Времена не выбирают

Наглость какая! С трудом удержался от резкого ответа.

– Так пусть сюда идут, тут и поговорим, – отказался я выходить.

Слишком свежи в памяти ночные приключения! Да и вся эта непонятная ситуация вокруг меня сильно напрягает. Пока не разберусь и не пойму, кто и чем мне угрожает, буду осторожничать. Шанс на жизнь у меня последний, другого не будет, это я крепко запомнил!

– Ты не дуркуй, а поспеши! Сам посадник тебя видеть желает! – гордо выпятил тощую курячью грудку гонец.

– Данила, – толкнул парня в плечо, – а это точно от посадника гонец? Не похож он что-то на служивого. Или еще какие-нибудь разбойнички что удумали?

– Да видел я его на подворье. – Вынырнув из тягостных размышлений, парень мельком глянул на гонца. Развернулся всем телом в мою сторону: – Вась, а как я теперь без брата буду?

– А со мной пойдешь! – поднялся я на ноги. – Я тебе его заменю! Пошли!

– Как заменишь? Куда пошли? – удивился моим словам Данила, но тормозить и раздумывать не стал, тут же на ноги поднялся.

Ох и здоровый же он! Выше меня нынешнего на голову будет.

– Сначала – к посаднику! Узнаем, зачем кличет, а потом ко мне домой пойдем…

Сам вызов не обеспокоил, скорее вдохновил. Появилась возможность пройтись по улицам, осмотреться, да и согласие Данилы внушило оптимизм. Теперь не буду тыкаться носом во все неизвестное, словно слепой щенок.

* * *

У посадника надолго меня не задержали. И разговор с ним вышел коротким, но примечательным, проливающим свет на мое нынешнее положение. Удивлялся отсутствию родичей? Теперь не удивляюсь! Просветили меня на этот счет. Еще как просветили! Были у меня родители, были да сплыли. Нет их больше. А все почему? Раскололось боярство псковское на два лагеря. Одна сторона продолжала крепко держаться за Новгород, а другая стремилась к независимости Пскова и самоуправлению. И победила в конце концов.

А мои родители зачем-то именно в этот момент и уехали – может быть, спасаясь от тут же последовавшей и вполне закономерной опалы со стороны победившей фракции? Слух прошел, что не доехали они до Новгорода, сгинули где-то по дороге. Почему только меня оставили, с собой не забрали – вот в чем вопрос. И ответа на него мне никто не собирался давать. Посадник лишь уведомил, что имущество наследуемое, которое я так и не успел ни увидеть, ни пощупать, отходит в казну… Оставляют мне милостью князя и общим решением боярского собрания дом мой родительский, и на этом все. Ах да, звания боярского не лишают! Вот за это спасибо…

А на что я дальше жить буду, если все остальное отобрали? Деревеньки, наделы и лавки… Перечисление всего того, чего я лишился, у дьяка заняло довольно много времени! Богатый у нас род был. Был, да сплыл…

– Князя нашего за оказанную милость благодари! По душе ему пришлось, как ты на стене себя во время осады показал. Если бы не его заступничество, то мы бы все ваше каиново семя из города выпроводили. И тебя тоже! – уже в самом конце облагодетельствовал меня посадник.

Вышел на крыльцо, дверь за спиной бухнула, лязгнула железными засовами. Царапнуло меня объяснение произошедшего. Не сходится одно действие с другим, последовательность не бьется. Сгинули где-то? Но слух сразу прошел? Ладно, освоюсь и буду разбираться. Осторожно, чтобы тоже голову не сложить. Кстати, а зачем это князю за меня заступаться понадобилось? Интересно-то как становится…

Тепло в посадничьих палатах, но сурово. И посадник такой… Соответствующий занимаемой должности. И тоже суровый. Благословил напоследок разъяснением, так сказать. Дружинники караулом на входе-выходе стоят, копьями острыми потолок подпирают. Спустился по лестнице с высокими ступенями, кивнул поджидающему внизу Даниле, поманил за собой.

– Ну что? – как только завернули за угол, не вытерпел парень.

– А ничего! – цыкнул зубом. – Жить буду, и на этом все. Звание боярское оставили, а вот все остальное отобрали!

– Все?! – ахнул парень. – Вот так прямо все? И дом?

– Нет, дом оставили. Туда ты меня сейчас и отведешь!

– Чегой-то я отведу? А сам что, безногий?

– А сам я ничего не помню! – отрезал. И показал на свою перемотанную голову. – Забыл, что ли?

– Забыл, – сокрушенно вздохнул Данила. – Тогда пошли. А боярин с боярыней как теперь будут?

– А нет больше ни боярыни, ни боярина…

– Убили… – вздохнул понимающе Данила. И тут же прикусил язык, глянул искоса, заметил ли я его странную реакцию на горестное известие.

– Пока не знаю. Посадник только сказал, что нет их больше. Наверное, убили. Имущество все ушло в казну, мне дом только и оставили…

– Ну хоть дом оставили, и то хорошо!

– И звание боярское еще… Но с ним не знаю, хорошо это или плохо.

– Так что здесь плохого-то?

– А спрашивать с меня будут по-прежнему! А у меня за душой ничего нет!

– Да ладно, проживешь как-нибудь, – постарался подбодрить меня парень. Но как-то чисто символически постарался, без особой веры в свои собственные слова.

– Как-нибудь проживу, – эхом откликнулся я. И остановился, развернулся к парню лицом. – А ты откуда знаешь, что моих убили? Я же только сказал, что их нет!

– Откуда? – смутился Данила, опустил голову, чтобы не встречаться со мной глазами. – Так об этом все знают. Намедни на площади кричали, как раз когда осада началась…

– Да? А почему мне не сказал о том? Не напомнил?

– Тревожить не хотел, – тяжко вздохнул парень. – Я думал, ты знаешь. Да и потом…

– А потом меня бы вслед за родителями изгнали из города, и что-то говорить вообще не надо было бы! Так? – сообразил я.

– Так… – согласился бедолага. И пробормотал: – Пойду я…

– Куда ты пойдешь? А кто меня до дома проводит? Или и тут решил бросить?

– Нет, ты что! Доведу! – вскинулся Данила. И остался стоять на месте. Только с ноги на ногу переступил, и на этом все.

– Ну так веди, что топчешься!

И мы пошли… И пока шли, думал я, как дальше жить стану. Выживу ли в одиночку в незнакомом совсем городе, среди чужих людей? Ну а что? Ведь на самом деле все именно так и обстоит. Ничего и никого я здесь не знаю. И, что хуже всего, я реалий не знаю, законов и правил! Да и плевать! Выкручусь!

А ведь и в самом деле проживу, отчетливо понял в этот момент. Есть где жить, осмотрюсь-обвыкнусь, а там что-нибудь да придумаю! На попе ровно сидеть никак нельзя. Уже сообразил, что если хочу чего-то добиться, то нужно буквально из шкуры выпрыгнуть! Наверняка ведь за мой бой на стене и полученные тогда раны и обратил на меня внимание князь. Чем-то я его зацепил. Уже и самому интересно стало, что я такого особенного умудрился в том бою проделать…

Доберемся до дома, обязательно нужно будет Данилу обо всем подробно расспросить. И пусть пока вообще у меня поживет. Идти, как я понял, домой ему не хочется, там все будет о брате напоминать. Родных у него тоже больше никого нет, так что пусть лучше со мной будет. И ему веселее, и мне источник информации.

Что же касается князя… С какой-то же целью он замолвил за меня слово перед боярским собранием? Тем самым помиловал, считай. И к себе милостью этой своей крепко привязал. И теперь я ему вроде бы как обязан…

* * *

Как только закрылась за бояричем дверь, посадник сразу же и засобирался. Остановил нетерпеливым движением руки подскочившего на ноги писца, кивнул ему на ворох свитков на столе:

– А ты куда собрался? Работы мало?

Погрозил ему пальцем, нахмурился, зыркнул грозно… У дверей в струнку вытянулись караульные! И быстро вышел на крыльцо.