Одиссея одинокого волка

У немцев артиллеристы, и танкисты были хорошо обучены, они были снайперы.

Больше трёх раз немец в одно место не стрелял. Если с двух раз не попал, то с третьего раза точно попадёт. А мы бухали, бухали и не всегда попадали.

В Берлине был случай, непосредственным свидетелем которого оказался Николай.

Это произошло когда брали дворец Гиммлера.

Перед дворцом немцы поставили три танка, и они всё стреляют по очереди: один, второй, третий. Улица прямая и они всю расстреливают, невозможно ни орудие выкатить, ни самим солдатам выбежать.

Была дана команда: «Орудие на прямую наводку!».

Наши орудие хватают и принялись выполнять команду. Но пока выкатили, пока прицелились, танки бух, бух, и нет орудия. Второе также разгромили.

У одного из орудий командиром был сержант, русский, шёл из Сталинграда.

Сам рыжий, рыжий, а вся прислуга, орудийный расчёт – узбеки. Они по-русски плохо понимали, так он выучил узбекский быстрее, чем они русский.

Командир орудия говорит:

– Разрешите, я!

– Да ради Бога, – с радостью согласились все, хоть на десять, двадцать минут отсрочка от расстрела.

Он даёт своим команду, заряжают орудие, он сам к прицелу, подвёл, а бойцов просит:

– Вы нас разгоните, а дальше мы сами.

Бойцы разгоняют орудие с расчётом из-под арки. Орудие под арку покатилось, а бойцы назад спрятались.

Выскочив на улицу, его расчёт разворачивает орудие, он уже за прицелом, стреляет и попадает первому танку под башню.

Тут же стоит узбек, кидает второй снаряд, и стреляют во второй танк.

Два они успели подбить, оба танка не успели выстрелить, растерялись немцы от такого напора.

В это время в них стреляет третий танк и сразу попал. Он был снайпер: два раза выстрелил и два раза попал. Орудие разбито, всех разметало.

Командир орудия остался жив, но ему повредило позвоночник.

Выбежавшие бойцы положили его на доску и оттащили во двор. Начали оказывать первую медицинскую помощь и звонить, вызывать санитарную машину.

Бойцы кругом прошли, смотрят: два танка горят, третий ничего не видит. Уже его можно добить. Командир орудия решил исход боя.

Приехал командующий. Снял со своей груди звезду героя, навесил ему. Дал указание написать представление на Героя Советского Союза.

Командира погрузили в санитарную машину и увезли. Что стало с ним в дальнейшем – неизвестно.

Когда взяли Рейхстаг, после взятия Берлина, начался грабёж магазинов, брошенных убежавшими владельцами.

Дали команду: посылки домой можно отсылать. Всем назначили вес. Рядовому по пять килограмм, командиры – больше.

Командир полка говорит:

– Коль, ну проедься по их магазинам. Собери мне чего-нибудь, отправь жене и двум дочкам.

Николай сел в американскую эмку и поехал. Подъехал к одному из магазинов, оказался шляпным.

Он подумал: «Что по магазинам ездить, можно и здесь взять!».

Он набрал кучу шляп, тюк целый упаковал, они лёгкие, вес проходил, и отправил это жене командира. Потом ещё что-то отправляли.

Вскоре жена прислала письмо, где писала мужу про шляпы, что некуда в них ходить, лучше бы трусов прислал.

Командир вызвал Николая и говорит:

– Коль, я ж тебя просил, как человека, ну а ты что? Наверно рассказал всем, что шляпы ей отправил, теперь уже весь полк смеётся.

В том же 1945 году Николая демобилизовали из армии, вернулся домой и вскоре отец отправил его с матерью жить в деревню под Сумами.

С фронта Николай пришел возмужавшим, весь в орденах, красавец. Многие девчата были влюблены в него.

Шестнадцатилетняя Мария всё бегала за ним.

Он ей тоже оказывал знаки внимания, был даже влюблён в неё, что привело потом к интимной близости. Но она закончила восемь классов и уехала в Севастополь учиться в училище на моляра и их связь прервалась.

После смерти матери, в 1947 году, Николай уехал в Киев к отцу и брату с сёстрами. Там он стал возить директора фабрики музыкальных инструментов, и был на хорошем счету.

Директор его оставлял в городе, предлагая выделить от фабрики квартиру, но Василий Терентьевич ругался:

– Сколько можно быть здесь? В деревне, сколько хозяйства брошено, езжай!

Под натиском отца, Николай вынуждено вернулся в деревню. Там он устроился в школе делопроизводителем.

Выдавал зарплату, книги в школьной библиотеке и выполнял другие обязанности.

В конце лета к ним пришла на работу, по распределению из пединститута, новая учительница, Мария Прокопьевна Гончарова.

Это была симпатичная, стройная девушка, лет тридцати двух, но не замужем.

Николай Васильевич сразу обратил на неё внимание, тем более что звали её так же, как первую возлюбленную.

Он увлёкся ею, стал активно ухаживать, и вскоре она ответила взаимностью.

Поняв, что они любят друг друга, молодые люди поженились.

Прошёл положенный срок и у молодых супругов, в 1952 году, родился сын. Прошло ещё некоторое время, и у них родился второй сын.

Работая делопроизводителем, Николай Васильевич получал 250 рублей, до реформы 1961 года, а Мария Прокопьевна – 400 рублей. Эти деньги быстро тратились.