не ради чуда возвращенья…
Как тело с небом примирить…
***
В дыхании стиха счастливом вдруг
призрак неотвратимой встречи
проявится сквозь внятный звук,
нет, не поэзии – какой-то верхней речи:
не узнавая колыбели глубь,
себя во гробе мнит душа живая,
всем неудобством оживленных губ
озноб предсмертный созывая,
виском на истонченьи волоска
давя дичайший опыт осязанья
прохладной влаги лепестка
и бабочки накрытой трепетанья.
***
Жизнь всегда достаточно длинна.
Всё – один разлив, одна равнина.
Где он, миг, в который пуповина
видимого нам – отделена?
Сделаться в живых… Безумья верх.
На свету переодеться в тайну,
неживому, подсмотреть случайно
пены шевеленье у Кифер.
Сон перерождения. Его
чувством в ускользающие лета
не одно мгновение задето –
жизни всей довольно одного:
ты проник сквозь луч, и сквозь тебя,
в двух шагах невидимое всеми,
внутреннее проникает время,
падая, вскипая и любя.
В нем никто не видел берегов,
нет любимых в нем и нет врагов,
в нем в потоке света мы одни
до конца наши земли и дни.
***
Оставив лоно бытия,
я исчезаю под волшебной сенью
ее лица: гримаса забытья
любовного – судьбы простое выраженье,
когда над ликом милым Бог занес
освобожденья дивное светило
и бесконечно близится вопрос:
что это было?
Время с Анной
Легко, в висках лелея кровь
и в сердце нечет,
в сени неодолимых слов
промерять вечер.