Сердце Артара

Интерлюдия. Красная скала

Ветер трепал высокую степную траву, неся с собой запах дыма и горелой плоти. Полосы выжженной земли к западу от поселения были похожи на черные шрамы. Сухая трава по их краям еще тлела, поднимающиеся от нее белые дымные шлейфы рассеивались неохотно, заволакивая холмы, словно туман. Но сквозь эту пелену уже отчетливо были видны приближающиеся темные силуэты.

Большая часть жителей стойбища собралась сейчас на центральной площадке, у торчащего из земли каменного обломка, испещренного ритуальными узорами. Людей осталось совсем немного, в основном женщины и дети. После предыдущего набега уцелел едва ли один из трех. Теперь все они, упав на колени, возносили молитвы Деване, раз за разом целуя землю, а потом умоляюще воздевая руки к священному камню.

Оэнета чувствовала, что мольбы эти напрасны, но ей не хватило духу лишить людей последней надежды. Магия Красной скалы иссякала с каждым часом, будто вода, протекающая из треснувшей чаши. Некогда бесконечный источник живительной силы превратился всего лишь в сосуд, который вот-вот опустеет. И ей даже не хотелось думать, что же стало с той, что подпитывала его раньше. Ведь если оказалась уязвимой даже она, то значит, у простых смертных и вовсе никаких шансов.

Однако это не значит, что нужно перестать бороться. Она не может сдаться. Она – последняя геомантка рода Тарпанов. И она должна встретить судьбу достойно, показав пример всему племени.

– Они идут! – дрогнувшим голосом произнес Бангул, еще крепче сжимая древко копья и выдвигаясь вперед, будто пытаясь защитить ее. Хотя она прекрасно видела, как дрожат его колени, как вздулись желваки на щеках, как предательски влажны его глаза.

Храбрый мальчик. Особенно если учесть, что копье он держит чуть ли не первый раз в жизни. Он не воин, а всего лишь ученик травника. Но воинов в племени уже не осталось – все они пали сегодня на рассвете, и у оставшихся в живых едва хватило времени и сил, чтобы предать их земле.

И вот, на закате, демоны вернулись, чтобы завершить начатое.

Единственные, кого Джаака еще могла противопоставить следующей волне – это Стражи Красной Скалы. Их осталось всего четверо, и все они, видя приближение тварей с холмов, молча выступили вперед, становясь в ряд. Их страшные каменные дубины были бурыми от засохшей крови, могучие торсы и руки исполосованы шрамами от свежих ран, едва успевших зарасти за день. А ведь раньше силы Красной скалы хватало на то, чтобы заживлять любые их увечья прямо на глазах…

Сама Оэнета тоже выступила чуть вперед, нервно сжимая резной деревянный жезл. Ее стройный, гордый силуэт с развевающимися волосами четко выделялся на фоне заходящего солнца, будто вырезанная из черной бумаги фигурка. Смуглое лицо с вязью нанесенных белой краской узоров было неподвижно, как маска. Волнение выдавали лишь сжатые губы и прищуренные глаза – геомантка напряженно всматривалась в даль, будто надеясь разглядеть там что-то, что принесет спасение.

Однако то, что она видела, сулило только погибель.

Во время утреннего набега демоны перли единой стремительной волной, и это было похоже на нашествие саранчи. Они не были бессмертными или непобедимыми – тела многих из них сейчас усеивали склоны холмов вокруг поселения. Но их было слишком много и в бою они не обращали никакого внимания на раны или смерть своих сородичей. Мало того – после битвы некоторые из них принялись пожирать их трупы.

Сейчас в первых рядах она разглядела таких же тварей – горбатые четвероногие силуэты, отдаленно похожие на грызлов, но втрое крупнее и отрастивших на спине устрашающие костяные шипы. Демонов распирало изнутри от переполнявшей их мощи – мускулы бугрились под серой кожей, будто пытаясь порвать ее, когтистые лапы при ходьбе вырывали комья дерна, из глоток почти непрестанно слышалось хриплое рычание. В отличие от прошлого раза, наступали они сейчас не торопясь, неспешным шагом спускаясь с гребня холма. Но это было даже хуже. Уж лучше получить резкий удар мечом, чем беспомощно наблюдать, как его острие медленно приближается к горлу.

– Их, кажется, меньше, чем в прошлый раз…

В тоне мальчишки проскользнула тень надежды.

Оэнета оглянулась, обводя взглядом свое жалкое воинство. Четверо Стражей впереди и с десяток самых храбрых женщин и подростков, которые предпочли подобрать копья павших воинов и встретить демонов лицом к лицу, а не дожидаться их, вознося молитвы священной скале. Глупо, конечно. С тем же успехом они могли броситься на острия этих копий, уперев концы в землю. Но ее все же переполняла гордость за этих людей.

– Смотрите! Вон там! Смотрите… – подхватываемые встревоженными голосами возгласы шелестом листвы пронеслись между ними. Еще миг – и все собравшиеся на окраине стойбища защитники устремили свои взгляды на гребень холма.

Вслед за волной шипастых гиеноподобных демонов там появился огромный силуэт, возвышающийся над остальными, будто наседка над цыплятами. Это зрелище испугало Оэнету, но одновременно и вселило в нее странную надежду.

Этот демон был непохож на прежних. Твари, утром опустошившие Джааку, были зверьем – столь же безмозглым, сколь и безжалостным. Но этот… Он был похож на погонщика, ведущего этот жуткий табун из Бездны. Восседал он на огромном, похожем на носорога звере, костяные пластины которого, кажется, были толщиной с человеческое бедро. В холке он был вдвое выше самого крупного тарпана. Но при этом и сам наездник был ненамного мельче. Массивный, приземистый, почти квадратный, с толстыми витыми рогами. И в тяжеленном громоздком доспехе из зеленоватого металла. На нагруднике его пылал уже примелькавшийся за последнее время символ нового мира – шесть рун, соединенных между собой светящимися линиями. В правой лапище демон держал чудовищный молот, размерами и весом под стать себе. Оголовок оружия был выполнен в виде черепа с бараньими рогами, в глазницах которого плескалось фиолетовое пламя.

Оэнета, повинуясь внутреннему порыву, бросилась вперед, не обращая внимания на предостерегающие окрики соплеменников. Миновав безмолвно застывших в ожидании врага Стражей, она остановилась примерно посередине между передним краем надвигающегося воинства демонов и жалким строем защитников Джааки. Воздела руки, выкрикивая:

– Постой! Я хочу говорить!

Демонические псы уже рванули к ней, растягивая пасти в кровожадных оскалах, но наездник вдруг едва заметным движением руки остановил их. Чудовища замедлили бег, а потом и вовсе остановились, поджидая своего повелителя. Когда огромный зверь с толстым раздвоенным рогом на морде приблизился к ней вплотную, она с трудом удержалась от того, чтобы не попятиться от этой живой горы, нависшей над ней, загородив солнце. Существо было таким огромным и тяжелым, что от топота его копыт содрогалась земля, а зловонное дыхание, вырывающееся из ноздрей, колыхало траву перед его мордой.

– О чем Дробителю говорить с жалким отребьем? – презрительно прогрохотал демон, и от голоса его, кажется, заныли суставы. – Я пришел, чтобы нести волю Хтона.

С высоты его седла хрупкая фигура геомантки, наверное, выглядела букашкой, которую можно растоптать, не заметив. Оэнете пришлось собрать в кулак всю свою храбрость, чтобы оставаться на месте. Запрокинув голову, она попыталась заглянуть в глаза демону.

– И в чем же его воля? В чем провинился перед владыкой Бездны народ дау? – едва сдерживая слезы, звенящим от напряжения голосом выкрикнула она. – Владыка обещал свободу и обновление Артару. Но вместо этого вы несете смерть!

– Ты, кажется, забыла слова пророчества, женщина. Падут оковы с верхнего и нижнего миров. Падут оплоты и законы чужаков. И все, что чуждо истинной земле…

– …то сгинет в очищающем огне, – тихо, почти шепотом, закончила геомантка. – Но причем здесь дау? Мы не чужаки! Это наша земля! Мы столетиями поклоняемся ей и ее хранительнице Деване!

– Ложь! – прогрохотал Дробитель, яростно взмахивая молотом. – Твои святыни ложны, твоя богиня мертва, и всему вашему народцу не место на истинной земле!

Разговор на этом был закончен – повинуясь жесту демона, все его воинство ринулось вперед. Оэнета едва успела убраться с дороги огромного зверя. Споткнувшись, она упала в траву, и почти сразу же рядом оказался один из жутких хищных монстров Бездны. Женщина инстинктивно сжалась, заслоняясь рукой от клыкастой пасти. Сейчас, вдалеке от священной скалы, силы ее были невелики, но все, что были, она направила на то, чтобы укрепить свое тело. Заклинание Окаменения превратило ее в серую статую. Демон, клацнув зубами прямо перед ее лицом, шумно втянул ноздрями воздух и разочарованно фыркнул.

Чудовища пробегали мимо застывшей в камне геомантки, огибая ее, как вода огибает островок посреди реки. Она могла бы сбросить заклятье, но страх сковывал ее не хуже каменной корки. Она оказалась спиной к поселению, поэтому не видела, как орда демонов схлестнулась со Стражами, как, легко сломив сопротивление, хлынула дальше.

Но слышала. Рада была бы не слышать, но крики ужаса и боли, заглушаемые рычанием чудовищ, доносились из-за спины, и она не могла заставить себя сбросить заклятье камня и обернуться. Кажется, внутри нее сломалось что-то, что все это время поддерживало ее дух и давало силы бороться. Сейчас она чувствовала себя совершенно беспомощной, ей хотелось упасть на землю, съежиться, зажмуриться и окаменеть навсегда – лишь бы ничего уже не видеть, не слышать и не чувствовать.

Серый дым клубился вокруг нее, постепенно сгущаясь. Странно. Вроде бы рядом уже ничего не горит, да и вообще в этот раз среди демонов лишь изредка попадались твари, изрыгающие огонь. Откуда же столько дыма?

Догадка пронзила ее с изрядным запозданием, когда вокруг уже сгустилась пелена, гасящая даже звуки. Рык демонов со стороны Джааки доносился приглушенно, слегка искажаясь, будто сквозь слой воды.

Это не дым. Это мекхаан! Мистический туман, признак появления Деваны или самых сильных ее последователей. Вот слева мелькнул какой-то силуэт. Оэнета, наконец, сбросила с себя окаменение, торопливо обернулась, в глубине души надеясь разглядеть сквозь дымку фигуру могучего гривастого скакуна с изогнутым рогом на лбу. Явление янтарного единорога – это знак благосклонности Девы жизни. Но дело даже не в этом. Оно бы означало, что богиня не оставила их, а слова демона – лишь лживые угрозы, а не воплотившийся кошмар.

Увы, нет. Показалось. Всего лишь тень, едва уловимый морок, свойственный мекхаану.

– Сестра!

Оэнета вздрогнула, оборачиваясь. Из тумана вынырнула незнакомая смуглая женщина. Тоже дау, и, судя по ритуальным узорам на лице – тоже геомантка. На лбу ее светлел обруч, украшенный разноцветным янтарем. Больше похожий на корону.

– Пойдем! – незнакомка протянула ей руку.

– Кто ты? Эти камни на твоей голове… Священный янтарь. Ты геомантка!

– Верховная геомантка Серого тумана. Меня зовут Анаана.

– Да, я слышала о тебе…

– Нет времени на разговоры. Нужно уходить. Мекхаан не остановит демонов, лишь ненадолго собьет со следа.

– Но я… Я не могу! Я должна…

Оэнета сжалась от обрушившегося на нее чувства стыда и отчаяния. Обернулась в сторону поселка. Оттуда уже не доносилось даже криков. Либо их глушила пелена магического тумана, либо кричать уже некому.

Она все-таки струсила! Бросила их! А они ведь ей так верили! Это ведь она уговорила совет оставаться в Джааке до последнего, а не уходить в степи. Она надеялась, что мощь Красной скалы и ее стражей сдержит натиск демонов. Что они не могут оставить святыню и должны защищать ее до последнего.

И теперь все, кого она знала, с кем жила бок о бок сколько себя помнила – мертвы. А она все еще жива, хотя и отправила их в этот самоубийственный бой.

Содрогаясь от рыданий, Оэнета бросилась вперед сквозь пелену тумана не разбирая дороги. Споткнулась о распластавшийся в траве труп демона, но удержалась на ногах.

Незнакомка догнала ее и удержала за плечи. Тонкие, хрупкие на вид пальцы больно впились в кожу, будто птичьи когти.

– Ты им не поможешь, сестра. Нужно уходить!

Они почти выбежали из-под прикрытия магического тумана, его пелена здесь была неплотной, вполне позволяющей разглядеть, что происходит в поселении. Оэнета замерла, увидев могучую фигуру Дробителя у самой Красной скалы.