В поисках великого может быть

Итак, первый круг – это зависть:

«…И в вашем иле вид её трояк.

Иной надеется подняться вдвое,

Поправ соседа, – Этот должен пасть,

И лишь тогда он будет жить в покое…» (76)

(Чистилище. Песнь семнадцатая. 114-117)

Второй круг – гордость:

«…Иной боится славу, милость, власть

Утратить, если ближний вознесётся;

И неприязнь томит его, как страсть…» (77)

(Чистилище. Песнь семнадцатая. 118-120)

Третий круг – это гнев:

«Иной же от обиды так зажжётся,

Что голоден, пока не отомстит,

И мыслями к чужой невзгоде рвётся.

И этой вот любви троякий вид

Оплакан там вниз; но есть другая,

Чей путь к добру – иной, чем надлежит…» (78)

(Чистилище. Песнь семнадцатая. 121-126)

Вообще гневные находятся в Аду, но там – нераскаявшиеся грешники, а здесь они раскаялись. Далее следует четвёртый круг, где пребывают те, кто проявлял недостаточную любовь к истинному благу, – унылые. Эти души не способны ни на что хорошее. Данте очень низко ставит уныние, для него гораздо лучше быть гордецом или завистником. Формально конечно это не так, но Данте очень не любит унылых, мы к этому ещё вернемся.

«Все смутно жаждут блага, сознавая,

Что мир души лишь в нём осуществим,

И все к нему стремятся, уповая.

Но если вас влечёт к общенью с ним

Лишь вялая любовь, то покаянных

Казнит вот этот круг, где мы стоим…» (79)

(Чистилище. Песнь семнадцатая. 127-132)

А вот пятый, шестой и седьмой круги занимают приверженцы ложных благ и идеалов. В пятом круге проходят очищение корыстолюбцы и расточители, в шестом – чревоугодники, в седьмом – сладострастники. С этих грехов круги Ада начинались, а круги Чистилища завершаются, только здесь представлены раскаявшиеся грешники, а там – нет. То есть это некоторый повтор грехов верхнего Ада. Круги нижнего Ада не дублируются, из них не попадают в Чистилище. А вот из верхнего Ада вполне можно подняться и выше, в Чистилище, если грешники пожалели о содеянном и если это простительные грехи.

Но, надо сказать, участь грешников в Чистилище тоже довольно прискорбна. В чём-то она может быть даже хуже, чем в Аду. Конечно, после Чистилища можно и в Рай попасть. Но дело в том, что грешники Ада ещё вспоминают свою земную жизнь. Они живут этими воспоминаниями. Они не раскаялись. А обитатели Чистилища – раскаялись, и потому всё прежнее земное существование стало для них отвратительно, им нечего вспомнить. У них, конечно, есть смутная надежда. Но когда всё это закончится, они не знают…

И вот наконец пройдя все круги Ада и Чистилища, Данте достигает Земного Рая. Здесь происходит его встреча с Беатриче. Это важнейший момент поэмы. «Всю кровь мою // Пронизывает трепет несказанный: // Следы огня былого узнаю!» (Чистилище. Песнь тридцатая. 46-48. С. 295). В это время Вергилий исчезает, в пути по Земному Раю Данте будет сопровождать Беатриче. «Взгляни смелей! Да, да, я – Беатриче. // Как соизволил ты взойти сюда, // Где обитают счастье и величье?» (Там же. 73-75. С. 295). И здесь для Данте образ Беатриче колеблется между образом реальной женщины, которую он когда-то любил, и тем грандиозным символом любви и веры, коим она становится в финале «Божественной комедии»:

121 Была пора, он находил подмогу

В моём лице; я взором молодым

Вела его на верную дорогу.

124 Но чуть я, между первым и вторым

Из возрастов, от жизни отлетела, -

Меня покинув, он ушёл к другим.

127 Когда я к духу вознеслась от тела

И силой возросла и красотой,

Его душа к любимой охладела.

130 Он устремил шаги дурной стезей,

К обманным благам, ложным изначала,

Чьи обещанья – лишь посул пустой.

133 Напрасно я во снах к нему взывала

И наяву, чтоб с ложного следа

Вернуть его: он не скорбел нимало.

136 Так глубока была его беда,

Что дать ему спасенье можно было

Лишь зрелищем погибших навсегда. (80)

(Чистилище. Песнь тридцатая. 121-138)

Беатриче порой упрекает Данте: