Курупури

– Во сколько выезжаем? -спросил я.

– Завтра в восемь утра. К этому времени будьте с поклажей здесь, у шураскарии. Я подъеду, быстро перекушу и поедем.

* * *

Утром мы, едва протерев глаза, покинули на заранее заказанном такси гостиницу и вскоре были у вчерашней шураскарии. Никакого грузовика здесь пока не было.

– Если он обманул нас-я найду его и вышибу из него дух! -пообещал мой друг. Задержка в Куябе взвинтила ему нервы.

Но точно к восьми часам на пустынной улице показался старый грузовик Форд, кузов которого был покрыт выгоревшим почти добела брезентовым тентом. Лаэрте выскочил из кабины:

– Деньги вперёд!

Раул отсчитал ему оговорённую вчера сумму.

– Грузитесь в кузов. Сейчас я хватану кашасы-и поедем! -сказал Лаэрте.

– Хороший у него утренний перекус, нечего сказать.-ворчал Раул, когда мы карабкались в кузов с поклажей.-Сдаётся мне, что поездочка будет весёлой..

В кузове под тентом уже сидели на боковых деревянных лавках восемь человек. Между лавок была гора ящиков и тюков, кое-как скрепленная верёвками. С трудом пристроив свой груз, мы уселись друг напротив друга на краю лавок.

Старенький расхлябанный грузовик тронулся с места скрипя рессорами. Миновав последний квартал города, убитое детище концерна Форд двинулось по грунтовой дороге (иных пока здесь не было) на север вдоль берега реки Куяба. Водитель, с утра заправленный кашасой, раскочегарил старую калошу до приличной скорости. Новая трасса BR-29 не могла похвастать ровным покрытием и поэтому трясло и кидало на ухабах так, что пассажиры не успевшие за что-нибудь ухватиться, летали по всему кузову, рискуя разбить головы. Пассажиры ругались, кляли на чём свет стоит водителя, его «отличный грузовик» и новую дорогу, стараясь держаться за что попало и друг за друга.

Мы сидели у заднего борта и смотрели на убегающую назад дорогу. Я вцепился одной рукой за верёвку, которой был перетянут ближайший тюк, а другой-за доску борта.

«Пройдёт какое-то время-и тысячи километров дорог пересекут Амазонию в разные стороны подобно паутине. Будет сведено огромное количество уникальной флоры, согнано со своих земель множество индейских племён, а земли вдоль этих дорог будут отданы на откуп фазендейро и загажены промышленными предприятиями. Во имя прогресса будет нанесён непоправимый урон Великому Лесу.» -Поначалу мной овладели не очень весёлые мысли. Но путешествие продолжилось-и это было уже неплохо. А наблюдая за тем, что происходило под тентом грузовика, моё настроение быстро пошло вверх.

Ехали мы со скоростью не менее шестидесяти километров в час, что для такой дороги было немало. Видимо Лаэрте было наплевать на все ямы, ухабы, свою развалюху и пассажиров. Надсадно ревел старый изношенный мотор, визжали изредка тормоза, страшно воняло бензином и выхлопными газами. Громыхали подпрыгивающие ящики и наши зубы; кузов болтало как из стороны в сторону, так вверх и вниз. Слышалась отборная бразильская ругань.

Я разглядел пассажиров. Правее меня сидело трое негров. Далее за ними подпрыгивали два весёлых белых бородача. Рядом с Раулом сидела гороподобная негритянка с ярко накрашенными губами, которые всегда были растянуты в улыбке. Ей она одаривала всех-видимо в качестве компенсации за два посадочных места, которые она занимала одна. За ней сидел мрачный тщедушный субъект и далее-падре в чёрной длиннополой одежде и такой-же чёрной огромной шляпе.

Негры мужского пола скалили ослепительно-белые зубы, двое бородачей подтрунивали над всем и вся. Мрачный субъект на каждом ухабе изрыгал проклятия, падре бормотал что-то себе под нос, может быть молился. Огромная чёрная женщина молча улыбалась поворачиваясь к каждому, кто издавал звук. Трое негров на каждое проклятие мрачного разражались оглушительным смехом.

Обруливая очередную рытвину, Лаэрте крутя баранку заложил такой крутой вираж, что Раул не удержавшись слетел со скамьи, а затем при возвращении грузовика на прежнюю траекторию мой друг, оттолкнувшись от горы тюков, приземлился аккурат на свою соседку. Его руки инстинктивно упёрлись в двухместные бёдра красотки. При этом его голова была спасена двумя огромными мягкими выпуклостями, которыми обладала негритянка. Голова моего друга на секунду потерялась в замечательной груди, а затем вынырнула с изумлённым выражением на лице.

– Прошу прощения, сеньора..-сказал Раул, садясь на своё место.

– О-о, ну что Вы- ничего страшного! -ответила улыбающаяся соседка моего друга. Она не скрывала того что ей сей инцидент понравился: Раул очень видный мужчина.

Трое негров хохотали так, что я боялся за свои перепонки. Бородачи просто стонали. Даже у мрачного субъекта на лице появилось что-то вроде улыбки. Падре крестился. Я с трудом сдерживал смех и просто улыбался.

Грузовик нёсся по песчаной дороге, усыпанной острыми камнями. С одной стороны был берег реки, с другой-редколесье, перемежавшееся зарослями кустарников и возделанными участками. Я ясно представлял себе-что с нами будет, если грузовик въедет в дерево или улетит в реку. Неизвестно-что предпочтительней. Кажется первое..

Взошедшее солнце растопило туман, стелящийся через дорогу и стало жарко. Бородачи подняли передний кусок тента возле кабины и образовавшаяся брешь стала забирать воздух. Стало немного прохладнее, но зато рёв мотора стал ещё громче.

Грузовик стал часто останавливаться: перегревался мотор и Лаэрте доливал воду в радиатор, бегая с ведром к реке. Отчаянно ругаясь, Лаэрте открывал капот, доливал воду в протекающий радиатор, с жутким грохотом захлопывал капот, садился в кабину, где рядом с ним было всё завалено мешками, включал скорость и снова выжимал из своего грузовика всё возможное и невозможное.

К полудню духота становилась невыносимой. А если к этому добавить бензиновую вонь и бесконечную тряску, мешающую нормально сидеть-то можно представить эту поездку.

Когда Форд замедлял ход взбираясь вверх по склону, приток воздуха под тент почти прекращался и мы чувствовали себя словно в бане со специфическим бензиновым ароматом. Пот катил с нас всех градом. Лица негров лоснились и блестели, но это не мешало им веселиться. Субъект между негритянкой и падре разделся до пояса и его скелетообразный торс являл собой разительный контраст с телесами его соседки. Но её лицо чаще было повёрнуто к статному Раулу: она явно мечтала о повторении спасательной операции в отношении своего симпатичного соседа с помощью своих прелестей.

Все как могли расстегнули одежду, которая была пропитана потом. А когда полная красотка немного расстегнула на арбузоподобной груди блузку..Туда, на чёрные блестящие холмы, смотрели все. Все, кроме падре: он был по прежнему застёгнут до горла и не снимал шляпы. Я смотрел на него со страхом: я наверное уже сварился бы под чёрным глухим одеянием.

Так к вечеру мы добрались до Диамантину. Ночевать устроились в захудалой гостинице.

– Чёртов землячок! -негодовал Раул.-За такую цену мы или разобьёмся, или задохнёмся!

– Или умрём со смеху! -добавил я.

Утром Лаэрте съездил на автозаправочную станцию и мы двинулись дальше. Дорога взбиралась по отрогам Серра-дус-Паресис (8). Возвышенности невысокие, но крутых подъёмов и спусков на дороге было хоть отбавляй. Машина натужно и жалобно выла взбираясь с холма на холм.

Вот начинается крутой подъём. Машина долго ползёт в гору, на третьей, на второй.. наконец на первой передаче. Двигатель орёт на максимальных оборотах. Болтанка в кузове прекращается, но тут-же возобновляется едва грузовик попадает горизонтальный участок дороги. А уж если дорога под уклон-то тогда держись! Лаэрте разгоняется, выключает скорость и несётся вниз накатом, экономя топливо. Тут уж будь хоть какие ямы и ухабы: наш отважный ас ни за что не затормозит. Мы все судорожно цеплялись за что можно и оставалось лишь молиться по примеру падре. Мне было непонятно лишь одно: как старая телега Лаэрте всё это выдерживала. Она визжала, скрипела и стонала по всем швам.

Пошёл дождь. Ухудшавшаяся с каждым километром дорога вдобавок стала ещё и скользкой. Все ямы и рытвины тут-же заполнились водой, глинисто-песчаная трасса превратилась в полосу маслянистой грязи. Однако бесстрашный Лаэрте не снижал скорости. Брызги и грязь летели из-под колёс фонтанами, машину заносило: она то и дело норовила развернуться поперёк дороги. Становилось по настоящему страшно и лишь после того как мрачный тощий субъект с проклятиями постучал по кабине, Лаэрте несколько снизил убийственный темп.

Дорога становилась всё хуже, колея в грязи всё глубже, сама грязь всё жиже. Мы замирали от страха, когда грузовик ведомый «землячком» переезжал по шатким деревянным мосткам через речки и овраги. Если что-то случится с рулевым управлением или тормозами..

Снова затяжной подъём. Машина ревёт, буксует, кидает куски грязи из-под колёс-и ни с места! Мы все-кроме двухместной леди- вылезаем и толкаем грузовик сзади. Грязь летит в нас, залепляя одежду, попадая на лицо. Мы поднажали-и машина тронулась. Понемногу грузовик наконец взбирается на склон. Мы бредём вслед за Фордом пешком, залезаем в кузов, перепачканные бурой грязью, провонявшие бензиновой гарью. Лаэрте жмёт педаль акселератора в пол и машина вдруг ныряет вниз по крутому склону. Грузовик страшно заносит. Задняя часть елозит то вправо, то влево, а наш неустрашимый земляк из Рибейран-Прету продолжает ездить по скользкому склону накатом, да ещё и с выключенным двигателем..

Слишком поздно заметив лежащий поперёк дороги ствол упавшего дерева, Лаэрте необычайно резко тормозит. Грузовик продолжил катится юзом, с заблокированными колёсами и естественно потерял управление. Тяжёлую машину развернуло боком и она не очень плавно врезалась в ствол внушительной толщины. И без того изуродованное крыло приобрело ещё одну внушительную вмятину.

..На дороге завал. Смытые с бокового склона потоком воды деревья сгрудились прямо на трассе. С великим трудом, выбиваясь из сил, кляня на чём свет стоит дорогу, мы общими усилиями растаскиваем деревья, освобождая путь.

Лес начинает смыкаться с обеих сторон дороги: сельва всё ближе. Грузовик то и дело подпрыгивает переезжая через огромные корни небрежно срубленных деревьев. В середине очередного длинного подъёма у Лаэрте что-то не клеится и машина глохнет. Он ставит грузовик на стояночный тормоз-благо он ещё работает! -и с руганью выходит из кабины. Но видимо всё-же фрикционные накладки в тормозных барабанах износились: не успел водитель открыть капот, как машина покатилась назад! Лаэрте с негодующим воплем кинулся в кабину и нажал на тормоза. Машина встала. Мы вылезли и подложили под колёса несколько коряг. Лаэрте включил стартер. Но он крутанув двигатель несколькими вялыми оборотами, остановился. Разрядился аккумулятор. Лаэрте взял рукоятку и попытался запустить двигатель вручную. Тщетно. Мы все снова вылезли из-под тента-даже мягкая соседка Раула-и стали высказывать предположения о причинах незапуска мотора. Некоторые из них просто идиотские.

После короткого перекура, во время которого Лаэрте и некоторые пассажиры курили возле машины и во время которого я молил Бога о том, чтобы не вспыхнули пары бензина, Лаэрте ещё раз попытался запустить мотор. Он прокручивал коленчатый вал двигателя с остервенением, которому позавидовал бы стартер. Один из негров, наблюдая за непостижимой скоростью рук водителя, высказал предположение о том, что в сущности стартер явно проигрывает мускульной силе Лаэрте. Наш чудо-шофёр бросив убийственный взгляд на шутника, вновь набросился на рукоятку. Пот ручьём вытекал из-под его шевелюры, стекая частыми каплями по лбу на нос и далее-на упрямо оттопыренную нижнюю губу. Я отвернулся чтобы Лаэрте не увидел мой смех, который я давил в себе усилием воли.

Мотор не завёлся. Лаэрте в сердцах швырнул рукоятку на землю и сел в кабину с безучастным видом, насвистывая какой-то популярный мотивчик: мол меня это не касается. Затем вскочил, открыл капот и некоторое время крутил там что-то. Пока он там копался, один из бородачей взял рукоятку и попытался запустить двигатель. Негры вовремя его остановили-иначе при теоретически успешном запуске мы могли бы лишиться нашего аса. Но вот Лаэрте покинул моторный отсек, негры отпустили бородача, он крутанул рукоятку. Двигатель запустился с пол-оборота. Лаэрте с радостным рёвом захлопнул капот, воздал хвалу Деве Марии, прыгнул в кабину. Едва последний пассажир успел залезть в кузов, как Форд рванул с места..

Лаэрте оказался ужасно невезучим человеком. И наблюдая за тем что с ним и с его машиной происходит, я поражался тому как он ещё остался в живых.

Как-то днём, во время обеденной стоянки Лаэрте сообщил всем что он сходит с ружьём в лес, «подстрелит что-нибудь.» Взяв ружьё, он скрылся в зарослях. Через несколько минут мы услышали отчаянный крик и громкую брань. Оказывается наш «охотник» провалился по грудь в рытвину, заполненную водой. Ружьё и патроны были подмочены..

Вечером мы подъехали к разветвлению дороги. Левая продолжала идти по гребню Серра-дус-Паресис, а правая..Правая неизвестно куда. Все начали гадать: куда-же идёт правая дорога. Лаэрте сообщил что это старая дорога к телеграфному посту Утиарити на реке Папагайу (9). Здесь мы остановились на ночлег не доехав до ближайшего населённого пункта с гостиницей, а ехать по темноте Лаэрте, слава Богу, не решился.

Упрямый Лаэрте снова отважился сходить на охоту. С ним пошли два бородача-Просперо и Бастиан. Пролазив по зарослям более часа, они всё-же подстрелили тощую жакубим..

Был разведён большой костёр. На подходящих деревьях натянуты гамаки. Наша единственная дама мастерски привязала свой гамак между довольно толстыми деревьями, но даже они скорбно согнулись, когда она улеглась.

– Чудесная женщина! -сказал Лаэрте.-Жаль, что она едет к мужу в Порту-Велью, а то я..

И не сказав что бы он сделал, будь дама не замужем, он отправился спать. Причём спать он растянулся на какой-то тряпке, прямо возле колеса машины. В Бразилии так делать-значит быть смелым до безрассудства.

– Когда-нибудь для него это добром не кончится.-пробормотал мрачный.

Среди ночи раздался душераздирающий вопль. Все вовскакивали. Кто кричал? Я почему-то был уверен, что кричал Лаэрте. И не ошибся. Он стоял возле машины чиркая спички и пытаясь кого-то увидеть. Оказывается ночью по его лицу проползла какая-то тварь. Он утверждал что это была ядовитая многоножка. После этого Лаэрте поклялся в том, что спать отныне будет только в кабине, куда он и не замедлил забраться..

Наступило утро и мы поехали дальше. Снова ужасная трясучка и бензиновая вонь. Как-же всё это надоело.. Но у Лаэрте снова беда: пробило колесо. Мы все заключали пари: есть ли у Лаэрте запаска. Я поспорил с Раулом и думал что запасного колеса у супер-водителя нет. Но проиграл: запаска как ни странно была и даже накачана воздухом. Переставляли правда долго-сказывалось мастерство как водителя, так и помощников. Домкрат у Лаэрте приказал долго жить и машину поднимали всем пассажирским составом с помощью ствола дерева. Долго не могли поднять, пока не подошла Элоиза-так звали нашу пышную красавицу-и только с помощью её многочисленных килограммов кузов Форда пошёл вверх. Пока мы все держали грузовик на весу и благодарили судьбу за то что нашей попутчицей была такая весомая женщина-Лаэрте поменял колесо и мы двинулись в путь.