Цена ошибки

– Ты был ранен?

– Да, – не стал отпираться я. – Но моя рана уже зажила.

– А как ты попал в тот овраг, ты помнишь? – поинтересовался он, поглядывая на меня с явным интересом. При этом мне показалось, что его интонации немного смягчились. Звучали они как-то… вкрадчиво, что ли.

Это меня слегка напрягло. Сам я таким тоном говорил со своим сыном, когда точно знал, что он в чём-то виноват, но хотел, чтобы тот признался в своих делишках сам. Таким образом я давал понять, что кое-что о нём знаю, а вот что именно, он должен был рассказать мне сам. Чаще всего срабатывало: сын начинал колоться, иногда признаваясь даже в том, о чём я слыхом не слыхивал.

– Не помню, – ответил я настороженно. Конечно, мне казалось, что от оврага я ушёл далеко, но мало ли кто эти люди. Вдруг это те самые, которые убили людей из оврага. Впрочем, если бы это было так, то меня тоже давно убили бы. Хотя кто знает: может, им интересно, каким это таким образом я сумел не только выбраться из оврага, но и добраться сюда. – Очнулся, а кругом мертвецы. У них тоже были такие… сваны. Кое-как выполз, а потом бродил по лесу, пока вчера не наткнулся на эту деревню. Решил переночевать, а тут вы.

– Всё с тобой ясно, – прогудел предводитель, хлопнув рукой по колену. – Сван – это погребальное одеяние. Оно есть у каждого человека. Это ты помнишь? Нет? Так вот, после того, как человек умирает, его переодевают в сван. Видимо, те, кто сбросил тебя в овраг, посчитали, что ты умер. Может быть, так и было, раз Отец отнял твою память. Что думаешь делать теперь?

– Я… – запнулся, не находя ответа вот так сразу. Я и не думал о том, что делать дальше. Приоритетом было выжить. Пока ничего хорошего не происходило. В этот момент мой живот очень красноречиво дал понять, что в него нужно хоть что-нибудь закинуть. – Я бы поел.

Предводитель замер удивлённо, а потом хрипло рассмеялся.

– Идём, покормят тебя, – сказал он, поднимаясь на ноги.

В этот момент дверь открылась, и вошёл Браир с какими-то тряпками в руках.

– Оденься, – мужчина кивнул на одежду и вышел.

– Ну что, Сандар, повезло тебе, что воитель наш жалостлив? – со смешком спросил Браир, отдавая мне одежду. При этом он смотрел на меня с каким-то злым весельем, что ли. Его явно что-то крайне забавляло.

Поглядев на него с подозрением, я не стал далеко убирать палку. Пусть я, может быть, ничего не успею сделать, но это придавало мне немного уверенности. Этот Браир меня напрягал: было в нём что-то неприятное.

Оглядев щедро предложенное, я подметил несколько особенностей. Первое: ткани, из которых была сшита одежда, не отличались мягкостью. Второе: шилось явно вручную, причём не слишком-то искусно. Третье: все вещи были мне велики, а значит, принадлежали кому-то заметно крупнее. И четвёртое: никаких ярких цветов, всё коричневое и серое. Я уверен, что именно так одевались мои далёкие предки. Не скажу, что был отменным историком, но всякие исторические фильмы смотрел.

Сапоги, сшитые из кожи, тоже были большими. Именно поэтому я разорвал свою рубаху (она и так уже напоминала лохмотья) и обмотал ноги сильнее. Стало немного лучше.

Затянув пояс туже, я выпрямился, ощущая себя наконец человеком, а не доисторическим Маугли. И пусть одежда была не слишком удобной, грубой, и при долгой ходьбе, наверное, натирала, но это гораздо лучше, чем простая распашонка, являющаяся, как оказалось, погребальным одеянием.

– Готов, аль? – хмыкнул Браир, и я отчётливо услышал в этом смешке какое-то злорадство.

– Почему аль? – спросил я, кивнув.

Поглядев на палку, я с некоторым сомнением решил оставить её. Думаю, можно в благодарность проявить немного доверия. Всё-таки эти люди дали мне одежду, хотя могли бы сделать вид, что меня не существует, или попросту убить. Наверное, я должен быть благодарным за такую щедрость: не думаю, что в этом месте, где бы оно ни было, так просто делать одежду или те же сапоги.

Браир поглядел на меня с удивлением.

– Сам же назвался алем, – отозвался он. – И этого не помнишь, что ли? – спросил он, посматривая на меня с интересом.

– Нет, – я покачал головой. – Просто помню, что меня так всегда называли.

– Неужели? – хмыкнул Браир. – Если ты говоришь правду, значит, тебя каким-то ветром занесло сюда из Хейскаля. Не подскажешь, как у тебя это получилось, учитывая, что нас от Хейскаля отделяет не только земля, но ещё и море? Приплыл? – снова хохотнул он, смешливо глянув на меня, но заметив, что я не смеюсь, продолжил: – Аль – это обращение к молодому благородному. Когда ребёнок вырастает, становится алом. Вот пройдёт пара лет – сможешь представляться как ал Сандар. К благородной женщине там обращаются «аля», независимо от возраста. Мудрёно и, как по мне, совсем ни к чему. Но знаешь, что я тебе скажу?

– Что? – спросил я заинтересованно, подумав, что позже надо будет узнать более подробно обо всём этом.

– А то, что ты на благородного ну никак не тянешь, – неприятно расхохотался Браир. – Заморыш, это да, но никак не благородный. Надо же, придумал тоже – аль! Благородные хейскальцы берегут своих детей пуще собственных глаз. Их и не видел никто. А тут ты и целый а-а-аль, – засмеялся он пуще прежнего, заставив меня скривиться.

Я мстительно наступил Браиру на ногу, но это его почему-то только ещё больше развеселило. Он попытался поймать меня, но я увернулся. Вскоре воин успокоился, погрозил мне за выходку кулаком, но более ничего предпринимать не стал.

Когда мы вышли на улицу, я внимательно огляделся. Было такое ощущение, что весь отряд (или что это такое?) собрался именно около дома, в котором я решил переночевать. Мужчины разного возраста, начиная от мальчишек вроде меня и заканчивая двумя вполне взрослыми, почти старыми мужчинами, занимались своими делами. Женщин я не заметил. Оказалось, что их здесь нет. Судя по всему, сейчас в этой деревне располагалось что-то вроде походного лагеря.

Я нахмурился. Как-то не походили эти люди на тех, кто просто вышел погулять и отдохнуть на свежем воздухе. Больше всего это напоминало некий военный средневековый отряд, который направляется куда-то с определённой миссией. Скопление воинов всегда означает, что где-то рядом идёт война или хотя бы небольшая стычка. Не совсем понятно, правда, чего это они решили разбить лагерь с утра пораньше.

– Где-то война? – спросил я у топтавшегося рядом Браира, который явно не знал, что со мной дальше делать.

Не успел он ответить, как к нам подошёл воитель – именно так его назвал Браир.

– Идём, – сказал он мне, отпуская Браира.

Мы пришли к одному из костров, над которым висел несколько кривой котелок. Около костра крутился невысокий и худой мужчина. Он лишь мазнул равнодушно по мне глазами и обратил всё своё внимание на то, что готовилось в котелке.

Возле костра валялись сухие брёвна, изображающие стулья. Их явно притащили из леса, так как ещё вчера здесь ничего подобного не было.

– Моё имя Роар, и я воитель этого отряда. Отец отнял твою память, но Он же сделал так, чтобы ты оказался на нашем пути. Я думаю, что подобное совершено Отцом не просто так: Он не сталкивает людей без всякого на то умысла. Поэтому предлагаю тебе отправиться с нами.

– На войну? – уточнил я, быстро соображая, что делать.

На войну как-то не слишком хотелось. На ней, знаете ли, есть большой шанс умереть. Тем более что эта война и не моя вовсе. Да что говорить, судя по всему происходящему, это даже не мой мир. Хотя я до сих пор в этом не уверен, но на всякий случай буду предполагать самый худший вариант из всех возможных – не мой мир.

Вообще, всё выглядело весьма странно. Хотя, наверное, в старину все люди были жутко набожными и суеверными. Если уж в современном мире многие обходят десятой дорогой чёрных кошек, то что говорить о тех, кто на самом деле в богов верит. Отец… Судя по всему, здесь так называют какого-то бога. Да и произносит он это слово с уважением.

Значит, потерявшие память люди здесь считаются кем-то вроде знамения божьего? Мол, раз встретил его, – будь уверен, что не просто так: это Отец послал его на твой путь для какой-то, несомненно, важной цели. Не отмахнись, не оставь позади, помоги, поделись пищей и одеждой. И так далее.

Что могу сказать? Очень удобно. Остаётся надеяться, что здесь не принято дурить всех подряд, а то так любой может прикинуться беспамятным, чтобы получить какую-то помощь. Наверное, многие так и делают, хотя если они тут слишком набожны, то могут и не решиться.

– На войну, – подтвердил Роар, принимая из рук, как я понял, повара, котелок, полный аппетитной на вид каши. В своей прошлой жизни я бы вряд ли стал пробовать нечто подобное. Что это? Овёс? Пшеница? Вот только этот мир до сегодняшнего дня как-то не слишком баловал меня разносолами, так что даже эта клейкая сероватая масса вызывала у меня обильное слюноотделение.

– Спасибо, – поблагодарил я повара, аккуратно забирая у него деревянную ложку и кусок немного чёрствой и тоже серой лепёшки. Подозреваю, и каша, и лепёшка приготовлены из одного и того же зерна.

Сглотнув, я поглядел на Роара, дожидаясь, когда уже можно будет приступить к поглощению этой пищи богов. Воитель между тем как-то странно на меня посмотрел и зачерпнул каши, кивая мне. И что его удивило? Что я поблагодарил повара или что не стал кидаться на кашу? Впрочем, мне без разницы.

Ели в тишине. Несколько минут я не обращал на окружающий мир никакого внимания, но когда первый голод был утолён, вспомнил, что много есть мне нельзя, поэтому притормозил. Оглядевшись по сторонам, заметил, что на нас посматривают, но подходить никто явно не собирался.

– Боишься войны? Не стоит. Война – весьма полезное и выгодное дело. Или ты смерти боишься? – Вопрос был задан с такой интонацией, что я посчитал за лучшее отрицательно покачать головой. Судя по тому, как одобрительно хмыкнул Роар, ответ был правильным. – По воле Отца наши пути сошлись, а значит, тебе надо идти с нами. Иначе прогневаешь Его, – закончил Роар после того, как тщательным образом очистил ложку и убрал её снова куда-то себе за пояс. – Ложку оставь себе, она тебе ещё пригодится.

Поблагодарив, я, как и воитель, тщательно облизал ложку и сунул её себе за пояс, отыскав там подходящее место. Видимо, ложки тут принято было использовать только свои, и за ними необходимо следить.

Пораскинув мозгами, я решил, что мне стоит пойти с отрядом, хотя бы поначалу. Всё-таки все они были источником информации, и я не мог так просто это проигнорировать. Кто знает, какие люди встретятся мне после них.

Естественно, меня удивлял такой подход и столь сильная вера в Бога. Конечно, в моём мире верующие тоже были, но лично я к ним себя не относил, да и все мои знакомые очень редко интересовались этой стороной жизни. Здесь же, судя по всему, вера сильна, и к ней относятся как к чему-то обыденному и нормальному. В Бога не просто верят, а знают, что он есть. Я решил принять это как данность.

– А с кем воюем? – спросил я, подсаживаясь к Браиру. Пусть он мне не очень нравился, но из всех я знал пока только его и воителя.

Воитель, после того как понял, что я пойду с ними, потерял, кажется, всякий интерес ко мне. Я и не настаивал, так как кроме него тут было полно людей. Конечно, не все желали разговаривать со мной, но я знал: пройдёт немного времени и они привыкнут к постороннему, расслабятся. И вот тогда можно будет задавать почти любые вопросы. Правда, меня несколько напрягало, что они относились ко мне как к какому-то блаженному. Позже я только уверился в своих подозрениях. Эти люди действительно считали меня кем-то подобным, некоторые даже удивлялись, когда я заговаривал, будто у меня вместе с памятью должны были отказать и мозги, и речь.

– Нет, подожди, – остановил я Браира, собравшегося рассказывать мне, как тут все считали, прописные истины. Браира почему-то весьма забавляло моё незнание, но лично меня это не раздражало, ведь в таком случае можно вытянуть из него куда как больше. – Расскажи мне, что это за земли?