Веселая повесть о прошлом и будущем

Веселая повесть о прошлом и будущем
Владимир Владимирович Горбань

Эта книга представляет собой смесь разнообразных жанров. Она очень смешная по сути, но фактически представляет собой политический детектив с элементами ненаучной фантастики. Главный герой – журналист, принимающий участие в губернаторских выборах, чудесным образом перемещается в компании с другими забавными персонажами из 1996 года в 1296 год. В повести описано прошлое и будущее. Но вот что является прошлым и будущим: 1996 или 1296 – в этом и есть главная интрига повествования.

Веселая повесть о прошлом и будущем

Владимир Владимирович Горбань

© Владимир Владимирович Горбань, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Местные бомжи Кривой и Шляпа очень сильно недоумевали, и тому была веская причина…

В губернском городе Желтогорске понедельник 1 апреля 1996 года выдался вполне жизнерадостным днем… Малоизвестный журналист и начинающий писатель Серафим Штопаный около полудня не спеша, озирая любопытным взглядом окружающий мир, возвращался в редакцию газеты «События. Факты. Советы».

Светило яркое лучистое солнышко, подсушивая остатки грязи в выбоинах тротуаров, с ветвей еще обнаженных деревьев суетливо щебетали птички, прохожие с озабоченными лицами сновали туда – сюда, светофоры бодро регулировали движение, с приходом весны жизнь набирала обороты.

На перекрестке улиц Горького и Сакко и Ванцетти у овощного магазина Серафим остановился и закурил. И заметил, что шнурок его правого ботинка развязался. А ботинки у Серафима были понтовые: высокие, почти ковбойские, крепкие, темно – желтого цвета, мечта журналиста, которого, как известно, ноги кормят. Эти прекрасные ботинки ему подарила Валентина Алексеевна, знакомая поэтесса, порой противоречивая, но очень добродушная женщина. Серафим нагнулся завязать шнурок и увидел странную монетку. Размером она походила на три копейки советского образца. Монетка была очень темная и явно старинная. Что было на ней изображено, разобрать было трудно, какой – то восточный орнамент. Серафим завязал шнурок, поднял монетку и сунул ее в карман куртки…

– Фима, ну и где тебя бесы носят?! – возмущенно спросила Людочка, высокая, большеглазая, очень красивая блондинка, секретарша главного редактора. – Шеф тебя с самого утра домогается!

Шеф, он же Алексей Николаевич, он же – старик, в некоторых случаях – старый пердун, он же – козел, он же – бабник, карьерист, губернаторская подстилка, графоман, скандалист, коммунистический клеврет, маразматик, душегуб, кусок идиота… У этого высокого симпатичного мужчины лет пятидесяти от роду в редакции имелось множество подходящих кличек и прозвищ.

– Фима, ну и где тебя черти носят?! – Алексей Николаевич нервно расхаживал по кабинету с бутылкой в руке. В бутылке находилась вода. Шеф, когда сильно психовал, имел привычку поливать комнатные растения. А психовал он частенько, мучая тем самым не только сотрудников редакции, но и многочисленные бегонии, сциндапсусы, гиацинты, фикусы, крокусы, примулы, розы, фиалки, гибискусы, бальзамины, традесканции и кактусы…

– А что случилось?!

Шеф сквозь большие роговые очки посмотрел на Фиму, как психиатр на пациента и уставшим голосом произнес:

– А что, что – то должно случиться, чтобы сотрудник редакции находился на своем рабочем месте?

– Виноват, Алексей Николаевич!

– Виноват, виноват…, – старик быстро подобрел. – Тебе тут с самого утра какие – то странные типы названивают. Уже чуть ли не оборвали телефонный провод! Какой – то Слепой и Панама! Кто такие?!

– Кривой и Шляпа, – поправил Фима шефа. – Это мои хорошие знакомые.

– Странные у тебя, Серафим Серафимович, знакомые! – Алексей Николаевич перестал поливать растения и уселся за свой большой редакторский стол. – Какой – то крокодил…

– Крокодил – это бывший полковник КГБ, – усмехнулся Фима.

– Какой – то раскудрявый дуб зеленый…

– А это – нынешний мэр Желтогорска, Борис Юрьевич.

– Не почитаешь ты людей! – лицо Алексея Николаевича перекосила недовольная гримаса. – Все у тебя хиханьки да хаханьки! Никакой серьезности в поступках и разговорах. Фельетоны пишешь хорошие, в этом деле ты – молодец и передовик. Но как быть с остальным?! Ну, мне же уже сверху звонили…

– Жаловались?

– Типун тебе, Фима, на язык! Предупреждали! Предупреждали, что вот – вот…, – лицо шефа приобрело мучительное выражение, – вот – вот президент снимет губернатора и на его место назначит… Это очень секретная, Фима, информация!

– Понимаю.

– Да чего ты понимаешь?! Чего вы вообще все понимаете?! Ничего вы не понимаете! Все вы тут несерьезные люди! Всех вас давно пора разогнать и набрать других! Набрать серьезных, ответственных… товарищей. С кем мне приходится работать! Кто будет писать?!

– О чем?

– Ни о чем, а о ком! Я же тебе, Фима, русским языком объясняю – мне звонили!

– Кривой и Шляпа?

– Да причем тут Кривой и Шляпа?! Мне из самого Кремля звонили!

– Президент?

– Да причем здесь президент?! Ты что, Фима, издеваешься надо мной или ты – идиот?! Что, в Кремле других людей нет?!

– Я не знаю…

– Мне уже звонили! Просили мобилизовать коллектив! Это, понимаешь, хорошее финансирование!

– Понимаю.

– Да ни хрена ты ничего не понимаешь! Решение будет принято через две недели! Надо готовиться!

– Я готов!

Алексей Николаевич выскочил из – за стола, схватил бутылку с водой и забегал по кабинету. Лицо его раскраснелось, глаза загорелись гневным огнем.

– Иди отсюда! – крикнул шеф в ярости. – Иди отсюда и до самого вечера не попадайся мне на глаза!

Фима вышел из редакторского кабинета.

– Тебе опять звонили, – недовольным голосом сообщила Людочка.

– Кто?

– Какой – то Глухой и Кепка.

– Кривой и Шляпа?

– Я что, всех помнить должна?! – окончательно рассердилась Людочка, наливая из графина в стакан воду, чтобы полить растения на подоконнике. – Не редакция, а телефонная станция!

В едва раскрытую дверь просунулась кудрявая голова Аркашки Шмоглина.

– Фима, ты тут? – Аркадий частенько задавал глупые вопросы.

– Тут, – тяжело вздохнул Штопаный.