Тайны профессорской тетради. Повести и рассказы

Вышел я на улицу – там прямо внизу выход был хитрый, у которого милиционер скучал, – да задумался. Со своей Авангардной улицы я к полседьмого сюда могу и не успеть добраться: на метро только до пересадки на Кольцевую минут тридцать ехать, да потом ещё сколько-то, а метро вроде только с шести работать начинает. Вот и надумал: пока здесь тружусь, а жена на даче дитя под присмотром бабушки с дедушкой воспитывает, вернусь-ка я в свою холостяцкую постельку в доме своих родителей. Не выгонят, чай?

Вот с такой идеей я и направился к тому дому, в котором до женитьбы почти десять лет прожил и где меня любая собака до сих пор за своего принимает, благо до него всего тройку остановок на метро проехать нужно было.

Глава третья

Когда на следующее утро я вышел из дома, на часах было десять минут шестого. Оказывается, станции метро открываются на вход пассажиров каждая в своё собственное время, но не позднее шести утра. Это я ещё вечером, когда из метро выходил, выяснил. А вот закрываются они на тот же самый вход все одновременно, в час ночи, тогда же и все пересадки тоже закрываются, после чего поезда продолжают развозить припозднившихся пассажиров до конечных станций. «Белорусская-кольцевая» открывалась в пять часов двадцать пять минут, но я вышел из дома с небольшим запасом, вдруг по дороге что-нибудь непредвиденное случится. Однако неожиданностей не произошло, и я даже постоял немного перед входом вместе с другими такими же «ранними пташками», успев к ещё неподвижному эскалатору первым.

В общем, без двадцати шесть я уже подошёл к полуподвальной двери в ЦЖБОПе и осторожно тронул дверную ручку в полной уверенности, что всё, конечно, ещё закрыто. К моему удивлению, дверь открылась, и милиционер – не тот, что стоял тут вчера вечером, – попросил меня предъявить пропуск. Я уже говорил, что недолюбливаю эту публику и, мало того, даже побаиваюсь, поэтому растерялся и начал долго и путано рассказывать ему свою историю. Милиционеру это быстро надоело, он прервал меня на самом интересном месте, когда я перешёл к рассказу о том, как помогал начальнику отдела доставки Сергею Ивановичу, и спросил:

– Фамилия?

– Не знаю, – растерялся я.

– Что, свою фамилию не знаешь? – удивился он.

– Свою знаю, а Сергея Ивановича не знаю, – честно ответил я.

Тут он опять удивился:

– При чём здесь Сергей Иванович? Его фамилию я и без тебя знаю. Я твою спрашиваю.

– А, моя…

Я чуть было не ляпнул ему свою настоящую фамилию, но вовремя прикусил язык и проговорил:

– Алексей Богоявленский.

Милиционер достал откуда-то, по-видимому из шкафа – я потом там такой старинный шкаф с глухими дверками видел, – несколько листов, скреплённых железной скрепкой, и посмотрел на самый последний лист.

– Есть такой, от руки вписан, – пробормотал он как бы про себя и добавил уже громче: – Проходи, но пропуск оформи, чтоб не разыскивать каждый раз.

Я думал, что там никого нет, но в большой комнате царило оживление. Около торцевой стены, у большого стеллажа с надписями на полках, которые меня вчера немного удивили, поскольку там были то названия улиц написаны, а то целые огромные районы, стоял небольшого росточка немолодой мужчина. Он ловко, казалось бы не глядя, но очень точно разбрасывал по полкам обычные запечатанные почтовые конверты, которые ему подавали несколько человек, в том числе и вчерашний Сергей Иванович. Конверты были не пустые, а такие, знаете, пухленькие, а некоторые и вовсе толстые. Каждый из подающих конверты брал их из большой кучи, находящейся на столе, внимательно рассматривал, а затем протягивал тому, кто у стеллажа стоял, называя при этом или улицу, или район, как и было под полками написано.

Слышались только голоса людей, разбиравших конверты, все остальные стояли молча. Проторчать около двери мне пришлось более получаса. Как только гора конвертов на столе исчезала, тут же откуда-то снизу поднимался опечатанный металлической пломбой мешок специфического серовато-зелёного цвета и из него на стол высыпалась очередная куча. Потихоньку подходили всё новые и новые люди. Около двери стало тесновато, и я перебрался в угол.

«Незачем было приходить так рано, – подумал я. – Сказали к половине седьмого или чуть пораньше – вот и надо слушать старших. А я припёрся незнамо когда. С другой стороны, всё равно рано встаю, а тут любопытно. Но завтра попозже приду, лучше дома что-нибудь почитаю. Книг-то у родителей полно, я про многие даже забыл. Может, удастся кое-что перечитать».

Только я так решил, как очередная куча со стола исчезла, и оказалось, что была она последней. Сергей Иванович повернулся к нам и внимательно осмотрел всех присутствующих. Я проделал то же самое, но особо в лица не вглядывался, а просто фигуры пересчитывал. Ну есть у меня такая дурная привычка, ещё с самого раннего детства. Как только счёту обучился, я всё пересчитываю. Вот и тут принялся пересчитывать тех, кто в комнате находился. Насчитал шестьдесят шесть человек, хотя, может, и ошибся немного, поскольку многие на месте не стояли, а кое-кого со своего места я мог и не увидеть. Но и так понятно, что много народа там собралось.

Мы с Сергеем Ивановичем практически одновременно осмотр присутствующих закончили, и он заговорил:

– Если все собрались, то здравствуйте.

В ответ раздались отдельные голоса, но большинство только головами покивали, а Сергей Иванович уже продолжал:

– У нас пополнение, ещё трёх человек начальство нам в помощь прислало. Одного я уже проинструктировал, вон он в уголок забился, его Алексеем кличут, а двое, Виктор с Юрием, у двери стоят.

Все присутствующие, как заговорённые, головы сначала на меня, а потом на двух высоких парней у входа повернули.

– Я Алексея за собой на первое время закреплю, а этих молодцев вы, Петрович и Андрей, к себе в обучение примите.

Первый из тех, к кому он обратился, как раз конверты по полкам раскладывал, а второй чаще других их подавал. «Наиболее опытные, значит», – решил я.

Дальше всё любопытней и любопытней становилось. Человек двадцать от толпы отделились, и каждый себе молча по пачке конвертов забрал, а потом все они в очередь к столу выстроились. Там ещё один молодой сидел, который конверты пересчитывал и в ведомость записывал. Минут двадцать на всё это дело ушло, а после привилегированной двадцатки очередь и до нас, грешных, дошла.

Андрей начал выкликивать названия улиц или районов. Поднимались руки, желающим вручались пакеты, они направлялись к столу, где их тоже записывали в ведомость. Народа оставалось всё меньше и меньше, но и полки, на которых продолжали конверты лежать, тоже редели. Наконец осталось семеро: Сергей Иванович, Андрей, Петрович, тот молодой, который записи вёл, и нас трое новичков. Начальник участка вручил мне пачку конвертов со словами:

– Вот тебе, Алексей, первая порция. Ты Водный стадион просил, ведь так? Частью этого большого района является Кронштадтский бульвар. Мы тебе его, по твоей просьбе, и даём. Тяжёлый район, надо сказать. Очень большие расстояния, много пешком придётся ходить. Но ты молодой, должен сдюжить. Если район хорошо знаешь, начинай раскладывать конверты, тут всего двадцать два адреса.

И он повернулся в сторону.

– Так, ребята, – это он к Петровичу и Андрею обратился, – разбирайте новичков, а я сейчас всё оформлю – и с Алексеем делами займёмся. Да, чуть не забыл! Вот, возьмите проездные билеты, зайцами много не накатаетесь, а пешком тоже весь день не пробегаешь. – И он протянул каждому из новичков единый проездной билет на все виды городского транспорта на июнь месяц.

Я посмотрел на конверты. На них были написаны фамилия и адрес пассажира, номер телефона, количество билетов, дата отъезда, номер поезда, вагон, место, конечная станция и стоимость. Сказал мне наставник, мол, раскладывай, а вот как – не объяснил. Как их раскладывать-то?

Он занят, отвлекать неудобно, посмотрю хоть, чем он занимается, решил я и подошёл к столу, где Сергей Иванович ловко перекладывал конверты по неведомому мне пока принципу. Последний конверт он, перебрав немного образовавшуюся пачку, воткнул куда-то в самую середину и начал быстро, чётким почерком заполнять ведомость, укладывая уже записанный конверт вниз лицевой стороной. Это заняло немало времени, писанины там было достаточно: станция назначения, фамилия пассажира, количество билетов и сумма. После этого Сергей Иванович убрал всю пачку в потёртый, но настоящий кожаный, с пружинным замком офицерский планшет, скорее всего, трофейный – я раньше таких не встречал.

«Воевал, значит», – подумал я, совершенно другими глазами посмотрев на этого немолодого уже человека. Пачка была довольно большая, конвертов шестьдесят в ней было, не меньше, я до конца досчитать не успел.

– Ну что, молодой человек, – повернулся ко мне начальник отдела, – ты билеты по адресам разложил? Вижу, что не знаешь, как это сделать, да, наверное, не совсем понял, для чего всё это нужно. У тебя сегодня небольшая доставка, всего двадцать два адреса. Для примера: у меня более восьмидесяти. Разницу ощущаешь? Так вот, если они у тебя по маршруту не будут разложены, ты, как бездомная собака, начнёшь бегать с одного конца бульвара на другой, а затем назад, и эти двадцать два адреса у тебя в пятьдесят превратятся. Поэтому давай мы с тобой вместе это дело исполним. Вначале разбросаем конверты по улицам. Вот так. Видишь, почти все они по Кронштадтскому бульвару числятся, да это и естественно: в этом районе стройка на стройке сидит да стройкой погоняет. Бульвар почти весь уже не только застроен, но и заселён, а чуть вглубь зайдёшь, там или частный сектор, да ещё и без улиц, а по деревням числится, или стройка всё перегородила.

Он от конвертов, которые в руке держал, отвлёкся и на меня внимательно посмотрел. Убедился, что я с него глаз не спускаю, и продолжил:

– Теперь смотри. У бульвара, как и у любой улицы, две стороны – чётная и нечётная, но бульвар он на то и бульвар, что от дома до дома, которые друг напротив друга стоят, расстояние весьма немаленькое. Поэтому логичней всего разложить адреса вначале по той стороне, по какой автобус от метро идёт, её всю прошерстить, с ответвлениями на переулки, если такие у тебя попадутся. А вот когда до конца доберёшься – я имею в виду самый дальний адрес на сегодня, – ты на другую сторону перейдёшь и обратно в сторону метро двинешься. И тоже по дороге не забывай в переулки заглядывать, если у тебя туда конверты имеются.

Мы с ним вдвоём минут пять потратили, раскладывая конверты в таком порядке, чтобы мне не возвращаться. Я был поражён. Сергей Иванович знал эту улицу как свои пять пальцев. Он мне предлагал прямо на конвертах писать такие вот, например, вещи: от дома 16 до дома 22 (это я условно говорю) две остановки надо на автобусе проехать. Мне бы ни за что даже в голову не пришло, что почти соседние дома на таком расстоянии стоять могут, а оказывается, там пруд есть, который эти дома разделяет.

– Мне кажется, – сказал Сергей Иванович, когда мы раскладку закончили, – что вчера ты немного погорячился, выбрав этот район. Ты там где-то, наверное, живёшь? Ну так вот что я тебе скажу на будущее, мало ли как жизнь сложится, вдруг пригодится. Никогда не лезь в строящиеся районы, там такая чехарда с адресами происходит! Соседние дома имеют разные адреса, а дом, который, казалось бы, должен где-то тут находиться, на самом деле чёрт знает где стоит. Я решил позволить тебе один день побегать в своё удовольствие в районе Водного стадиона, но адресов всего двадцать два даю, хотя у нас редко когда меньше тридцати бывает. Это я специально тебе облегчение сделал, а то будешь до полуночи билеты разносить да и пошлёшь всё это дело к той ещё матери. С усталости человек на любую глупость готов, а когда поймёт, что не прав был, глядишь, поезд уже ушёл.

– Теперь ещё одно, – сказал Сергей Иванович, немного помолчав, чтобы я информацию усвоил. – Если ты не по учреждениям, как многие из нас ходят, а по спальному району бегать должен, возьми себе за правило: обзвони всех или как можно больше клиентов да предупреди, когда ты у них появишься. Первым скажи: с десяти до двенадцати, следующим – с двенадцати до двух, ну а последним вообще после четырёх часов назначь. Ты людям руки развяжешь, а они в благодарность, глядишь, чуток щедрей будут.

– И последнее… – Голос моего наставника стал серьёзным до невозможности. – Никогда не проси у клиентов денег. Учти раз и навсегда: в ту сумму, которую пассажиры за билеты заплатить должны, входит стоимость доставки – 70 копеек. Если клиент тебя спрашивает, сколько тебе должен, честно признавайся: ничего, доставка входит в цену. Некоторые говорят так: «Вы мне ничего не должны, но если вам понравилось моё обслуживание…» – и всё такое прочее, но я тебе не советую. Первая же жалоба – а люди очень любят это делать, – и тут же пинок под зад, поскольку жалобы у нас почему-то не очень приветствуются. Учти, благодарный клиент всегда щедр, поэтому старайся всё делать легко и весело. Не забывай волшебные слова: «здравствуйте», «всего доброго», «спасибо» и «пожалуйста». Если ты вежлив и аккуратен, то у клиента возникает естественная реакция – рука к кошельку тянется. Ты ведь сюда по нужде обратился, на что-то крупное деньги потребовались?

Я молча кивнул. Он на меня внимательно посмотрел, а затем продолжил:

– Ладно, понял. Большая нужда, вероятно, поэтому денег в долг набрал, так?

Пришлось признаться, что вступил в кооператив и, чтобы заплатить первоначальный взнос, назанимал у родни.

– Хорошо, постараюсь помочь, – неожиданно сказал Сергей Иванович и протянул мне руку.

Вышел я на улицу с чувством, что обрёл друга, который намного старше и мудрее меня. В руке я нёс старый фибровый чемоданчик, с которым шесть лет проходил в институт. И вот теперь он, по совету моего папы, вновь был вместе со мной. А в нём лежали железнодорожные билеты на весьма нехилую сумму – более пятисот рублей.

Глава четвёртая

Перед тем как выйти из отдела доставки, я минут двадцать потратил на обзвон всех клиентов. К пяти первым адресатам я пообещал приехать около десяти утра. При входе в метро я невольно бросил взгляд на часы, висевшие на противоположной стене. Они показывали 9 часов 10 минут. Надо спешить, решил я и начал, перепрыгивая через ступеньки, сбегать по эскалатору. Не зря спешил. На станцию «Водный стадион» я прибыл без четверти десять, и у меня оставалось совсем немного времени, чтобы добраться до первого адреса. На автобусе или бегом? Такой вопрос передо мной даже не возник. Конечно, лучше слегка пробежаться, тем более первая остановка находится метрах в двухстах дальше нужного дома. Я позвонил в дверь и, пока ждал, когда она откроется, с удовлетворением отметил, что пришёл минута в минуту. Часы показывали ровно десять.

Дверь мне открыла маленькая сухонькая старушка в платочке, из-под которого вместо седых волос, как по её возрасту положено, виднелись кудри, окрашенные в непонятный цвет, то ли фиолетовый, то ли лиловый, но это был именно цвет, а не оттенок. Я замер и уставился на неё, хотя и понимал, что это неприлично, но ничего поделать с собой не мог. Старушка вопросительно посмотрела на меня, а затем произнесла фразу прямо из одного из самых моих любимых анекдотов, да ещё и с такой интонацией, что я рассмеялся: