богата углем и лесом.

– Если сегодня в мире есть яблоко политического раздора, – говорили в то время в европейских столицах, – то это яблоко – Корея!

В 1885 году на Дальнем Востоке произошло первое политическое столкновение между Россией и Англией, едва не переросшее в серьезный конфликт.

Началось с того, что Россия попыталась создать незамерзающую военно-морскую базу на Корейском полуострове в ответ на просьбу о российском покровительстве со стороны вана (короля) Кореи, бывшего вассалом Китая.

Ей даже присвоили название – Порт-Лазарев. Но в последний момент не сложилось.

Зато перепуганные англичане, узнав об этих намерениях, немедленно захватили острова Комундо, контролировавшие вход в Корейский пролив, чтобы основать там порт Гамильтон.

Какое-то время казалось, что Порт-Лазарев вопрос решенный. Но в самый последний момент Александр III от этой затеи отказался.

– У нас нет достаточных ресурсов, чтобы одновременно воевать с афганцами в Пенде и с английским флотом на Тихом океане, – заявил он генералам и министрам. – У нас нет и коммуникаций, чтобы оперативно снабжать войска в столь большом удалении.

Именно тогда император поднял вопрос о строительстве Транссибирской железнодорожной магистрали.

– Ваше величество, – вздыхал министр финансов Бунге. – Сия бюрократическая затея не только никчемна, но и вредна России, так как является самым затратным предприятием в мирное время в современной истории!

На это император лишь отмахивался:

– О чем вы говорите! Да, дорого, но мы строим на века! Стратегические и экономические последствия создания железной дороги от Москвы до Тихого океана просто невозможно переоценить. Благодаря этому, мы воедино свяжем Россию от ее западных границ до самых отдаленных тихоокеанских провинций! В считанные недели мы сможем перебрасывать целые корпуса на Дальний Восток и тем положим конец доминированию англичан на Тихом океане!

Так как Россия отказалась от Порта-Лазарева, Англия также отказалась от весьма дорогостоящего порта Гамильтон. Вернув фигуры в исходную позицию, соперники продолжили внимательно наблюдать друг за другом.

В мае 1888 года Особое совещание, созванное Александром III, приняло резолюцию, которая предусматривала блокирование попыток других государств «превратить Корею в орудие антироссийской политики».

Глава вторая

Дружба с Францией вызревала достаточно долго, ведь в прошлом державы почти всегда находились по разные стороны политических баррикад. Если Александр II относился к французам с известным подозрением, несмотря на то, что серьезно помог им избежать германской оккупации в 1871 году, то его сын Александр III был уже настоящим франкофилом.

По мнению бельгийского историка Б. Эмерсона: «Россию и Францию объединяла не общая враждебность по отношению к Германии, а конкуренция с Великобританией за сферы влияния». На самом деле Петербург и Париж объединяло как первое, так и второе.

Относительно сближения с республиканской Францией у Александра III имелись объективные причины. Дело в том, что именно в тот момент Германия сделала мощный экономический рывок, превратившись из обычной европейской державы в промышленного гиганта. При этом продукция германских заводов и фабрик повсеместно вытесняла английские товары, которые оказались не только дороже, но и хуже качеством. Англия стремительно проигрывала экономическую гонку. Что касается России, то Германия буквально наводнила ее своей продукцией от швейных иголок и машинок до тяжелых орудий и корабельной брони. Будучи не в силах конкурировать с Германией, Россия стремительно превращалась в ее сырьевой придаток. А это грозило очень плохими последствиями. Именно поэтому Александр III решил провести немедленную индустриализацию страны. Но для этого были нужны серьезные кредиты. Конечно, Берлин мог их дать, но за высокий процент и на многочисленных невыгодных нам условиях. В то же время Франция как раз имела много «лишних денег», которые была готова предоставить нам на очень выгодных условиях. Отказываться от этой возможности было бы просто преступлением. Разумеется, сближение экономическое и финансовое влекло за собой и сближение политическое. К этому в Петербурге уже были готовы. С Францией у нас не было никаких территориальных разногласий, в то время как с Германией при всей внешней дружбе они накапливались. Пангерманисты уже ввели деление народов на «полноценные» и «неполноценные». Славян они, разумеется, отнесли ко второй категории. В Берлине уже всерьез пропагандировали политику расширения германского жизненного пространства, пресловутого «Drang nach Osten» (буквально – «натиск на Восток»), чтобы оттеснить Россию и переселить славян за Урал. Да, пока официально на уровне кайзера об этом помалкивали, но почва для будущего броска на Восток уже готовилась и это прекрасно понимали в Петербурге. Поэтому необходимо было заранее позаботиться о политическом противовесе Берлину. Таким образом, финансовое, экономическое и военно-политическое сближение с Францией становилось просто неизбежным. И император Александр сделал свой выбор. Идею франко-русского союза он постоянно втолковывал и наследнику-цесаревичу, который должен был впоследствии продолжать стратегическую линию отца.

В 1891 году с согласия Александра III произошел первый обмен письмами между Петербургом и Парижем, оговаривавшими, что оба правительства будут отныне действовать сообща в случае угрозы их безопасности. Чтобы конвенция вступила в силу, Александр III должен был ее ратифицировать. Но российский император тянул с подписанием военной конвенции почти полтора года! Причем без видимых причин и объяснений – просто думал. В Петербурге старались не допустить ошибки!

Наконец, французский генерал де Буадефр подписал с начальником русского Генерального штаба генералом Обручевым секретное военное соглашение. В декабре 1893 года Александр III окончательно одобрил проект будущего союзного договора. При этом русско-французский пакт нужен был Александру III лишь как средство давления на кайзера Вильгельма.

В мае того же года в Москве прошла французская выставка, которую посетил Александр III. На выставке была представлена панорама художника Пуальпо «Коронация царя Александра III», призванная, по словам французского президента Карно, «вновь показать России, до какой степени у нас ее понимают». Довольный Александр III подарил торговому дому Бурдье письменный прибор из яшмы. В ответ Бурдье преподнес императрице пасхальное яйцо из серебра с эмалями с букетом анютиных глазок внутри. При этом сам букет был выполнен из бриллиантов и розовой финифти…

В июле в Кронштадт прибыла французская эскадра с вице-адмиралом Жерве, которую опять же посетил Александр III. А уже в октябре прошли франко-русские торжества в Бресте, устроенные городскими властями по случаю прибытия российских военных кораблей.

В октябре 1893 года в Тулон прибыла уже большая российская эскадра, под командованием адмирала Авелана. Торжественный прием и праздничные гулянья на протяжении нескольких дней. Французские газеты буквально захлебывались от восторга. Чего стоила, например, история некой госпожи Жюльетты Адам, которая приехала в Тулон, чтобы вручить адмиралу Авелану 2133 серебряных браслета-талисмана для матросских жен, а также золотые брошки для супруг офицеров и бриллиантовые украшения для жены самого адмирала. Генеральный совет Вара преподнес адмиралу Авелану статую, символизирующую русско-французскую дружбу, а городские власти Безансона вручили Авелану золотые напольные часы. В ответ Авелан подарил Тулону серебряную статуэтку русского моряка на яшмовой подставке: моряк держит в руках гербовые щиты Кронштадта и Тулона. В ходе визита нашей эскадры в Тулон для моряков организовали поездку в Париж. Там мэр французской столицы преподнес адмиралу серебряную модель статуи «Мир на грани войны» известного скульптора Кутана, офицерам бронзовую копию скульптуры «Дума» скульптора Шапю и каждому из двух с лишним тысяч матросов эскадры альбомы с видами Парижа. В ответ Авелан отдарился серебряной моделью корабля с российским царским орлом на корме, покоящимся на четырех дельфинах. Не успели усталые моряки вернуться из Парижа, как их уже ждала делегация города Лиона. Мэр Лиона торжественно передал несколько шелковых платьев для российской императрицы, а также вручил нашим морякам восемь знамен и каждому по шелковому шейному платку. На проводы эскадры в Тулон прибыл сам президент Франции. На кораблях уже подняли пары, когда французское общество франко-русских предприятий (было и такое!) вручило Авелану конную статую Петра Великого. А уже перед отдачей швартовых депутация города Орлеана затащила по трапу еще один дар – статую Жанны д’Арк. Но лучший подарок передал все же город Бордо – железнодорожный состав хорошего вина…

Французы явно заигрывали с Россией, и в Петербурге это отлично понимали.

Поэтому Александр III велел министру иностранных дел Гирсу:

– Вы, Николай Карлович, не особо доверяйте дружеским заверениям и шумным проявлениям французской любви. Как говорят сами французы, у них от любви до ненависти всего один шаг! И, разумеется, не связывайте нас никаким формальным соглашением или писаным договором.

В результате Россия и Франция договорились в случае подготовки войны между ними и Германией лишь консультироваться и вести переговоры о возможных совместных действиях.

Зачем было заключать такой никчемный договор? У каждой стороны была своя причина. Французы начали трезвонить о наличии самой договоренности в надежде окончательно поссорить Россию с Германией.

Наши считали, что немцы испугаются и выразят желание вновь с нами подружиться. Таким образом, русско-французский союз был нужен как для предотвращения агрессии Германии против Франции, так и для безопасности нас самих.

* * *

В январе 1894 года император Александр III простудился. Медики определили у него грипп, а затем воспаление легких. Едва императору немного стало легче, он прекратил всякое лечение, щедро наградил докторов и вернулся к текущим делам.

Лето 1894 года выдалось в Петербурге сырым и холодным, что не способствовало улучшению восстановления здоровья Александра III, и к середине августа его состояние стало тяжелым. Пришлось отказаться от участия в военных маневрах в Красном Селе и срочно вызывать лучших специалистов. Врачи подтвердили предположение о нефрите, то есть воспалительном заболевании почек. Самого царя и его окружение честно предупредили, что победить болезнь полностью вряд ли удастся.

А вскоре пришло печальное известие, что в Лионе убит кинжалом президент Франции Сади Карно. Убийца – итальянский анархист Санте Казерио поджидал его в толпе зевак. Когда коляска с президентом поравнялась с ним, анархист ловко вскочил на подножку экипажа и с криком «Да здравствует анархия!» вонзил кинжал в грудь президента по самую рукоятку. Затем убийца бросился было бежать, но был схвачен, судим и казнен на гильотине.

Следующим президентом Франции был избран Феликс Фор, который продолжил линию своего предшественника на военно-политический альянс с Россией. И вскоре министр иностранных дел Габриэль Аното официально подтвердил существование этого альянса. Надо сказать, что Александр III был очень удручен известием об убийстве французского президента. Это напомнило ему о трагической смерти отца и о том, что сам он вынужден все время прятаться от революционных террористов.

Врачи советовали императору отправиться на юг, в Крым, считая климат полуострова наиболее благоприятным. Но обожавший охоту император, отправился в Беловежскую Пущу, положившись на благоприятное воздействие лесного воздуха. На охоте он снова простудился. Александр III потерял аппетит, стал замыкаться в себе, его состояние стало откровенно пугающим.

21 сентября на пароходе «Орел» царская семья прибыла в Ялту, откуда переехала в Ливадийский дворец. В первые дни пребывания в Крыму Александру Александровичу стало лучше, но вскоре болезнь вновь начала прогрессировать. С каждым днем состояние императора ухудшалось.

Понимая, что дни его сочтены, Александр III ежедневно призывал к себе цесаревича Николая. Когда тот присаживался рядом с креслом отца, Александр, тяжело сопя, втолковывал ему основы своей внешней политики:

– Запомни, Ники! Восток условно можно разделить на три части: правый фланг – Китай и Япония, Центр – Индия и Афганистан и левый фланг – Персия и Турция. Из всех перечисленных стран Англия владеет лишь Индией, поэтому в английскую стратегию охранения Индии входит политический контроль восточных государств, отчего Англия ревностно охраняет от нас Турцию, Персию и Афганистан. Падение английского влияния в Турции в начале 80-х годов и усиление нашего влияния в Персии, а также неспокойное положение в Индии вынуждают англичан укреплять свои позиции в Афганистане. Ни мы, ни Англия не допускаем сценария войны на своей территории – ни Индия, ни Туркестан не должны испытать вторжения противника, ибо оно может повлечь за собой обрушение власти обеих империй в этих регионах. Поэтому театром будущей схватки может быть лишь Афганистан. Сейчас я уже устал, поэтому о делах европейских поговорим уже завтра…

Свой последний день Александр III провел в кресле, куда его пересадили около пяти часов утра.

Появился наследник престола Николай Александрович. Императрица Мария Федоровна вышла в соседнюю комнату переодеваться, однако тут же цесаревич пришел сказать, что государь зовет ее. Войдя, она увидела мужа в слезах.

– Чувствую свой конец! – произнес император.

– Ради бога, не говори этого, ты будешь здоров! – воскликнула супруга.

– Нет, – мрачно подтвердил монарх, – это тянется слишком долго, чувствую, что кончина близка!

В двенадцать пополудни Александр помолился в одиночестве, а вызванный во дворец Иоанн Кронштадтский помазал его елеем из лампады и исповедовал. После ухода священника боли усилились. Немного помог массаж ног, проведенный хирургом Вельяминовым. Видя, что Александр III слабеет, императрица велела позвать его брата, великого князя Владимира Александровича. Вскоре в комнате умирающего собралась вся царская семья. Со всеми входившими Александр III здоровался слабым голосом. Самообладание его было столь велико, что он даже поздравил великую княгиню Елизавету Федоровну с днем рождения. В свои последние минуты Александр III уделил время каждому. Близкие расположились вокруг кресла на коленях. Рядом наследник, любимая супруга. Почти все не могли сдержать слез.

Склонив голову набок и прислонившись к супруге, император прошептал:

– Не в силах даже поцеловать тебя.

Это были последние слова Александра III. Последующие пятнадцать минут он только тихо стонал, полулежа в кресле, а Мария Федоровна стояла на коленях подле кресла, держала его холодеющие руки…

Видя, что начинается агония, духовник царской семьи священник Янышев начал читать отходную. В два часа пятнадцать минут пополудни Александр III издал последний вздох и сердце его остановилось. После этого с императрицей началась истерика.