Саша

– Интересно, а почему все наши разговоры, да и не только наши с тобой, сводятся к пошлым шуткам? – опять серьёзно спросил Саша, который, как вы могли заметить, очень часто спонтанно спрашивал такие вопросы у друга. Может поэтому у него был только один друг?

– Потому что озабоченные животные, что тут непонятного, – ответил в своём запутывающем собеседника стиле Вася, поэтому Саша только махнул на это рукой, из-за чего рассыпал семечки и двор огласился крепким матом, затем Вася неожиданно спросил уже более серьёзном тоне, – у тебя сегодня батя приезжает?

– Да, смотря на время, он уже дома должен быть, – сказал Саша, бросив взгляд на потрескавшийся циферблат часов, – так не хочется домой, там так скучно и тесно.

– Уж лучше дома, чем на улице Рабочего района.

– Прогоняешь меня? – прищурился Саша.

– Ну ты же не можешь здесь выдержать местную флору и фауну? Я забочусь о тебе.

– Спасибо, брат.

– Брат.

Юноши крепко обнялись. Не смотря на то, что телесное соприкосновение и было очередной шуткой, но в этой шутках гораздо больше правды, чем в некоторых серьёзных речах.

Мальчики, побратавшись, встали с скамейки и направились обратно к аллее. Саша вглядывался в серебристый автомобиль, а точнее в боковые стёкла, отражающие лучи Солнца, только-только собирающегося уйти на временный покой после трудной рабочей смены, износилось за лето бедное солнышко. Особенно стоит его пожалеть, потому что слышало, как на всю улицу играла из колонок не очень презентабельная и умиротворяющая музыка.

– Есть вещи, которые нам не суждено понять и которые не стоит попробовать, – философским голосом пропел Вася, когда пришла пора мальчикам прощаться.

– Спасибо, старче, за совет, – сказал Саша, думая, с каким же идиотом связала его жизнь, затем обменялся рукопожатием и побрёл на остановку.

Глава 8

Марина, мама Саши, готовила еду для предстоящего праздничного ужина, который состоял из жареной на сковородке картошечки, посыпанной укропом и луком, колбаски, нарезанной на отдельном блюдце, греческого салата с оливками, варёных яиц, в которых желток перемешали с мясом, приготовленной в духовке маленькими кусочками свинины, сока в прозрачном графине и кусочков сыра. На десерт планировалось подать тортик с чаем.

Когда все эти блюда готовились, Марина Аркадиевна услышала звонок в домофон и пошла к нему, с ножом в руке. «Алло, кто это… кто?» – спросила Марина Аркадиевна и, не услышав ответа, фыркнув и глубоко вздохнув, принялась дальше приготавливать ужин.

Саша, подойдя к двери своего подъезда, набрал на домофоне номер своей квартиры, но, вспомнив, что у него есть ключи, решил не дожидаться ответа и открыл дверь. Он, стараясь чтобы никто не заметили, тихо открыл дверь квартиры и прошмыгнул в свою комнату. Саша не хотел встречаться с отцом, ему было некомфортно даже думать об этом, но прекрасно понимал, что это неизбежно и, чтобы мысли об отце не травили разум, юноша рискнул сразу, предварительно переодевшись, зайти в комнату родителей. Юрий Иванович Майтанов был мужчиной лет 40-45 с лысеющей головой без единого седого волоска, полненький с недлинной, но очень густой тёмной бородой. Особенно хорошо на лице были очерчены складки у верхних губ и носа, что даже сейчас, когда он сидел на стуле в очках и спокойно читал книгу про строение социализма, на которую направлен был свет от лампы, это всё равно бросалось в глаза. Юрий Иванович посмотрел на Сашу, когда тот заглянул в комнату и встал только тогда, когда сын направился к нему, чтобы облызаться.

– Привет, пап.

– Ну здравствуй, Саша, – ответил Юрий спокойным ровным и даже красивым голосом и, приветствую Сашу, трижды поцеловался с ним в щёчку.

– Как добрался до дома, ничего не помешало?

– Да потихонечку, всё было нормально, а как у тебя учёба в школе?

– Да тоже всё нормально.

– А ты дневник покажешь? Чуть позже.

– Хорошо, – ответил Саша и вышел из комнаты. В эти минуты он надеялся, что отец забудет про дневник, как это очень часто бывало. Юрию Ивановичу то ли было неинтересно, как идут дела сына в школе, то ли не хотел расстраиваться из-за лени и бездарности своего потомка, то ли был просто рассеян, вполне возможно все три причины попеременно спасали Сашу от порицания за свою не самую лучшую, по советским меркам, работоспособность. Дневник был одним из двух вариантов получить более-менее правдивую информацию о состоянии получения образования, так как мальчик обладал зачатками разума, а значит умел лгать. Наиболее неприятным исходом для Саши было родительское собрание – тут уж никак не выкрутиться, тем что он не был ассом закулисных игр, благо на собрания ходила Марина Аркадиевна, она же гораздо чаще отца проверяла дневник. Может потому, что ходила в школу, она нередко проверяла качество оценок у своего сына, чтобы не пришлось краснеть за неуспеваемость отпрыска.

Саша вернулся к себе в комнату и начал играть в Far Cry 3. Юрий Иванович продолжил чтение книги, а Марина Аркадиевна всё ещё продолжала готовить ужин. Когда он был почти готов в дверь один раз, но очень настойчиво, позвонили.

– Ох, я ещё не оделась… Саша, иди открой дверь, мне надо переодеться, – крикнула в комнату Саши мама, стыдясь своего фартука и домашней одежды. Александр Юрьевич понимал, что ему придётся встретить гостей в парадной форме, так как не принято было в чём попало выходить на подобные семейные встречи. Поэтому Саша не спеша снял с головы наушники и подошёл к входной двери, отворив которую увидел Александра Ивановича Майтанова и Людмилу Владимировну Майтанову – брата отца Саши и жену брата.

– О, здравствуй Сашенька, – добродушно улыбаясь, сказал невысокого роста с пышными казачьими усами, но без бороды, мужчина лет 50, аккуратно одетый в пальто, дядя Саши-мальчика.

– Здравствуйте, – также улыбаясь, проговорил Саша, отстраняясь от двери, заходя вглубь квартиры, – проходите, проходите, сейчас мама с папой подойдут.

– Ну как у тебя дела, успехи в учёбе? – спросила тётя Людмила, женщина с ярко рыжими, покрашенными волосами, маленькими глазами, носом и ушами. Ростом она была ещё ниже своего супруга, лицо спустя года не растеряло красоту, благодаря тщательному уходу и косметике, так что выглядела она на 40 лет. Людмила Владимировна вместе с мужем телесно поздоровалась с племянником.

– Да всё потихоньку, всё нормально, – ответил Саша так, как и всем отвечал на подобные вопросы, не теряя улыбки, но про себя, глядя на то, “как пыхтел дядя, пытавшийся снять туфли, грустно подумал: «Зачем все спрашивают одни и те же глупые вопросу, почему их не волнует, что я чувствую?», – а у вас как?

– Всё отлично, – просто ответила Люда.

– О-о, Юра, – воскликнул дядя Саша, увидев, как из коридора к ним навстречу в рубашке и брюках вышел Юрий Иванович, снявший очки.

– Привет, – только сказал отец Саши и традиционно поздоровался сначала с братом, затем с его женой.

– Да, ты не сильно изменился, слава богу, не то что твой сын, – смеясь, заметил Александр Иванович, хлопая по плечу тёзку. Все засмеялись, Саша засмущался из-за неловкости, когда человек чувствует, что не оправдывает похвалы.

– Как служба? – спросил дядя Саша.

– Попозже расскажу, мне есть, что сказать, – подогревал интригу Юрий.

– Это верно, – сказал Александр, – а где у вас руки можно помыть, давно не был, надо исправляться.

– Сейчас, идём, – сказал Юрий Иванович, проводя гостя в ванную

– Привет, Людочка, – радостно воскликнула Марина Аркадиевна, быстро идя, одетая в

темно-синее простое платье, к Марине Владимировне.

– Привет, привет, родная, – обнимаясь, сказала Людмила.

– Здравствуй, хозяюшка, – поприветствовал довольный с чистыми руками Александр Иванович мать Саши.

– Я немного извиняюсь, я не всё ещё приготовила к ужину, мне немного осталось сделать, так придётся чуть-чуть подождать, я отлучусь на кухню, а вы пока в гостиной посидите, – сказала смущённо Марина.

– Я тебе помогу, – поддержала подругу Людмила, которой хотелось не столько помочь с ужином, сколько поговорить о женских вещах.

– Да ничего страшного, мы там посидим, поговорим, не переживай, – сказал весело дядя Саша и вместе с остальной мужской братией направился в комнату, в которой должны были проходить посиделки.

– Саша, давай стол поставим, – сказал Юрий Иванович своему сыну, и они вместе с не могущим не помочь Александром Ивановичем выдвинули знаменитый советский стол, находящийся между 2-мя шкафами посередине стены комнаты, ставя рядом с диваном, чтобы удобнее было сидеть и меньше стульев таскать. Теперь над столом висела люстра с стеклянными финтифлюшками около 3-х лампочек, напротив двери в комнату родителей Саши располагался балкон, недавно отделанный с новыми окнами. Смежно с спальней родителей находилась другая дверь, ведущая в коридор и не имевшая в отличие от других защёлки. Гостиная была самой большой комнатой, поэтому отлично подходила для предстоящего застолья.

Юрий Иванович уселся на край стола на месте, где должен восседать глава семьи, хозяин. Напротив него уселся его брат. Саша занял место на диване и слушал разговор старших, ничего не добавляя из знака уважения.

– Не особо сложно было: подъём в 7 утра производился, – сказал Юрий о самом неприятном в любой работе – раннем начале дня.

– Ого, это ещё действительно ничего, помнишь, я тебе рассказывал про то, как нас старшина, кажется Михайлов… да, точно! Михайлов, его я никогда не забуду, часто буди нас 3 раза за ночь по команде и заставлял одеваться на скорость, – говорил Александр Иванович, предаваясь приятной ностальгии, несмотря на неприятности, окружавшие в то время. Странно, но люди порой даже в те времена, когда дела шли не самым лучшим образом, всё равно по ним скучают, как например, по школьным годам, которые у очень немногих людей в наших странах прошли по-настоящему хорошо, но они ассоциируются с чем-то позитивным.

– Вы тогда по 2 года служили в армии? – спросил Саша, заинтересованный в разговоре.

– Да, тяжело тогда было, вам, молодёжь, куда легче. Собираешься в армию или как?