Тень Железного клыка

 Кровь впиталась в половики, в обои, стекала в щели паркета.

 Запах – тяжёлый, липкий, как металл и сырость вместе.

 Старший опер Платонов, приехавший немного ранее, стоявший у окна, тихо сказал, не поворачиваясь:

– Соседи говорят во втором часу ночью, слышали, будто кто-то двигал мебель тут… потом тишина. И все.

 Серов покачал головой и прошёл дальше, осматривая комнату. На столе – чашка с недопитым чаем. Хлеб. Банка варенья. Открытое окно.

 Значит, убийца ушёл отсюда спокойно. Без спешки.

– Никто ничего не видел? – спросил он тихо.

– Никто.

 Он опустился на корточки, посмотрел на пол, где в крови отражалось мутное утро за окном. Тот же почерк. Та же жестокость. Обезглавливание, множественные раны, бесшумность.

 Из спальни вышел молодой милиционер, приехавший с Платоновым – совсем ещё парень, лейтенант Ким, побледневший до синевы.

– Товарищ капитан… вы должны это увидеть.

 Он отвёл Серова в другую комнату.

 Там, в углу, стоял старый шкаф. Дверцы полуоткрыты.

 Милиционер открыл их, и Серов увидел: внутри, за платьями и плащами, на стопке какой-то одежды, сидит девочка. Лет пяти. Глаза – огромные, пустые. В руках – кукла.

– Она видела?

– Скорее всего – да. Она молчит. Ничего не говорит.

 Серов медленно опустился на колено.

– Не бойся… ты меня слышишь? – спросил он мягко. – Всё хорошо. Больше никто тебя не тронет.

 Она не ответила. Только уткнулась лицом в куклу.

 Серову показалось, что она шепчет что-то, но слов не разобрать.

 Потом всё закрутилось – фотограф, эксперты, врачи, мешки, протоколы.

 Во дворе собирались соседи – женщины плакали, мужчины стояли, молча глядя в землю.

 Кто-то крестился, кто-то шептал:

– Опять. Господи, опять…

 Серов стоял у окна, смотрел, как выносят тела.

 Он понимал – теперь это не просто убийство. Это вызов.

 И враг у него один. Без имени. Без лица. Хуже зверя.

 Позже, когда все разошлись, и в квартире осталась только оперативная группа, Серов тихо сказал Платонову:

– Теперь всё ясно. Он не ушёл. Он здесь.

– Думаешь, тот же?

– Не думаю. Знаю.

 Он подошёл к стене, где на обоях, среди пятен крови, было странное пятно – как отпечаток ладони.

 Серов протянул руку, провёл пальцем.

 Тёплое. Ещё не до конца высохло.

 Он поднял глаза на Платонова.

– Он убил их несколько часов назад… Он рядом.

 Платонов сжал челюсти:

– И ребёнок это видел.

– Да, – сказал Серов тихо. – Но пока она молчит.

 Он посмотрел на шкаф.

 И понимал – впереди будет ещё кровь. И времени у них теперь совсем нет.

 В этот же день, после обеда, в кабинете начальника райотдела Ахметовым, чувствовалось сильное напряжение, как перед грозою. На подоконнике – пепельница, переполненная окурками, и накурено так, что хоть топор вешай.

 На совещании были все – от простых милиционеров до самых старших по званию. В первом ряду сидел Серов, рядом прокурор района, с насупленными бровями.

 У стены – первый секретарь райкома партии, плотный, лысеющий, с лицом человека, привыкшего говорить в приказном тоне.

 Ахметов встал, откашлялся, посмотрел на всех.

– Товарищи, – сказал он, – ситуация чрезвычайная. Третье убийство. Две жертвы сразу. Мать и дочь. Характер повреждений тот же. Орудие – острый нож, множественные ранения, головы отделены…

 В зале стояла мёртвая тишина. Только где-то за окном слышалось завывание ветра.

– Преступник не найден. Свидетелей нет. Следов – минимум. У нас есть ребёнок, видевший убийцу, но девочка в шоке, молчит.

 Он сделал паузу и добавил:

– Это уже не единичный случай. Это серия.

 Секретарь райкома поднялся. Голос у него был низкий, властный, каждое слово звучало как удар молота:

– С этого момента вопрос берётся под партийный контроль. Никаких утечек информации. Ни слова в газеты, ни одного слуха за пределы отдела. Если узнает кто-то посторонний – будете отвечать лично.

 Он перевёл взгляд на начальника райотдела, потом на прокурора.

– Вы понимаете, чем грозит паника в районе? Нам хватило прошлых слухов.

 Прокурор кивнул, потом встал, открыв папку.

– Постановление: организовать усиленные патрули, проверить все общежития, провести по дворовые обходы. Особое внимание – лицам, недавно освободившимся из мест лишения свободы, и тем, кто состоит на учёте в психдиспансере.

 Он сделал паузу, поднял взгляд:

– И ещё. Любой новый случай – докладывать мне лично, немедленно.

 Секретарь снова заговорил:

– Виновные в утечке будут сняты. Виновные в халатности – сняты. Ясно?

 Кто-то тихо кашлянул, кто-то опустил глаза.