Доктор Гарин

Не обращая внимания на хохочущего Дональда, Борис подкатился к свободному стулу подальше от всех. Подпрыгнул на ягодицах, сел, шлёпнул ладонями по столу:

– Мяса!

Подавальщица подвезла тележку, поставила перед Борисом накрытую крышкой тарелку, сняла крышку. Всю тарелку занимал большой стейк.

– Горчицы!

Подавальщица поставила перед ним плошку с его горчицей. Он моментально вывалил горчицу на мясо, размазал ножом, схватил вилку и стал кромсать и есть стейк. Отхохотавшись, Дональд нетерпеливо забарабанил кулаками по столу. Вторая подавальщица подвезла ему литровый стакан кока-колы со льдом, порцию жареных куриных крылышек с картошкой и кукурузой и облитое жидким шоколадом мороженое. Он вывалил в чашу крылышки, мороженое, залил всё кока-колой, схватил ложку и стал громко перемешивать. Закончив, отшвырнул ложку, сцепил руки, прочитал благодарственную молитву, взял чистую ложку и принялся жадно хлебать из чаши.

– Вот аппетиту кого надо завидовать! – с улыбкой произнёс Сильвио, обращаясь к Владимиру.

– Это не я, – ответно улыбнулся тот.

Сильвио подали его неизменные спагетти bianca, Владимиру – гречневую кашу с жареными грибами. Эммануэль что-то вполголоса сказал Синдзо и Джастину, и все трое рассмеялись.

– Не нахожу ничего смешного! – заметил Борис, кромсая стейк.

– Борис, мы обсуждаем последствия Договора Малой Жопы.

– Мы же договорились о политике говорить только за ужином, – строго заметила Ангела.

– Ангела, мы не о самом договоре, а о последствиях, – улыбнулся Эммануэль. – Никакой политики!

– Переселение народов?

– Именно! Разве это политика?

– Владимир, как у вас сейчас с переселением народов? – рассмеялся Сильвио.

– Это не я, – жуя, пробормотал тот.

– Только дурак может над этим смеяться! Это трагедия! – выкрикнул Борис и, отбросив нож и вилку, схватился за лицо и разрыдался. – Иди…оты…

Эммануэль, Синдзо и Джастин переглянулись.

– Борис, мы смеялись вовсе не над переселением, – заговорил Эммануэль. – А над меню торжественного ужина того эпохального дня, когда в Страсбурге был подписан Договор Малой Жопы.

– Я помню тот ужин, – осторожно ела суп Ангела. – Что же там было смешного?

– Помнишь ли ты десерт?

– Ну… был какой-то огромный торт.

– Да, торт! А что украшало этот торт?

– Что-то не припоминаю…

– На торте стояли совокупляющиеся бронтозавр и тираннозавр. Причём бронтозавр оприходовал тираннозавра!

– Что-то не помню…

– Точно! – воскликнул Сильвио. – Я помню прекрасно! Бронтозавр из белого шоколада, а тираннозавр из чёрного! Бронтозавр вставил тираннозавру! А, Владимир?

– Это не я.

– Да! Да! Да! – завопил вдруг Борис и расхохотался. – Помню! Сладкие фигурки!

– Символы победы демократии над тёмными силами, – подсказал Эммануэль.

– Благие намерения, – грустно кивал Синдзо, жуя рис.

– Динозаврики! – замахал вилкой и ножом Борис. – Мои любимые! Я тогда отломал тираннозавру голову и угостил свою подружку! Скоро у меня будет свой парк Юрского периода! Всех вас приглашу! Хотя нет… не всех.

Он показал язык Дональду, хлебавшему свой mixy-wixy.

– Ваш Договор Малой Жопы, который потом в Брюсселе торжественно обозвали Квадратной Жопой, не стоит и выеденного яйца, – забормотал, не переставая неряшливо есть, Дональд. – Это не просто ошибка, а преступление.

– Дональд, ты уже говорил об этом, – мягко возразил Эммануэль.

– И ещё раз повторю.

– Это уже скучно, Дональд, – усмехнулась Ангела, намазывая масло на хлеб.

– В Брюсселе этому бездарному договору поставили памятник! Немыслимо! – зло усмехнулся Дональд. – Какой-то бездарный скульптор отлил из бронзы бездарную квадратную жопу! Великий договор, изменивший Европу к лучшему! Великая Квадратная Жопа! Смешно! Надо было просто отлить плоскую жопу. Из свинца. Положить перед Европарламентом, чтобы все ходили по ней и вспоминали, что вы сделали тогда.

– Дональд, ты несёшь чушь.

– Чушь, чушь, Дональд.

– Наш договор изменил не только Европу, но и весь мир.

– Мы все изменились.

– Что, в лучшую сторону?! – зло воскликнул Дональд, брызжа едой. – Плоская, плоская жопа! Вот что тогда стало с миром!

– Mamma mia! Он против Малой Жопы! – воскликнул Сильвио, словно впервые услышал это название. – Ты слышишь, Владимир?!

– Это не я.

– Дональд, до Квадратной Жопы тебе с твоим убогим апрельским указом было как до Луны. – Ангела отправила бутерброд в широкий напомаженный рот.

– Он тогда нравственно отстал, а теперь не может нам это простить! – рассмеялся Эммануэль.

– Доктор Гарин, как это называется в психиатрии? – громко спросила Ангела.

– Не ссорьтесь, господа, не ссорьтесь! – тряхнул бородой Платон Ильич. – Пищу надобно принимать спокойно.

– Не ссорьтесь! – с улыбкой обратилась Пак к синему столу. – Смотрите, какое сегодня вкусное и разнообразное меню!