Лиля, ля! – удавка для души. Вторая часть романа «Сучье племя. Эротический дневник ретросексуала»

– Ребенка Насте делать будешь?

– Меня об этом еще никто не просил. Было просто обсуждение проблемы в связи с тем, что от своего парня она не может забеременеть. Предложит – буду думать.

– А жене расскажешь?

– Зачем? Нет конечно. Мне не нужно, чтоб она потом всю оставшуюся жизнь расковыривала ранку. У нее и так их хватает. А ковырять ранки – у нее любимое занятие.

– Если это произойдет, я прекращу с тобой контакты. И жене твоей расскажу.

– Шантажируешь? Хорошо, буду учитывать твою позицию при принятии решения.

И кто сопли на кулак наматывает? Это не соплежуйство? Особенно если учесть, что у нас, дорогая, в соответствии с твоим желанием, свободные отношения. Сама-то что подгружаешься? Продолжает расспрашивать:

– Когда и с кем в свингер-клуб ходил?

– В субботу. С Ирой.

– Любишь ее? Она ж веселая и красивая!

– Да, веселая, красивая, добрая, хорошая, со мной откровенная. Но ее не люблю. Люблю тебя. Пока. Потому что это чувство глупое, немотивированное. Думаю, со временем это пройдет. Тягостное чувство уже прошло (здесь я привираю), я его вырубил своим мощным интеллектом, осталось светлое и радостное. Его тоже со временем сведу до уровня умеренного состояния, пока будем общаться. А если окончательно разбежимся, сведу свое нелепое влечение к нулю.

– И что в свингер-клубе было?

– Ничего интересного. Народу было немного. Были недолго. Я в разврате не участвовал, ты мою позицию знаешь. Предложил Ире. Она побежала тусить. Но через минуту вернулась, потому что посчитала, будто я ищу предлог, чтобы от нее избавиться. Обозвала провокатором.

Обо мне хочет все знать зазноба моя, а сама – как партизан. Жизнь, покрытая мраком. Ощущение, что мечется. Везу домой. По дороге рассказывает, что позавчера вечером, чтобы побыстрее уснуть, так нажралась вискаря с колой, что очнулась в ванной, наполовину заполненной водой и собственной блевотиной. Хорошо, что не утонула.

Молодец! Весело! Обхохочешься! Данное очищающее от пищевой скверны священнодейство я на итальянский манер называю рыголетто. Впрочем, может быть, ее, мусульманки по рождению, устойчивая привычка, сидя на коленях, усердно кланяться унитазу – первый шаг в правильном направлении?

Осталось только, чтобы не забывала поворачиваться в сторону Мекки, произносить хоть какие-нибудь молитвы из Корана и делать данную процедуру три раза в день.

Предлагает через день, на День Победы, съездить на ВДНХ покататься на аттракционах. Опять детство. Многоликая ты моя! Поедем, покатаемся. Что ж делать? Несу свой крест непосильный.

А раньше-то каждый день встречались. Ищи альтернативу дальше. Кто ищет – тот всегда находит: кто счастье, а кто геморрой себе на задницу. Общеизвестно, что сильные чувства любовь делает еще сильнее, а слабые – слабее. А если она начнет отползать, а у меня окажется, что чувства мои сильные, что делать, подыхать?

Я знаю ее уже более полутора лет. Познакомились осенью. Сейчас весна. Год она целенаправленно шла к цели. Ее достигла. А потом решила поискать еще, получше. Я неплохой эталон.

Да, теперь будет искать и сравнивать. В чем проблема? Почему так произошло? А потому, что она мне так и не поверила в той степени, в которой складываются настоящие отношения. Вела игру.

А я видел эту игру и тоже не верил ей. Постоянно говорил об этом, да еще и подкалывал, ерничал. Молодая, неопытная хищница. Думала, ее игра не видна. Еще как видна. Я всю жизнь строил отношения на основе высокого уровня доверительности и хорошо чувствую фальшь.

Нутром чувствую, печенкой. И не приемлю. Для меня первичный тест – свой или чужой. Если закрыт, скрытен, лжив – это чужой, враг, противник, недоброжелатель. Тогда игра, война, противоборство. Если свой – открыт, доброжелателен, искренен, можно развивать отношения. А она играла. Играла слишком много.

Лег спать. Уснуть не могу. Щемит сердце. Болит голова. Мысли путаются. Отупелое, бредовое состояние. Через несколько часов, наконец, впал в забытье.

Все ночь снилась пьяная Лиля, которую в бессознательном состоянии трахают мужики. Все! Это паранойя. Проснулся рано. 9 Мая, праздник. Разбитый. Усталый. Опустошенный. День Победы – день моего полного морального истощения.

И зачем она мне нужна, грязная потаскушка, чудовище в ангельском обличье?! Звонит Лиля. Она в салоне красоты. Там, где из красивых девушек делают вульгарных, размалеванных кукол. Перекрашивает волосы.

Предлагает заехать за ней, пообедать и поехать погулять в город. Боже мой, перекрасилась в каштановый цвет. Полное уродство, дешевая уличная проститутка с трех вокзалов.

Самый большой талант у женщин – уродовать естественную красоту. Делают они это с каким-то фанатичным упорством, совершенно не считаясь с мнением мужчин, для которых, казалось бы, все это делается.

Что ж, хорошо, чучелка, будешь распугивать потенциальных кавалеров. А я, который знает тебя в естественном природном состоянии, после душа, в постели, останусь один из претендентов на твое тело и душу. «Обалденно, красиво, – бессовестно лицемерю я, – супер! Так держать!»

Беседуем. Начинает поливать дерьмом конкуренток, тех, кого знает, – Настю и Иру. Хорошо! Дергайся, подруга. Затем говорит: «Ты меня любишь, а все остальные мужики хотят меня только выебать. Ты, конечно, тоже хочешь меня выебать, но еще и любишь».

Какая мысль! Хоть и сложная по конфигурации. Согласен. В яблочко. «Только ты и моя мама способны терпеть меня, вы самые близкие мне люди» – тоже приятная мысль, не спорю. Хотя и не новая. Я ее, кажется, высказывал.

Продолжает, как бы оправдываясь:

– Но я хочу нагуляться.

– Гуляй, конечно. Тебе, как ты писала в анкете, есть с чем сравнивать. Найдешь, рано или поздно, кого-нибудь лучше меня: помоложе, покрасивее, побогаче. Влюбишься, выйдешь замуж.

– А если перегуляю, и никто потом не возьмет, превращусь в стареющую циничную стерву?

– И такая опасность есть. Ты о ней сама мне говорила, когда так усердно в течение более года пыталась склонить к тому, чтобы я на тебе женился. Мне тогда казалось, что ты взрослая и умная не по годам. Но потом, когда цель была достигнута, – я был сломлен, раздавлен, согласен на все – настроение изменилось. Ты решила дальше куролесить. Давай, развлекайся. Ты везучая. Ты будешь счастлива. И я желаю тебе счастья. Буду только рад за тебя. Все остальные – дуры. Упускают свой шанс. А у тебя все получится.

– А если меня в ближайшее время вдруг молнией шибанет по башке и я решу выйти за тебя замуж, ты согласишься?

– Конечно соглашусь. Если к этому времени у меня тоже настроение не изменится, и я не найду что-то лучше, чем нынешний эталонный образец. Пока «жду, люблю, надеюсь, верю, что зазвонят опять колокола и ты войдешь в распахнутые двери». Но сердце умом не регулируется. Прогнозировать свои эмоциональные состояния я, как и ты, не могу и не хочу. Я от вас, молодых, тоже кой-чему научился. Например, не заморачиваться ничем, легко и непринужденно идти по жизни. Мы же оба в состоянии переходного возраста. Я тоже хочу нагуляться, насладиться свободой.

– Я не хочу влюбляться. Так, чтобы любовь была взаимной, почти не бывает. А любить без взаимности – морока. Мне не нужны лишние страдания. Хочу только положительных эмоций и радостей.

– Согласен, но чувства от твоих желаний не зависят. Любовь может прийти, не спрашивая твоего величайшего соизволения. Это капкан, в который попадают люди. Болючая заноза в сердце.

Заезжаем за сестричкой, бывшей Лерой, ныне Элей. Едем в парк Горького, куда поближе. На ВДНХ уже поздно. Народу много, настроение отличное. Балагурим. Как бывает в таких ситуациях, разговоры ни о чем.

Лилька, как обычно, начинает проверять свою неотразимость. Смотрит в упор на парня и улыбается. Тот как зомбированный приближается к ней. Она просит сфотографировать. Затем, показывая на меня, говорит, что папа вывел ее в парк на поиск женихов, хочет поскорее избавиться.

Не папа, а папик, было бы вернее. Я протягиваю парню руку. Знакомимся. После чего Лиля, дерзко глядя ему в глаза, ехидно спрашивает: «А сколько времени ты моешься в душе?»

Пошла чудить! Парень очумело смотрит на нее, на меня, не понимает, куда она клонит. Хороший, симпатичный парень, но к подобной дерзкой манере разговора, видимо, не привык.

Я объясняю ему, что девочка симпатичная, но слишком острая на язык, который давно пора отрезать. К тому же совершенно, как все женщины, не управляемая без уздечки и кнута. Поэтому не стоит обращать внимание.

Неловкость тем не менее не проходит. Парень говорит, что ему нужно идти к другу, и ретируется. Ох, Лилька, кто ж тебя такую, чумовую, замуж-то возьмет? Какая глыба спокойствия, мудрости и терпения должна быть!

У Лили манера самоутверждаться, которая появляется у детей лет с трех-четырех: хочу туда, хочу сюда, хочу то, хочу се. Инфантилизм. То же самое происходит, когда я забираю внука погулять.

Отказ воспринимается резко и агрессивно. Вот и мы с 25-летней Элей хвостом ходим за Лилей, куда ей взбрыкнет податься. Причем желания зачастую резко меняются.

А еще у нее манера держать меня за руку. Так маленькие держат своих пап и мам либо ходят влюбленные молодые парочки. Чувствую себя идиотом. Но что не сделаешь ради любимой.

Захотела пива, потом покушать. Сидим в ресторане. Ни с того ни с сего начинает нервничать. Когда Лиля ушла в туалет, Эля говорит, что такое у нее бывает, когда хочется выпить или курнуть «травку». Дома даже предметы иногда пуляет от злости.

Спрашивает: «А почему ты не хочешь положить ее в клинику подлечиться?» И сама добавляет: «Забавно, семнадцатилетняя алкоголичка на лечении». Отвечаю: «Для этого нужно, чтобы человек сам осознавал проблему и хотел лечиться. Как я ее заставлю, я что ей мама?»