Марш обреченных

Смотрю на часы. До установленного момента парковки у «Праги» ещё полтора часа. Есть время покататься, подвести честной народ. В этот момент оживает радиостанция.

– Старина, у тебя все нормально? – Это Валера. – Он и Тагир ведут меня по всему маршруту. То слева, то справа появляются их автомобили. Сейчас красный «BMW» маячит метрах в тридцати позади меня.

– Да, беседа прошла в атмосфере взаимопонимания.

– Много интересного?

– Не то слово.

– Это хорошо! Но я тебе ещё одну интересную вещь скажу. У тебя на хвосте уже минут двадцать тащится серый «жигуль».

– Спасибо, я знаю.

«Друзей народа» я действительно заметил давно. Шли они не скрываясь, что называется «след в след». Интересно, кто такие? На ребят из конторы Скороходова не похоже. Те работают чище, да и меньше, чем в три машины не водят. Эти, скорее всего, действительно считают меня таксистом. Хотя все равно не понятно. Зачем столько времени тащится следом, если можно было давным-давно организовать левого гаишника. Очевидно, надеются, что я их на кого-то выведу? Ну, надейтесь, надейтесь. Выведу я вас – обратно бы дорогу найти.

Красный «BMW» обгоняет мою «Волгу» и уходит вправо в переулок. Через пару минут я уже замечаю, как в соседний ряд перестраивается «Опель» капитана Насурутдинова. А серый «жигуль» все дышит в спину, что олененок Бемби в хвост матери оленихи. Вот барышня на тротуаре голосует. Блузка в обтяжку и юбка адмиральским вымпелом вьется по ветру.

– Куда едем, красавица?

– Сокольники, – коротко отзывается девица.

– Нет проблем. Залазь.

– Сколько будет стоить?

– А это уже как решим. Можно по счетчику, можно – по справедливости.

Ну что, «господа сопровождающие его лица», в дорогу. Надеюсь, вы ничего не имеете против Сокольников?

– А вам господа куда? К трем вокзалам и побыстрее? Да что я, не понимаю? Прокатимся с ветерком…

Катимся к Казанскому вокзалу. Почти как правительственный кортеж. «Волга» – «Жигуль», «BMW» – «Опель», «Опель» – «BMW».

– Мадам, не просите и не уговаривайте, я не поеду в Черемушки. Почему? Потому что смена у меня заканчивается, а до Черемушек чесать и чесать. А вы, монсеньер в тюбетейке, чего желаете? Арбат? Это правильно. Арбат – одно из самых величайших достопримечательностей нашей, а бывшей и вашей Родины. Согласно книге рекордов Гиннеса, по количеству матрешек на душу населения, она превосходит всю остальную Европу вместе взятую. Что? Вы говорите, там такого нету? Видимо, вам попалось устаревшее издание. Пожалуйста, вот вам Арбат… и вот нам ресторан «Прага».

Без пяти три. Успел. Прекрасно. И вся моя рать в сборе. Снова Валерин голос:

– Ну что, командир? Что с хвостом делаем?

– Рубим по самые уши. Работаем так: я сейчас ставлю машину и навожу марафет. В салоне протру, чтобы пальчиков не было. Салон окроплю внутри, ну, и там стекло, зеркала, как положено. Если джентльмены захотят познакомится – схема «захват», нет – я банально уведу их за собой и потеряюсь по дороге.

Ну вот и приехали. Ищу свободное место для стоянки… Внутренняя приборка. Одеколон. Запах его – гениальное изобретение наших парфюмеров. Люди от него нос воротят, а собаки, так те просто в обморок падают. Ну вот, вроде бы никаких следов моего пребывания не осталось. Исключая, конечно, запах. Но его, как говорится, к делу не подошьешь. Выхожу из машины. Запираю дверь. Протираю лобовое стекло. Зеркало заднего вида. Ну что? Подойдут или не подойдут? А! Вот они движутся. Холеные, самоуверенные. явно не топтуны. Ребята из наружки эдак «королями жизни» не ходят. Их без должной сноровки и одного из десяти в толпе не разглядишь. Ничего. Сейчас у вас спеси поубавится.

Вот старший в карман полез. Сейчас ксивой светить будет. Тру себе зеркало, да насвистываю мотив из «Красотки». Вот она, отеческая рука Госбезопасности на непутевом плече! Поехали! Правой рукой запястье незваного гостя в захват, локтем левой ему – под ребра. Поворот вокруг своей оси и голова преследователя, с выпученными глазами и открытым ртом, бьется о капот «Волги». Напарник его пытается поднять руку, чтобы выхватить пистолет, спрятанный в наплечной кобуре, но валится, не охнув, получив удар основанием ладони по ушам от капитана Насурутдинова.

– Спокойно, спокойно граждане. Не толпитесь, – вещает майор Пластун, размахивая в воздухе закрытым удостоверением. – Операция ФСБ.

Ну что ж, чистая правда. Встревоженный было обыватель, удовлетворенно шествует по своим делам. И ему будет что рассказать дома. Он воочию наблюдал несокрушимую мощь наших карателей. «Щелк, щелк». Наручники намертво схватывают запястья незваных визитеров. Тагир, жестом фокусника, извлекает табельные стволы моих преследователей, как бы демонстрируя явную злонамеренность поверженных темных личностей. Задержанные влетают на заднее сидение собственных «Жигулей». Мы следуем за ними. Вся операция заняла чуть больше минуты. Хороший результат! В дальнейшем путешествии мы составим компанию нашим приятным, хотя ещё не знакомым почитателям. Кстати, самое время познакомится. Совершаю экскурсию по карманам, в поисках удостоверений. Капитан Калмыков, старший лейтенант Нечитайло. Ну что ж, приятно познакомится. Надеюсь, взаимно.

– Куда едем? – поворачивается ко мне Валера.

– На полигон.

Я кладу руку на плечо Тагира:

– Нам понадобится хорошая машина. «Вольво» или что-нибудь из последних моделей «Дженерал Моторс»

– Понятно, – кивает головой он, принимаясь высматривать потенциальную жертву.

– С иностранными номерами подойдет?

– Выше крыши.

У 590-й «Вольво», стоящего на обочине, в номере гордо высвечивает буква «S» – Швеция. То, что надо. Сейчас мы устроим коллегам небольшой скандал. «Жигуль» притормаживает, и Тагир, походкой легкой, как шаг честного человека, выходит на «зверя». Когда капитан Насурутдинов уйдет в отставку, я уверен, ему найдется место, в качестве эксперта фирмы, выпускающей замки и противоугонные устройства. Во всяком случае, я не встречал ещё ни одного подобного изделия, которое бы не сумел бы уговорить за время горения одной сигарету. Надеюсь, что владелец автомобиля от возмущения не забудет заявить в милицию о пропаже. Ну вот, так и есть. Поблескивающий лаком и никелем суперавтомобиль догоняет видавший виды трофейный «жигуленок» и прямо сказать, смотрится рядом с ним примерно как дог-медалист с помойным кабыздохом. Тонированное стекло легко уползает вниз, и из окна высовывается рука нашего термезского Барса.

– Прекрасно, Тагир, прекрасно!

Тормозим и перегружаем пленников в «Вольво». А теперь очень быстро, пока не хватился хозяин, к выходу из Москвы.

Вот он долгожданный пост ГАИ. Парни в бронежилетах с АКСУ[13 - АКСУ – автомат Калашникова, складывающийся, укороченный.] на плечах, бдительно озирают трассу. Невзрачный драндулет с Валерой за рулем, не вызывает у них ни малейших эмоций. То ли дело наш дорожный линкор… О! Замахал, замахал!

– Сержант Болдырев, – подошедший гаишник поднимает руку к козырьку кепи.

Из водительского окошка «Вольво» появляется удостоверение капитана ФСБ Калмыкова, вслед доносится шипение.

– Сержант, растворись, ты срываешь операцию!

Сработало! Вот у нас уже есть свидетели по делу об угоне сотрудниками ФСБ шведского автомобиля «Вольво»

– Все в порядке, проезжайте.

Ну, вот и славно. Дальше уже все спокойно. Дальше – уже сплошные запретные зоны. Вообще, понятие это так же характерно для Подмосковья, как табличка «Не курить» для склада горюче-смазочных материалов. Словно крепости времен былинных, стоят вокруг белокаменной военные и военно-промышленные города, городки, поселки и уж такие глухоманные места, куда ни один Макар без особого допуска никогда телят не гонял. Жуковский, Пущино, Обнинск, Дубна, Долгопрудный, Дзержинск, Красноармейск, Зеленоград, а ещё Голицыно-2, Дмитров-2, а еще, а еще, а еще… И это все не считая, скажем, наших родных и до боли знакомых полигонов в Балашихе и Суханово.

В первый год после формирования нашего подразделения именно там протекали суровые будни изнурительных тренировок и изматывающего обучения языкам, нравам народов мира, манерам и многому, многому другому, что не входило в программу обучения советских офицеров. Мы тренировались плечом к плечу с представителями едва ли не всех стран и народов, борющихся за что-нибудь или против кого-нибудь. Здесь были ливийцы, пакистанцы, латиноамериканцы, корейцы, в общем, все флаги в гости… Потом, видимо, эта ситуация несколько смутила кого-то из военного начальства и нам был выделен отдельный полигон неподалеку от столицы российского православия.

Нельзя сказать, чтобы до нас здесь никогда не ступала нога современного человека. Боле того, тут, как ни где, чувствовалось его грозная поступь. Кроме тренажеров и времянок, построенных нами, в этих местах имелся ещё целый архитектурный комплекс, не доступный, правда, любопытному глазу. Этажи этого величественного сооружения из монолитного бетона уходили глубоко под землю, образуя сложную систему жилых помещений, залов, переходов, огневых точек, складов – в общем, всего того, что нужно для резервного командного пункта, скажем, на уровне группы армий. Сверху, как я уже говорил, шелестит вековечный лес, в который были аккуратно вписаны наши убогие, в сравнении с подземным великолепием, учебные корпуса. Сюда и лежал наш путь.

Сотрудники охраны заученно попросили выйти всех из машины и, сверив наши документы, дали добро на проезд. Офицеры ФСБ в наручниках и «Вольво» со шведскими номерами не вызывают у них ни малейшего интереса. То есть, не совсем так. Рабочий интерес, конечно же, есть. Но, проверив чистоту от жучков, скрытых камер и прочих тому подобных сюрпризов, они тут же скрываются в служебном помещении, оставляя нас самих разбираться с нашими делами.

* * *

Валера с трудом поворачивает давно не смазывавшийся штурвал, и с натугой открывает тяжеленную броневую дверь. ФСБшники, подгоняемые Тагиром, понуро заходят внутрь. Кроме них, в помещении нет ничего, голый бетон. О мебели бывшие хозяева как-то не позаботились. Тагир снимает с них наручники, отклеивает лейкопластырь, которым для предотвращения излишних разговоров заклеены рты пленников. Похоже «друзья народа» хорошо осознают глубину задницы, в которой они очутились. Во всяком случае, традиционных вопросов – «кто вы такие?» и «как вы смеете» – не слышно. Оно и к лучшему. Сразу перехожу к делу.

– Ребята, в передрягу вы попали в пресквернейшую. Мы ничего не имеем лично против вас, но нас очень интересует ряд вопросов. В частности: кто и почему отдал приказ следить за вдовой генерала Рыбакова, что вообще из себя представляет дело Рыбакова. Четко и подробно: что, почему, что слышали, кто сказал. В общем, факты, имена даты, не мне вас учить. Пишите все по установленной форме, на имя начальника Федеральной Службы Контрразведки. Чтоб у вас не было никаких иллюзий. Сейчас я выдам вам бумагу и ручки, а так же запас сухарей на один день. У вас есть выбор. Либо вы пишите все, что знаете, тогда у вас появляется шанс сохранить себе жизнь, либо играете в героев-подпольщиков, тогда я закрываю эту дверь, и больше о ней не вспоминаю. Через сколько лет её откроют вновь – одному Богу известно.

В глазах у Калмыкова я читаю ужас. Похоже, они не склонны сомневаться в искренности моей речи. При случае они поступили бы точно так же. Ибо, как гласит железный закон любой секретной службы: «Никогда не убивай человека, если того не требует дело, и никогда не щади его, если дело этого требует».

– Надеюсь, до завтрашнего утра у вас хватит времени, чтобы связано изложить свои мысли. А сейчас – я кладу перед ними на пол стопку бумаги, пару авторучек, десяток сухарей и два пластиковых стакана. Тагир молча подает мне принесенную заранее бутыль «Абсолюта», откручивает крышку и прозрачная струя устремляется в одноразовый стаканчик. – Это хоть как-то предаст вам сил и скрасит одиночество. Пейте спокойно. Это не отрава. Чистейшая водка. Счастливо оставаться. До завтра.