Битва за Степь. От неудач к победам

В ответ Лоу обвинил коллег чуть ли не в измене. Началась большая склока.

Пришлось встрять даже премьер-министру Веллингтону, давнему специалисту по Индии.

Я убежден, что русскую армию, наступающую к Индии через Афганистан или через Персию, легко можно разбить задолго до того, как она достигнет Инда, – несколько остудил премьер пыл своего министра-русофоба. – Если что-то меня беспокоит со стороны русских, то это возбуждающее воздействие на местное население, которое может оказать сама весть о приближении русской «освободительной» армии. По этой причине жизненно важным является уничтожение русских как можно дальше от индийских границ.

Как бы то ни было, но Веллингтон запросил карты путей, ведущих через Афганистан в Индию. К его удивлению, существующие карты оказались весьма примитивны и неточны, да и чертились они, основываясь большей частью на слухах.

Пригласив к себе Лоу, он поручил ему заняться данной проблемой.

– Вы инициировали данный вопрос, поэтому вам и карты в руки, причем как в переносном, так и в прямом смысле! – напутствовал премьер-министр лорда.

Надо отдать должное Эдварду Лоу, к поручению Веллингтона он отнесся со всей серьезностью. Вначале из всех возможных источников он кропотливо собирал военную, политическую, топографическую и коммерческую разведывательную информацию относительно окружающих Индию стран. Лорда интересовало все – от количества судов русской Каспийской флотилии до объема русско-бухарской торговли.

Он по крупицам собирал информацию о маршрутах русских караванов, их количестве и частоте отправления. Особо интересовал Лоу боевой потенциал Хивы и Бухары, Коканда и Кашгара, в силах ли будут они противостоять нападению русских.

При этом единственным источником реальной разведывательной информации являлся английский посол в Петербурге лорд Хейтсбери. Как оказалось, Хейтсбери перекупил одного из чиновников восточного отдела русского Министерства иностранных дел, который делал ему копии сверхсекретных документов. Эти копии диппочтой переправлялись в Лондон и попадали в руки Эдварда Лоу.

В конце концов, антирусская истерия замучила и Хейтсбери. В очередном письме своему адресату посол прямо написал, что Россия с военной и экономической точки зрения ближайшие десятилетия не в состоянии предпринять поход на Индию. В ответ оскорбленный Лоу публично обозвал посла законченным русофилом.

Явившись к Веллингтону, он заявил, что больше не доверяет документам Хейтсбери.

– Кому же тогда можно доверять? – удивился премьер-министр.

– Я должен получать информацию из первых рук, через своих собственных людей в Хиве и Бухаре! Действия одиночек ушли в прошлое со смертью Муркрофта. Теперь все должно измениться.

– Где же мы найдем вам столько квалифицированных агентов? – еще больше удивился Веллингтон.

– Множество амбициозных молодых офицеров индийской армии, разбирающихся в топографии, должны отправиться в нужные нам регионы Центральной Азии. Они будут наносить на карты перевалы и пустыни, прослеживать реки вплоть до их истоков, отмечать стратегически важные участки, выяснять, какие дороги пригодны для передвижения артиллерии, изучать языки и обычаи племен, а также стараться завоевать доверие и дружбу их правителей.

Глядя на вошедшего в раж Лоу, Веллингтон мысленно прикидывал, во что обойдется масштаб будущей разведывательной работы. Большая Игра разворачивалась всерьез.

* * *

Именно в то время, когда Эдвард Лоу взвалил на свои плечи тяжкую борьбу против российских козней, его личная жизнь превратилась в ад, где перепуталось все: измены, скандалы и разведка… Дело в том, что Лоу угораздило жениться на дочери английского адмирала Генри Дигби. Джейн Дигби была одной из самых неординарных женщин тогдашней Британии. Избалованная и взбалмошная красотка из невероятно богатой семьи (адмирал разбогател на призовых деньгах от захвата французских и испанских торговых судов) была весьма умна, прекрасно образованна, невероятно любвеобильна и склонна к авантюрам. Именно Джейн Дигби англичане считают родоначальницей современного гламура, немыслимого без сексуальных скандалов, оглушительных разводов и, конечно, без больших денег. Джейн было всего шестнадцать, когда ее в 1824 году выдали за перспективного молодого политика Лоу, считавшегося в свои 34 года восходящей звездой парламента.

Будучи влиятельным политиком, Эдвард имел обширные связи в дипломатических кругах. Поэтому в его доме часто бывали зарубежные дипломаты с женами. Особенно часто – австрийский посол граф Эстергази и русский посол граф Ливен. Супруги этих дипломатов и стали ближайшими подругами юной Джейн. Причем обе были значительно старше ее и не отличались добродетельным поведением. Про графиню Эстергази в Лондоне говорили, что она меняет любовников каждую неделю. А баронесса Доротея Ливен и вовсе являлась… резидентом русской разведки в Лондоне. Будучи родной сестрой шефа российской жандармерии Бенкендорфа, баронесса регулярно поставляла в Петербург сведения государственной важности. Разумеется, мадам Ливен весьма интересовала и разведывательная деятельность мужа ее молодой подруги.

Как и всякий разведчик, баронесса должна была постоянно налаживать новые контакты, что и делала без оглядки на общественную мораль. В Лондоне в те времена ходила шутка: «В мире нет ничего такого, о чем нельзя было бы договориться, включая ночь с мадам Ливен».

Надо ли говорить, что юная Джейн быстро переняла стиль поведения старших подруг, включая отношение к супружеской верности и склонность к эпатажу. Уже через два года после свадьбы она завела любовника… собственного кузена, а вскоре родила от любовника сына. Но это было только начало. В 1828 году на балу в российском посольстве баронесса Ливен целенаправленно познакомила молодую подругу с 27-летним австрийским атташе князем Шварценбергом – аристократом, талантливым разведчиком, который, ко всему прочему, умел «лечить молодых женщин наложением рук». С австрийцем Джейн изменяла мужу уже открыто. Любовники совершенно не заботились о конспирации, и вскоре о любовных похождениях леди Элленборо говорил весь высший свет. Появился даже термин – «элленбориана» как высший уровень сексуальной распущенности. От Шварценберга Джейн родила еще двух детей. В довершение всего Джейн угораздило назначить свидание в доме, хозяйка которого являлась любовницей ее мужа. Что касается Эдварда Лоу, то он, сколько мог, закрывал глаза на похождения своей жены. Но когда все стало слишком скандально, пришлось разводиться.

Развод члена палаты лордов был далеко не ординарным мероприятием, по закону дело должно было слушаться… обеими палатами парламента. Слушания были открытыми, и скандал принял общенациональный масштаб. В 1829 году вся пресса страны писала о разводе четы Элленборо, причем смачной фактуры было более чем достаточно. На страницы попадали откровения свидетелей. Слуга из гостиницы, где происходили измены, сообщал судье: «Я услышал, как они целуются, а затем услышал шум, который убедил меня, что за дверью имеет место акт сожительства». Не менее интересными были показания соседа князя с Харлей-стрит, который видел, как в окне напротив Феликс Шварценберг зашнуровывал корсет Джейн. В газетах немедленно появилась карикатура, изображающая эту сцену, с подписью: «Невинное занятие заграничных князей – шнуровка корсетов». Впрочем, сами виновники скандала в это время были уже в Париже.

Скандальный развод пришелся как раз на то время, когда Эдвард Лоу развернул свою деятельность по противодействию России в ее потенциальном продвижении к Индии. Разумеется, некоторое время Лоу было уже не до козней против Петербурга. Надо было срочно погасить скандал, избавиться от беспутной жены, а также сохранить реноме, должность и влияние в парламенте и правительстве. И здесь сразу возникает вопрос, а не был ли весь скандал с разводом умело организован баронессой Ливен, которая лучше, чем кто-либо другой, знала о семейной жизни Лоу и вполне могла этим воспользоваться? Увы, разведка есть разведка (даже разведка первой половины XIX века!), и многие ее нюансы нам никогда не будут известны. Однако такой эффектный удар по инициатору антироссийской разведывательной деятельности со стороны баронессы вполне реален. Насколько серьезными были последствия бракоразводного процесса для Лоу, мы в точности не знаем. Формально он остался на плаву, но какие-то репутационные потери все же понес. Неизвестно нам и то, понял Лоу, кто именно нанес ему столь болезненный удар, или так и остался в счастливом неведении.

Что касается неукротимой Джейн Дигби (баронессы Элленборо), то она еще не раз потрясет Англию своими похождениями, чередуя мужей и любовников, среди которых будут короли, герцоги и албанские разбойники. Из-за нее будут сходить с ума, биться на дуэлях и стреляться. Любопытно, что в Греции Джейн примет… православие и останется верной этой вере до конца жизни.

После многих приключений светская львица окажется в Сирии, где выйдет замуж за шейха Меджуэля-аль-Мезраба – вождя бедуинского племени мезрабов, который был на двадцать лет младше ее. Влюбленный шейх разогнал свой гарем и оставался верен Джейн до самой ее смерти.

Но Джейн занималась не только сексуальными утехами. Известно, что через британского консула в Дамаске она наладила поставки мезрабам новейших английских ружей, что резко повысило военную мощь племени в конфликтах с соседями. Взамен англичане получили политическое влияние в данном регионе. По-видимому, уроки баронессы Ливен не прошли для Джейн напрасно… Есть версия, что именно благодаря Джейн Дигби европейцы получили «Камасутру». Джейн перевела на английский язык попавшее к ней в руки индийское пособие по интиму, после чего отправила в Лондон друзьям через британского консула. Джейн Дигби умерла в Дамаске в возрасте 74 лет, после чего шейх Меджуэль от горя едва не сошел с ума.

Но это лишь внешняя сторона жизни неукротимой Джейн. Учитывая ее близость с такими китами международной разведки, как собственный муж Эдвард Лоу, графиня Эстергази и баронесса Ливен, вполне разумно предположить, что любовный флер был лишь прикрытием реальных дел любящей приключения аристократки. Появление Джейн именно в Греции, а затем в Сирии, демонстративный переход в православие дает определенные основания предположить, что она являлась далеко не последним игроком Большой Игры. И как знать, может Эдвард Лоу вовсе не являлся униженным рогоносцем, как было представлено публике, а был циничным профессионалом, задействовавшим в своих разведывательных комбинациях собственную жену…

Глава четвертая

Прошло совсем немного времени после начала работы бюро Эдварда Лоу, и в Среднюю Азию был отправлен английский кадровый разведчик самой высокой квалификации – лейтенант Артур Конолли, официально числящийся в 6-м полку легкой бенгальской кавалерии. Именно Конолли стал первым сотрудником неофициального разведывательного бюро лорда Лоу. Именно ему и было доверено начать серьезную разведывательную работу в Средней Азии. В Большую Игру вступили английские профессионалы.

Что известно о первом профессиональном британском разведчике в Средней Азии? Родом Артур Конолли был из большой семьи чиновника средней руки и в 12 лет остался круглым сиротой. Окончив школу в Регби, он добрался до Индии, где в 16 лет поступил в кавалерийский полк корнетом. Высокий и крепкий, Конолли отличался хорошим здоровьем и завидной силой. Внешне современники описывали Конолли как застенчивого и чувствительного юношу. Однако вся его дальнейшая карьера офицера продемонстрировала присущие ему стойкость, решительность и храбрость, а также любовь к приключениям и опасностям.

Еще по пути в Индию Конолли познакомился и подружился с назначенным епископом Калькутты Реджинальдом Хебером и уверовал от него в цивилизующую миссию христианства и, прежде всего, англичан, которые просто обязаны нести спасение другим людям, оказавшимся не столь счастливыми, как они сами. Британское правление Конолли искренне считал высшим благом, дарованным варварским народам. Считая себя миссионером, Конолли скрупулезно изучал местные обычаи и языки.

Отслужив несколько лет в Индии и вернувшись в отпуск в Англию, Конолли попал в цепкие руки лорда Лоу. Быстро оценив большой потенциал молодого офицера, лорд Лоу начал готовить Конолли к будущей разведывательной миссии.

К лету 1829 года подготовка была окончена. Задача, которую Эдвард Лоу поставил перед двадцатидвухлетним лейтенантом, была запредельно сложной – добраться до Хивы и произвести разведку как самой Хивы, так и русских возможностей в достижении ее пределов.

Согласно официальной легенде, Конолли, страдая морской болезнью, возвращался из отпуска в Индию по суше через Россию. Прибыв на торговом судне в Петербург, Конолли затем отправился в Москву, откуда осенью 1829 года выехал на Кавказ. Англия и Россия официально все еще оставались союзниками, хотя отношения двух держав с каждым годом становились напряженнее.

При этом возникает вопрос, поверили ли в Третьем отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BE%D0%B1%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%95%D0%B3%D0%BE_%D0%98%D0%BC%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B0%D1%82%D0%BE%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D0%92%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0_%D0%BA%D0%B0%D0%BD%D1%86%D0%B5%D0%BB%D1%8F%D1%80%D0%B8%D1%8F), возглавляемой родным братом баронессы Ливен генералом от кавалерии Бенкендорфом, в достаточно наивную легенду лейтенанта Конолли? Тем более что присмотр и слежка за прибывающими в Россию иностранцами (прежде всего, за кадровыми военными!) являлось одной из главных задач данной организации. К тому же было бы просто нелепо, если бы опытнейшая разведчица-сестра не известила своего брата о секретной миссии Конолли.

Поэтому можно с большой долей уверенности предположить, что за английским лейтенантом с первого его дня пребывания в России наблюдали и все передвижения отслеживали.

В Тифлисе английского лейтенанта тепло приняли русские офицеры, среди которых были, разумеется, и офицеры штаба кавказского наместника, уже извещенные о разведывательной миссии Конолли.

Будучи приглашенным в местное офицерское собрание и подвыпив, Конолли откровенничал:

– К сожалению, русские – это не англичане, и самый лощеный русский аристократ никогда не станет истинным джентльменом!

– Неужели у нас в России все так плохо? – придвинулся к нему майор Казумашвили, накрывший для дальнего гостя щедрый стол.

– Я признаю, что правление русских при условии, что вы останетесь в сегодняшних ваших границах, все же предпочтительнее правления мусульманских тиранов, – отвечал Конолли, макая горячий лаваш в сациви. – Ведь вы, по крайней мере, все же христиане.

– Обижаешь, генацвале! – нахмурил брови грузинский князь. – Ну а то, что среднеазиатские ханы держат у себя русских рабов? Как бы смотрел Лондон, если бы рабами были англичане?

– О, мы бы просто растерли их по пустыне! Поэтому я симпатизирую желанию Петербурга освободить своих подданных и людей других вероисповеданий от рабства.

После этих слов горячий князь, хотевший уже было вызвать англичанина на дуэль, несколько поостыл и налил еще по полному бараньему рогу вина.

Духанщик принес истекающий соком шашлык по-карски.

– Чтобы русские, грузины и англичане никогда ничего не замышляли друг против друга! – поднял свой рог Казумашвили.

– За честность и открытость! – не столь искренне поддержал его Конолли.

На следующий день Конолли покинул Тифлис, направившись в Астрабад. При этом гостеприимные русские офицеры обеспечили англичанину до персидской границы казачий конвой. С одной стороны, казаки как бы оберегали Конолли от местных абреков, с другой же – приглядывали, чтобы никуда не сбежал и лишнего не увидел. При этом, опережая Конолли, в Астрабад уже полетели соответствующие указания тамошнему резиденту русской разведки.

* * *

Проезжая по России, Конолли все же успел немного изучить русскую армию, оценить офицеров и солдат, вооружение, выучку и моральную стойкость. Общая его оценка была неутешительной – русские вполне реально могут дойти до Индии.