Странные сны Отто Шубдца

– Пошли на летнюю эстраду, сегодня суббота, может там будет, что поинтереснее этих танцующих бегемотов. – Предложил Отто Шубдц проститутке.

– Хорошо. – Ответила Юля, вставая, и поправляя свое платье.

Летняя эстрада была недалеко, и оттуда слышалась какая-то музыка.

Отто Шубдц с Юлей прошлись по аллее, мимо фонтана с играющей ребятней. Как всегда кто-то кормил голубей, дети бегали как оглашенные и сновали около ног. Влюбленные парочки бродили с полубезумными глазами, взявшись за руки. Супружеские пары мерно гуляли, оставляя после себя шлейф благополучия и спокойствия. Парк жил своей жизнью.

Наконец, они пришли к эстраде. Выступал какой-то цыганский ансамбль. Все скамейки почти были заняты, и Отто со спутницей сели на предпоследний ряд на свободные места.

Шубдцу было грустно и невесело одному дома, потому он и поехал искать общества. Не его вина, что он оказался в парке с проституткой на выступлении цыган. Изначально Отто не искал ни цыган, ни блядей. Но вот так вышло, что и те и другие появились в его жизни. Отто Шубдц какое-то время размышлял о карме, и о превратностях судьбы, потом он таки переключился на эстраду.

На эстраде творилось что-то неописуемое. Такого он в своей жизни не видел никогда. Почти все цыгане были пьяные в лоскуты.

Те музыканты, что играли, привалились к стене эстрады, и время от времени по ней сползали вниз. К ним подходил, видимо, распорядитель концерта, здоровенный немец за сто килограмм, и приводил их в вертикальное положение. Так он ходил по сцене, и служил эдаким «поднимателем цыган».

На сцене открытой эстрады в произвольном порядке располагались цыганки одетые в длинные юбки, и один юноша, одетый в черные шаровары и серебристого цвета цыганскую рубаху.

Музыканты играли явно какие-то романсы, некоторые из которых, даже Отто знал наизусть. Но петь было некому. Вокалист отсутствовал.

Просто стояли цыганки, как статуи, и махали платьями, описывая ими восьмерки в воздухе. Юноша раскидывал руки в стороны, становясь похожим на крест. Музыканты, временами падали, как озимые на эстраду, а «подниматель цыган» поднимал и ставил их на ноги. Одна молодая цыганка, явно накануне перебравшая шнапса, стала заваливаться набок, не в силах стоять вертикально. Юноша в серебряной рубахе был начеку, и вероятно, был готов к сложившейся ситуации. Он поймал на лету падающую танцовщицу, обнял её, придерживая правой рукой, а левой рукой сделал то же самое привычное движение рукой в сторону.

Отто Шубдца все это стало забавлять, и он стал смеяться, не сдерживая эмоций. В этот момент стоящая на правом конце сцены цыганка пошатнулась, видимо, персонально для неё Земля сделала немыслимый кульбит. Цыганка пошатнулась, взмахнула юбками, привычно описывая восьмерку, но центр её тяжести сместился вправо, и её понесло прямо на стену, о которую танцовщица и стукнулась, издав характерный звук. Хорошо, что сама сцена было полукруглая, словно с трех сторон огорожена стенами, и это не дало цыганке вылететь со сцены. К ней подскочил бравый цыганский парнишка в серебряной рубахе, обнял падающую женщину левой рукой, прижав её к себе для устойчивости, правой рукой цыган сделал свое единственной движение рукой в сторону, которое, по его мысли, символизировало цыганский танец, мужскую партию.

Так концерт и шел своим чередом около пяти минут, Отто Шубдц смеялся вволю, видя, как несчастные актеры пытаются устоять на ногах. Музыканты играли песни, но никто не пел, и лишь симулировал танцы. Отто терялся в догадках, сколько же выпил вокалист, если он даже выйти не может на сцену. И ждал появление певца с большим интересом.

Вероятно, артистам заплатили за выступление до начала концерта. Ну, и цыгане напились до потери сознания, но как истинные профессионалы, они решили честно отработать полученные деньги, и вышли пьяные в дупель на эстраду.

Наконец вокалист появился на сцене с микрофоном в руках. Был он в совершенно расхристанном виде. Штаны его были расстёгнуты, ремень висел где-то на яйцах. Дополнял этот костюм расстёгнутая черно-белая полосатая рубаха.

Певец, пожилой, лысый цыган, с трудом мог стоять на ногах. Его заносило то вправо, то влево, и так он бродил минут пять по сцене, не в силах остановиться. Наконец замысловатая траектория движения певца привела его к краю сцены, и он чуть не свалился с неё вниз, но был вовремя подхвачен «поднимателем цыган». Цыганки стояли и махали крыльями своих юбок, описывая восьмерки, музыканты заиграли очередной романс.

Певец занял вертикальное положение, приосанился, поднес микрофон ко рту. И застыл с открытым ртом.

– Слова, видать, бедняга забыл. – Прошептала проститутка.

Музыканты проиграли 3 куплета и 3 припева, и каждый раз певец пытался начать петь, но слова из песни не шли ему на ум. Его качало и мотало по всей эстраде, как щепку в шторм. Цыган этот был не худенький, весом за сто килограмм или больше, и около него ходили, якобы в танце «подниматель цыган» и молодой парнишка-танцор в серебряной рубашоночке.

А когда музыка закончилась, «подниматель цыган» и молодой парнишка-танцор произвели тактическое перестроение цыганок, и те сели вокруг певца, наподобие забора, чтобы его не носило по сцене, и ему было некуда идти. Юноша стал слева от вокалиста, держа его правой рукой, а «подниматель цыган» стоял справа, от певца поддерживая незадачливого исполнителя цыганских песен левой рукой. При этом два этих добрых молодца еще и пытались обыграть такое положение дела время от времени отводя свободную руку в сторону, словно давая зрителям понять, что так и задумано, а они просто так танцуют.

Заиграла новая песня, певец поднес микрофон ко рту, раскрыл рот, и не произнес ни звука.

Цыганки сидели, оба держателя певца делали бессмысленные движения руками. А певец молчал, как молчаливая рыба, набравшая в рот воды.

Были сыграны уж 2 куплета, и 2 припева, певец пытался четыре раза вступить, но что у него не получалось.

«Подниматель цыган» наконец не выдержал, и дал коленом под зад молчаливому певцу.

– Ай, раз, два… – Прорезался голос у вокалиста.

Заиграл очередной припев, и «подниматель цыган» опять ударил коленом под зад толстого цыгана.

– Раз-два. – Сказал цыган.

Наконец нервы у «поднимателя цыган» не выдержали, и он отвесил смачную оплеуху певцу.

Отто Шубдц уже плашмя лежал под лавкой, и смеялся как умалишенный. Слезы душили его, и он не мог больше бороться со смехом. Проститутка села так, чтобы подолом своего платья закрыть Отто, от людей, которые стали оглядываться и шикать на Шубдца.

Тем временем пока народ отвлекся от сцены на Отто Шубдца, «подниматель цыган» свободной рукой ударил старого цыгана между ног со всей дури, и певец наконец запел, вступив совершенно не вовремя. Более того, он пел вокальную партию явно из другой песни. То есть музыканты играли одну песню, а певец явно пел другую.

Удар «поднимателя цыган» явно достиг своей цели, поразив тестикулы певца, певец пел согнувшись каким-то странно писклявым голосом, какой никак не вязался в дебелой фигурой исполнителя.

Отто Шубдца это добило в конец, он просто лежал на спине, и хохотал во всю мочь своих легких, эмоции переполняли его организм, и он еще умудрялся бить по очереди двумя ногами по земле.

Юля сидела сверху на лавке, распушив пелерину своего платья, делая все возможное, чтобы её спутника никто не увидел, мило улыбаясь, и стараясь всем своим видом показать, что ничего особенного не происходит.

Музыканты закончили играть песню, и, пытаясь подстроиться под певца, стали ему аккомпанировать. Старый цыган, решив, что это заиграла новая песня, а он не закончил петь предыдущую, ускорился, начав петь раза в два быстрее, за ним стали ускорять темп и музыканты. Тут певец еще ускорил свое пение, музыканты постарались его поддержать. И их совместное исполнение стало напоминать Отто охоту за зайцем, когда заяц в виде певца убегает, а собаки, в виде оркестра его пытаются догнать.

Наконец, вся эта вакханалия, видимо, совсем надоела «поднимателю цыган», тот вырвал у старого исполнителя микрофон, передал его цыганке, что-то ей сказал на ухо, а сам с танцором, стал уводить пьяного певца со сцены.

Цыганка поднялась на ноги, и запела гнусаво противным голосом явно не по-немецки. От её вокала уши Отто Шубдца попытались свернуться в трубочку, но не смогли этого сделать в силу своей не тренированности. От этого жуткого вокала мозг Отто Шубдц едва не взорвался на тысячи частей.

Он выполз из-под лавки, весь мокрый от слез, Юля подала ему платок, и Отто вытер им слезы.

– Поехали, я отвезу тебя домой, солнце. – Сказал Шубдц проститутке. – Я уже не могу больше смеяться, у меня уже живот болит.

– Поехали. – Согласилась девушка. – А то тут на нас все обращают внимание.

Отто Шубдц отвез девицу домой. Зашел в пивной ресторан и выпил пиво. День удался. Он отдохнул, и был счастлив.

А ночью ему снился странный сон.

Во сне ему снилось, что он белый медведь, и дрейфует на льдине. А за ним плывут голяком целый табор цыган, пытаясь его догнать и съесть, и орут свои дикие песни.

Пацифист Отто Шудбц.

Отто Шудбц не был идиотом. Он был интендантом вермахта. И еще Отто был аристократом.

И вот эти две ипостаси и заставляли его находить творческий подход во всем, что он делал на службе.

А делал он много.

Шел, однако, одна тысяча девятьсот сороковой год. И это накладывало на Шудбца немалые обязательства.

Шудбц был служака кость от кости. Он был в вермахте proviantmeister, то есть, переводя на русский – начальник продовольственного снабжения в чине капитана.

И этим он очень гордился. Шудбц жил в родовом поместье вместе с женой, и службой себя не утомлял.

От работы кони дохнут – справедливо считал Отто и был ох как прав.