Истина внутри кошмара

Черное, синее и зеленое пламя. Что, если есть способ определить правильное? Более сообразительный Виз, кажется, пришел к такому же мнению.

– Может, зеленое? Цвет очень похож на глаза судьи.

– А черное идеально сочетается с этим местом, такое же мрачное, ага, – словесно огрела егоЭмелин. – А может вообще синее? Знаешь, мне очень нравится этот цвет, напоминает бескрайние водные просторы.

– Не неси чепуху, это здесь не причем. К тому же, как вода может быть бескрайней?

В ответ на это белокурая девушка начала рассказывать о некоем огромном водоеме, у которого не видно другого берега. Звучало как полнейшая чушь, не может быть в одном месте так много воды.

И почему я об этом думаю?

Виз уже пытается найти логику, но ситуация крайне неоднозначная. Честно говоря, этот тип никогда мне не нравился, ведь его ораторские навыки явно переоценены, и как советник он казался малополезным. Даже Бракс, единственным достоинством которого была хорошая память, с моей помощью принес намного больше пользы, чем этот дружок Рэвери. Возможно, я просто плохо его знаю, и он в самом деле умеетдумать головой, но примитивных рассуждений на поиск особенностей того или иного цвета здесь явно маловато.

А что бы сделала сама Рэвери? Когда этот дятел находился в моем плену, он рассказал о некоторых способностях правительницы Рандервиля. В частности то, что она умеет существовать в нескольких реальностях. Если я правильно поняла принцип действия этой необычной способности, ей ничего не стоило бы просто проверить все оставшиеся проходы, и выбрать правильный уже зная, где он находится. Вот так вот просто, одним махом и не думая, даже звучит противно.

Но я, к счастью, не такая. У меня нет сверхъестественных способностей, нет бессмертия, спасающего от попадания в это место в принципе. А потому, придется полагаться лишь на минимальные человеческие возможности.

Моя голова поднялась наверх. Это вызов, борьба между нами, которую пройдут лишь достойные. Если тебя пытаются перехитрить – начни думать как враг. Только так можно разгадать чужой план.

Давай же, Ромалин, ты справишься… Только ты сможешь разгадать эту загадку, лишь тебе под силу понять, что нужно делать в такой критической ситуации.

– Мы ведь можем отказаться, – задумчиво произнес Марли, который еле заметно побелел. – Может, и правда пойдем отсюда и поищем выход где-то еще?

– Даже не думай, – остановила его Эмелин. – Если уйдешь, то лишь уменьшишь наши шансы как команды.

– Нет здесь никакой команды, – не согласился Виз. – Каждый сам за себя, и этот толстяк в жизни не пойдет вперед тебя, так что пусть делает что хочет, мне лично все равно.

Марли и правда начал поглядывать в сторону заросших арок, но по итогу лишь тяжело вздохнул и присел у края, подальше от угрожающего пламени.

Уменьшишь шансы тех, кто останется… Мы все сидим здесь, словно в клетке, неспособные ни уйти, ни сделать шаг вперед…

Ты очень умен, если изначально рассчитывал на это, судья.

А ведь и правда, костяной наблюдатель мог просто ограничить нас во времени, но не стало этого делать. Что, если он и в самом деле хотел, чтобы мы провели здесь вечность, неспособные сделать выбор?

И зачем вообще проводить это испытание, если большинство итак сгнивает в этом месте со временем?

Оранжевое, черное, синее, зеленое – абсолютно одинаковые, разница лишь в цвете.

Мы не можем применять насилие друг к другу, и каждый волен сделать свой выбор.

Выбор, который на самом деле сделать невозможно… почти…

Кажется, я начинаю понимать. Этот простой на первый взгляд вызов – на самом деле очень сложная и продуманная цепочка решений. Судья не позволит нам просто так пройти вперед, потому что ему выгоднее, если большая часть останется здесь.

А потому первое настоящее препятствие- это решится на первые шаги. Наверняка под давлением отчаяния многие уйдут, но кто-то из оставшихся безумцев все же побежит вперед, скорее всего, когда количество участников начнет неумолимо уменьшатся. Ка'тох'ар частично сломал этот план, пусть и без особой пользы.

Вторыми на очереди идут сами огни. Они могли бы быть одинакового цвета, но тогда все и правда зависело бы от простой случайности. Судья сделал их разноцветными, и это не просто так, ведь его цель – отсеять как можно больше, а значит, нужно было подобрать такие варианты, чтобы правильный с наибольшей вероятностью нашли самым последним…

Думай… Ромалин, ты очень близко…

Безымянные пальцы прикоснулись к вискам.

– Выбор на инстинкте… – шептала я себе под нос. – Когда нам необходимо принимать столь важное решение, да еще и в состоянии паники или безумия, мы всегда полагаемся на то, чему удается найти хоть какое-то объяснение… на то, что нам ближе.

Джирэн схватилась за мою руку.

– Если хочешь, я пойду следующей.

В ее глазах больше не было безразличия, лишь обеспокоенность. Но какое ей дело до меня, девушки, которую она встретила здесь впервые?

– Почему… почему ты предлагаешь пожертвовать собой ради меня?

– Ты не должна закончить свой путь здесь.

Я убрала ее руку со своего запястья, а после положила свои ладони на плечи девушки.

– Не знаю, почему ты это делаешь, но я, пожалуй, откажусь.

– Ты уверена?

– Это вызов. Вызов, который я, как и остальные, бросила судье. Любого соперника можно победить, пусть даже это властитель всего загробного мира, но этот моральный поединок мне придется принять в одиночку, потому что это мое испытание.

– Если победить можно любого, значит, кто угодно может и проиграть… Ромалин, что будет, если ты потерпишь поражение?

Поджав губы, я поднялась. Меня уже победили при жизни, и это воспоминание до сих пор живет в моей голове. Вот только есть ли по соседству с ним сожаление?

– Проигрыш бывает разным. Можно в страхе сбежать, можно вечность сидеть и ждать, когда кто-то другой сделает шаг вперед и облегчит тебе ношу, можно бездействовать, думая, что проблемы решатся сами собой. Но это не мой выбор, Джирэн, потому что если я проигрываю, то делаю это, прикладывая все усилия, не страшась поставить на кон собственную жизнь. Разве не в этом смысл борьбы?

Она задумалась. Ее глаза блестели, отражая прыгающие языки пламени. Несмотря на свое пребывание здесь, девушка не боялась ничего, словно бы ее душа не стоила и самого прогнившего стога сена, но, в то же время, это позволяло ей взглянуть в лицо опасности, предлагая собственную сущность, как жертву, взамен на чужую. Для меня эта чудачка оставалась загадкой, но в то же время мне все больше казалось, что нас объединяет нечто общее, но вот что именно, мне пока не удавалось понять.

– Я не знаю, правильно это или нет, потому что никогда не боролась за себя так, как ты. Мои воспоминания говорят, что обо мне заботились другие, прикрывали в трудную минуту, разделяя любую ношу.

– Это не по мне. Полагаясь на дружбу, не будешь развиваться. Я предпочитаю смотреть опасности в лицо, и делать это без чьей-либо помощи.

Она смотрела на меня молча, словно бы пытаясь запечатлеть черты моего лица, понимая, что кого-то вроде меня не остановить.

– Если моей душе суждено рассыпаться в прах, не сдавайся, и продолжай двигаться дальше.

Сказав свои, возможно, последние слова, я прошла мимо Виза и Эмелин, спор которых быстро сменился на удивление, мимо Марли и Сомы, которые прекратили грозно переговариваться, впившись в меня взглядами. Впереди располагались пылающие расщелины. Несмотря на слабую чувствительность, жадно тянущийся ко мне огонь уже вызывал неприятные ощущения, словно бы окончательная смерть уже поглаживала мои черные как смоль волосы.

Не буду скрывать, что в этот момент внутри зародился непривычный для меня страх, кратковременный и болезненный, напоминающий о плате за возможную ошибку.

Я обернулась, взглянув на взволнованную Джирэн, и, под восторженный возглас Эмилен, сделала шаг вперед.

3. Цена души

– Это конец?