Жизнь прожить – не поле перейти – 1. Деды. Книга I

– Так в нашей и проживают! Вон-на их, сколько у нас: и дохтура, и губернаторы, и торговый люд, всех и не перечесть.

– У всех наших немцев, родиной является Германия, а мы, воюем с Германией и её союзниками.

– Эхма, вот оно как, получается, – озадаченно протянул Затычка, почесав затылок.

– Вот так-то. Скажи, солдат, а из-за чего мы воюем? – продолжал расспросы Брусилов.

– А хто его знает? Говорят, что какой-то там эрц-герц-перц с женою были кем-то убиты, а потому австрияки хотели обидеть сербов.

– Так кто же такие сербы?

– Это нам не ведомо.

– А кто такие славяне?

– Нам это не знамо.

– А где находится Австрия?

– Ох, ваше высокопревосходительство и мудрёные же вы вопросы задаёте.

Из разговора выходило, что солдаты толком не понимали, за что воюют и для чего.

Получалось, что людей вели на бойню неизвестно из-за чего. Выходило, что убивали лишь ради прихоти царя.

В действительности же в этой войне решалась участь России.

Брусилову хотелось, чтоб это понимали солдаты и шли в бой сознательно, с чувством патриотизма, с осознанной любовью к великой Родине. Но их темнота не позволяла сделать этого, а ликвидировать безграмотность, у него не было ни сил, ни особого желания. Да и кодекс офицерской чести не позволял долго общаться с солдатами, которых некоторые его сослуживцы и за людей не считали.

Поэтому, подводя как бы итог беседы, Брусилов сказал:

– На севере германцы прорвали фронт. Скоро на нашем участке австрийцы – союзники немцев попытаются прорвать оборону, надо быть начеку.

– Эхма! – сокрушенно проговорил Затычка, – Другие напакостничали, а нам на поправку давай!

Глава шестая

Прошла уже неделя, как Сергей Михеев наслаждался отпуском в доме родителей.

Сегодня он взял у друга скакового коня. Молодого, полуторагодовалого мерина, гнедой масти и верхом отправился прогуляться по окрестностям родного города.

Через Херсонские ворота он выехал на большак и рысью помчался в южном направлении.

Денёк выдался на славу. Яркое солнце неторопливо приближалось к зениту небосвода, то и дело стыдливо прячась за часто набегающие кучевые облака.

Дорога то поднималась на взгорок, то спускалась в низину. Перелески сменялись полями, а то и нетронутыми рукой человека участками никогда никем не паханой степи.

Окружающий мир величественно наблюдал за быстрым перемещением Сергея. Вот трясогузка вспорхнула из-под копыт мерина, явно недовольная, что потревожили. Тут полетела ласточка по каким-то неотложным делам.

Легкий ветерок обдувал лицо и тело, и не было жарко под солнечными лучами.

Тишина и строгая торжественность природы наполняли душу спокойствием, придавая возвышенную торжественность происходящим событиям.

Сергей любил такие прогулки верхом на коне. Общение с природой позволяло упорядочить мысли и найти нужное решение. А подумать Сергею было о чём.

Легкий флирт с Дуней перерос в сильное увлечение этой простой деревенской девушкой. Её нежелание отвечать на ухаживания взаимностью, раззадоривали его, и мужская гордость требовала, чтобы он непременно завоевал её сердце.

Сегодня утром Сергей встретил Дуню в коридоре и уже по обыкновению, когда они встречались наедине, обнял её, слегка прижав к стене, говоря:

– Дуняша, ты сегодня просто прелесть, как чудесно выглядишь.

– Опять вы смеетесь, надо мной, Сергей Григорич, – проговорила она, но уже не стала вырываться из объятий.

Это послужило Сергею добрым знаком, и он попытался поцеловать её в губы, но Дуня увернулась, сильно наклонив голову. Его поцелуй попал в щеку. Он опять попытался поцеловать в губы, но она снова не дала это сделать.

– Дуняша, – удивленно проговорил Сергей, – почему ты не хочешь, чтоб я поцеловал тебя в очаровательные губки? Они такие восхитительные и желанные, что просто дух захватывает при виде их!

– Нельзя этого делать! – возразила Дуня.

– Отчего ж нельзя? – стал допытываться Сергей, плотнее прижимаясь к девушке и ласково обнимая голову ладонями.

– Так ненужно, – уже менее уверенно проговорила Дуня, и к своему удивлению почувствовала, что уже сама хочет, чтоб молодой хозяин прижимал её.

– Почему ненужно? Или я тебе совсем не нравлюсь?

– Нет, вы симпатишный, – смущенно и ласково проговорила Дуня, но тут же добавила, – но не надо целовать в губы!

– Но почему? В чем причина? – ещё больше удивился Сергей, нежно проводя рукой по её лицу.

Дуня немного помолчала, наклонив голову вниз, позволяя себя ласкать, а затем еле слышно произнесла:

– Бабы сказывали, что если целоваться с молодыми господами в губы, то можно забрюхатеть, а я не хочу ребёночка иметь без мужа, грех энто великий.

– Врут твои бабы, ведь я ж уже целовал в губы и ты не забрюхатела!

– Дык это ж было один лишь разочек и то быстро!

– Вот и сейчас я поцелую один лишь раз и быстро, – проговорил Сергей и, нежно подняв её голову, ласково поцеловал в губы.

Вначале Дуня вздрогнула, попыталась оттолкнуть Сергея, но потом ей эти нежные ласки понравились.

От огромного удовольствия она закрыла глаза и полностью отдалась новым ощущениям.

Сергей с наслаждением целовал Дуню, чувствуя, что ей нравились его ласки.

Вдруг скрипнула дверь в дальнем конце коридора, Дуня вся вздрогнула от этого звука и стала отталкивать Сергея. Чтобы не компрометировать девушку, Сергей отстранился от неё.

– Ну и баловник же вы Сергей Григорич! – тихо, но кокетливо проговорила она и быстрыми шажками пошла прочь.