– А чего ты ждал? На что рассчитывал, когда вернулся в Иудею и начал проповедовать людям? Разве не предполагал, что они невежественны в основе своей и им вряд ли потребны слова о счастье больше, чем лишние монеты в их кошельках?
– Но Ты их создал такими, Господь! И не в моём праве осуждать Твоё творение… Я не сетую на людей! Я разочарован в себе, в неспособности пробудить в них интерес к Слову о Тебе…
Господь с удивлением рассматривал Иисуса. По крайней мере, сквозь сон тело чувствовало пристальный Взгляд, чуть насмешливый и строгий одновременно. Глаз за сиянием видно не было, как и одеяний, но Иисус мог угадывать очертания Любимого Отца Небесного, которому поклонялся неистово и служил преданно и самозабвенно.
Самое неприятное как раз и было в разрыве между потребностью нести Слово Господа и несостоятельностью в пророждении новейшего себя. А прежний, старый Иисус явно умирал, и времени на Рождение оставалось с каждым днём всё меньше и меньше. Страх не успеть расстраивал Иисуса, парализуя его и сковывая.
– Ты боишься не успеть? – поинтересовался хитро Бог. – Но кто или что тебя подгоняет? Почему ты форсируешь события и навязчиво насилуешь самого себя мыслью о неудаче собственной миссии? Ты помнишь своё посвящение в монастыре? Вспоминаешь слова Учителя о Знании тобой пути? Откуда же сомнения, родной?
…Иисус не был близок со своим отцом. В детстве он редко видел его, потому что тот много работал и обычно приходил домой поздно, когда маленький мальчик уже спал, а уходил рано. Иисусу было около девяти лет, когда отец начал понемногу приобщать его к плотницкому ремеслу, не нагружая, впрочем, тяжёлой работой. Тем не менее, мать продолжала оставаться единственным надёжным другом, и ближе у него никого не было до той поры, когда он впервые уСлышал и уВидел Господа…
Однажды, когда он играл с мальчишками недалеко от дома, к ним направился незнакомец и тихо спросил:
– Кого из вас зовут Иисусом?
Все указали на смутившегося друга.
– Чего ты смущаешься? – поинтересовался прохожий. – Мне нужно сказать тебе несколько важных слов.
Он обнял Иисуса за плечи и отвёл в сторону от друзей. Мальчишки с завистью поглядывали на них, в то же время демонстрируя показное равнодушие к происходящему.
– Ты любишь синагогу? – спросил вдруг человек.
– Я был там всего один раз… – честно признался маленький Иисус.
– А что тебе показалось странным?
– Мама почему-то не могла быть вместе с нами, со мной и папой… Меня это испугало…
– Что ты знаешь о Боге?
Лицо мальчика вытянулось от удивления, отчего мужчина рассмеялся, а затем легко и ласково провёл рукой по его голове:
– Тебя смущает вопрос?
– Нет, хотя и не понимаю, что отвечать…
– А ты отвечай как Знаешь. Что для тебя Бог?
– Бог – это… это… Я должен спросить у мамы!..
– Как зовут твою маму?
– Мария! Мою маму зовут Мария, и мы живём в этом доме! – Иисус ткнул пальцем в небольшой домик, от которого, несмотря на очевидную бедность, исходило умиротворение. Ощущалось, что в доме любовь и терпимость были доминантой поведения его обитателей.
Вопрос о матери был для Иисуса проще других, что читалось по его возбуждению и радостной улыбке.
– Передай ей громадный Привет! Она узнает моё Приветствие, только расскажи подробно о нашей беседе…
Самым поразительным тогда стало исчезновение незнакомца: он чуть отошёл, взмахнул рукой, прощаясь, и… тотчас растаял. Иисус изумлённо оглянулся, надеясь, что мужчина незаметно перешёл на другую сторону улицы. Но нет, странный гость исчез таинственно, как и появился.
– Вы видели?! – спросил он у друзей, вернувшись после беседы.
– Что «видели»? Куда ты запропастился? Мы же договорились!
– Ну, вы же видели?! Я разговаривал с ним!
– С кем ты «разговаривал»? – передразнил его лучший друг Мойша.
– Ну, вы же видели… – он вдруг понял: они не помнили происшедшего.
Когда он передал маме Марии привет от незнакомца, она странно побледнела и испуганно спросила о том, где он сейчас.
– Ушёл… Правда! Мама, разве человек может просто раствориться в воздухе? Я видел, как он исчез мгновенно…
– Этот человек может всё! Потому что он не человек.
– А кто?!
– Бог! – торжественно ответила мать. – К тебе приходил Господь, твой Отец Небесный!
Иисус запомнил и встречу с незнакомцем, и торжественно-почтительное выражение лица мамы. Одного он не мог утверждать точно: не приснилась ли ему встреча. Мама отказывалась говорить на эту тему. Отец вообще был далёк от детских переживаний. История так бы и осталась незаконченной, если бы позже, почти через пятнадцать лет, незнакомец сам не напомнил Иисусу о Встрече во время одной из медитаций с Учителем в монастыре.
Но уже задолго до этого к Иисусу, благодаря матери, пришло иное понимание слова Отец. Он проникся священной трепетностью торжественного настроения пред восхитительным величием и таинственностью Господа…
– Так что же ты боишься не успеть, Любимый? – Бог торопил с ответом, провоцируя и вдохновляя одновременно.
Иисус был знаком с учительской техникой, поощряющей ученическую активность. Он и сам часто использовал её в работе со своими Учениками. Правда, чаще всего безуспешно, потому что кроме Иуды мало кто провоцировался на поиск ответа собственными вопросами.
– Я боюсь не успеть донести Весть! – обдумывая каждое слово, произнёс Иисус.
– Весть о чём? – не унимался Господь.
– О Тебе! – тихо, но упрямо ответил Иисус.
– Обо мне? Весть?
– Да, о Тебе! Люди не знают Тебя, пользуются какими-то глупыми сказками…
– Но почему ты решил, что людям нужны твои рассказы обо Мне? Разве Я не сотворил каждого по образу и подобию? Разве, в таком случае, не каждый Бог? Почему ты должен им об этом рассказывать? А может быть тебе их слушать необходимо, а, Любимый?
При всей строгости вопрошания Голос Господа звучал ласково, вызывая на Откровенность.
– Да, Господь! Конечно, Отец Мой Небесный! Ты абсолютно прав, ибо Бог, и преклоняюсь в беспредельном смирении пред Величием, Мудростью и Терпимостью Твоими. Только… если бы… когда бы удалось объяснить каждому, рассказать об их божественности, они бы прозрели… И увидели в одно мгновение, что корысть и жадность не ведут к Тебе. Тогда как доброжелательность и сострадание друг к другу выводят на дорогу Сотрудничества и Соперетекания с Тобой, Господи!
– Да, чувствую твою усталость… Но праведные пути не утомляют. А если устал – время уйти в Молитву. И в Тишине смогу намекнуть о некоторых Истинах, которые потом тебе самому и постигать в реальности. В ближайшее время cможешь пообщаться со Мной, но не во время утренних или вечерних молитв, а в течение нескольких дней, недель? Тебе это будет полезно, но…
– Что, Господь? Что Ты хочешь подсказать?