Саша

К одному из центральных зданий подошли детишки. Этот был огромен, с множеством этажей, с красной облицовкой поверх кирпича, а фасад в виде белых выступов-колонн и двух львов у входа в него делали архитектурное строение красивым. Над входом висела маленькая табличка, гласящая печатными буквами с завитушками: “Отель Аланталь”.

Помимо красочной обёртки, гостиница была прекрасно известна недорогой как для гостиниц столовой, хорошими обслуживанием и местом для отдыха. Оно располагалось рядом с противоположной входу стеной и состояло из лавочек, аккуратно посаженных деревьев, плитчатых дорожек, минипарк, в котором людям нравилось перекусывать едой, купленной в отеле, отчего симбиоз двух хороших вещей делал гостиницу популярной не только среди постояльцев.

– Зайдём в столовку, купим что-нибудь поесть, – предложил Антон.

– Да, давайте.

– Я хочу булочку, они там такие вкусные.

– Нет, я не пойду, там щас будет много людей, да и дороговато там, – сказал, морщась и переступая с ноги на ногу, Саша.

– Ты хочешь меня отговорить от потрясающей булки с корицей? – смеялась Миля.

– Нет, это невозможно, – мгновенно ответил Майтанов, – просто сообщаю, что не пойду внутрь, подожду вас снаружи.

– Займи нам место, хорошо?

– Ладно.

Саша побрёл в одиночку в минипарк к лавочке, а молодые люди прошмыгнули в холл, зайдя внутрь которого видна впереди изгибающаяся деревянная лакированная с красным ковром на ступенях лестница. Справа от неё, чуть ближе к входной двери находились метровые массивные тёмно-шоколадного цвета стойки с администраторами за ними, которые были одеты в строго определённую форму: белая рубашка, чёрная жакетка, чёрный галстук, чёрные брюки или юбка в зависимости от пола сотрудника и коричневых туфлях. В холле работал консьерж также в чёрно-белом костюме, только носил пиджак вместо жакетки.

Слева от входа в отель был проход в столовую, за неё глубже имелась дверь в игральный зал. Если повернуть вправо, то можно очутиться в гардеробной, во которую впускали не только жильцов гостиницы.

Холл был очень красив, его мягко розового цвета стены украшала на метр от паркетного пола, немного выделяясь, светло-коричневая панель, сверху которой на дистанции 30-40 сантиметров висели разные картины: натюрморты, пейзажи, портреты с отличающейся атмосферой, от мрачной до увеселительной. Все картины были обвиты тёмно-золотой железной рамкой, на одной из картин была изображена молодая леди с наряде века 19, на другой русский богатырь на вороном коне с большой палицей в руках, на третей пейзаж расстилающейся вдаль реки, на которой застыл во времени пароход.

Наши друзья сразу свернули влево, и пройдя по красному двору мимо двустворчатой двери, очутились в столовой. Столовая была на самом деле рестораном: посередине помещения от входа с одной стороны до ресепшн с другой располагались с круглой крышкой и одной причудливой формы ножкой деревянные покрытые лаком столы, за которыми могли усесться до 8 человек. Тогда ещё были свободные места, хотя они очень-очень редко были полностью оккупированы. Стеновая гамма была точно такой же, как и в холле, только без картин.

Восьмиклассники очень быстро, за 2 минуты, выбрали, что хотят с собой забрать и довольные покинули здание. Я заметил, что молодые люди в общем и целом гораздо быстрее выбирают товары, чем их старшие товарищи, это происходит то ли из-за неопытности молодых, то ли из-за нетерпения, то ли из-за более шустрого ума, всё схватывающего на лету, то ли из-за того, что думают, что во всём прекрасно разбираются, поэтому уверенны в правильности выбора.

– Зря с нами не пошёл, – сказала Миля Саше и сразу же откусила кусочек булочки с корицей, изображая при этом сильное удовольствие на лице, чтобы позлить Майтанова.

– Нет, меня так просто не разозлить, – сказал Саша, скрывая за этой насмешкой чувство зависти.

– Слушай, Некит, дай попробовать багет, я такой ещё не пробовал, – сказал Ваня, тяня свой рот к багету.

– Ну, давай хотя бы не на людях… эй, не так много! Говнюк! – крикнул Никита на Ваню, который жевал и одновременно смеялся с забитым ртом, за что поплатился, а именно

подавился.

– Кстати, совсем забыла, нам на завтра нужно сделать сочинение по литре? – глядя на одноклассников испуганными глазами, спросила Лиза.

– Можно завтра принести, но крайний срок с следующий понедельник, так что не ссы, ещё успеешь сделать, там, правда, такая залупа, – сказал Никита, выплёскивая всё свое негодование на последнем слове.

– Я вообшэ не понимаю зачем это нужно писать? Кому нужны наши сраные анализы? И книга неинтересная и темы какие-то прям совсем конченные попадаются, – поддержал Никиту Остап.

– А вы какую тему из «Отцов и детей» брали? – спросила Лиза.

– Я про любовь взял, – сказал Иван.

– Самая лёгкая – это про безнравственность Базарова. Там и придумывать ничего не надо, просто воды налил и всё, – высказал своё мнение Саша.

– Воду налить придётся в любое сочинение, – глубоко вздохнул Никита.

– На самом деле тема про нигилизм вообще изичная.

– Тогда почему ты её не взял? – спросила у Ивана Лиза.

– Я русичке сказал, что возьму тему про love, когда мы на уроке темы выбирали, помнишь? А менять я не хочу, потому что подумает, что списал у кого-то. Ты же знаешь нашу училку. Эх, если б знал, что так обернётся.

– Просто Вантус – романтик, – милым голосочком сказала Миля, что по сути своей не так далеко от истины, ведь имея выбор он, не задумываясь, избрал возможность написать именно про любовь опус.

– Я тоже про любовь пишу, – сказала Лиза.

– А я, как Санёк, про нигилизм накалякаю, мне вообще насрать, о чём писать, всё равно училка придолбётся к сочинению, – сказал Антон.

– Пока лохи пишут сочинение, боги отдыхают на больничном, – так высокомерно сказал Остап, чтобы все начали ему завидовать.

– Скотина везучая.

– Да, этого сучонка не было на уроках, когда мы проходили Тургенева.

В старших классах у этого преподавателя писали сочинения немного больше половины учеников, так как была схема, по которой если ты не появляешься на занятиях, на которых объяснялся смысл того или иного литературного произведения, то миновала кара что-то сочинять. Мария Ивановна прекрасно это понимала, но не препятствовала данному развитию событий, чтобы отгородить свою психику от прочтения порой действительно очень глупых работ, которые своей безграмотностью и отсутствием логики поражали не только учителя, но и других учеников, а это о многом говорит.

Ученики, съев еду и вдоволь насетовавшись об учёбе, решили расходиться, поэтому пошли на близлежащую остановку. Там было много людей, которые в большинстве своём возвращались после работы или после отдыха. Поэтому можно было увидеть и молодого модно одетого в приподнятом настроении юнца, и в деловом потрёпанном костюме с серым лицом зрелого мужчины. И какая же странно то, что молодой человек скорее всего станет таким же понурым, как его недовольный временный сосед. Юнец, если у него хоть что-то есть в голове, говорит себе, глядя на того мужчину – «я не стану таким же, как они, ворчливым человеком, я добьюсь успеха, я не буду ворчливым, старым в душе» – но как же часто груз в виде семьи, несчастий, лени, нелюдимой работы, вечно пасмурной погоды, людей, которые негативно влияют, и других факторов, в постсоветских странах можно до бесконечности об этом говорить, делают жизнь людей такой, какую бы они ни за что не захотели бы иметь, будь у них выбор. А когда выбора нет, не с чем сравнивать, то и так нормально.

Подъехала нужная маршрутка, в которой было мало свободного пространства, поэтому нашей компании пришлось толкаться в ПАЗике. Один был плюс, что когда такое большое количество людей в транспорте, то можно было проехать зайцем, так как в них кондуктор отсутствовал, а уследить за всеми водитель физически не мог в полностью заполненной маршрутке.

Кое-как с горем пополам Саша добрался до своей остановке и, попрощавшись в маршрутке с товарищами, перейдя дорогу, спокойно добрался до квартиры. Единственное, что немного напрягло Сашу, был крик, который как будто взывал к помощи. Это просто заставило слышавших его ускорить шаг, чтобы поскорее очутиться в более надёжном месте, чем ночные подворотни.

Глава 7

– Саша, ты когда придёшь? – спросила сонным голосом у Саши Марина Аркадиевна, когда тот сидел утром на стуле и завязывал шнурки на кроссовках.

– У меня сегодня будет репетиция спектакля в школе, поэтому поздновато, – сказал Саша, завязывая шнурки на втором ботинке и не оглядываясь на мать.

– Ты только ничего не планируй на сегодня, папа же приезжает, будет ужин совместный, поэтому, ещё раз повторюсь, ничего не планируй, – всё тем же сонным голосом говорила мама Саши.

– Да, да, хорошо, – сказал Саша и, захватив портфель и попрощавшись с матерью, направился в школу.

В школе Саша присутствовал на 4-х уроках, хотя по расписанию должно было пройти 5, но вследствие участия Майтанова в спектакле, его отпустили с последнего на репетицию. И вот, отучившись, он вместе с Антоном, Амелией, Лизой, Остапом, Никитой, Иваном стояли у актового зала и ждали с другими учениками главу школьного комитета Анастасию Комарову.

Молодым людям так просто смеяться и веселиться, что вызывает зависть у более зрелых людей, поэтому ученики получили жёсткий нагоняй от проходившего мимо учителя. Естественно, ученикам это не понравилось, но перепалку решили не устраивать, завуч всё-таки, но осуждение действий учителя за его спиной было не избежать, причём критиковался не только конкретный поступок, но и личность в целом.

– Сегодня у нас будет короткая репетиция, так что давайте не будем сильно отвлекаться на болтовню, – сказала громко красивая блондинка с завитыми волосами невысокого роста Анастасия Комарова, неся в своих руках помимо сумочки связку ключей, с помощью которой она тут же открыла двери зала.

Саша вошёл в зал, слева от двери располагалась, возвышаясь над остальным пространством, сцена, имевшая маленькие стенки, ограждающие от взора зрителей готовящихся артистов. Перед сценкой было свободное место для, используемое для дополнительных номеров, масштабности и вариативности в сюжете представления. Далее стояли в три ряда сиденья с двумя проходами между ними, ряд посередине вмещал самый больший объём посетителей. Это были сиденья, напоминающие кресла, только скреплённые вместе с линию. Стены были выкрашены в белый цвет, кроме стенки за сценой, где нарисована большая сова, говорящая поговорки, мотивирующие учеников успешно обучаться (Спойлер, они не работали, как, впрочем, любая другая внешняя мотивация, только то, что внутри человека способно заставить ЭФФЕКТИВНО заниматься тем или иным делом).

Наша братия сразу же захватили средний ряд, на сиденья которых начали складывать свои портфели, сумки, верхнюю одежду, и небольшой столик рядом с сценкой, на котором находился служебный ноутбук, предназначенный для управления звуковым содержанием спектакля. В самом углу, рядом с ареной, стояла здоровенная колонка, напротив которой расположилась в смежном конце зала другая такая же колонка, чтобы звук равномернее распространялся по залу.