Антиквар

– Вот мы и встретились! – тихо сказал Хромов. Пустые, черные, как омут, глаза вцепились в Хромова, а окровавленная челюсть продолжала жевать. В зеленоватой клешне существа была зажата окровавленная человеческая рука, за существом на полу в луже красной жижи дергалось рефлекторно тело Андрея. Возможно, он был еще жив. Прошли долгие секунды. Медленно вытерев когтистым щупальцем свой испачканный кровью рот, чудовище заговорило:

– Сколько тебя можно ждать?

Хромов оторопел.

– Зачем вы это делаете? – хриплым от страха голосом прошептал Хромов.

– Что? – спокойно ответило чудовище. – Едим людей? Странный вопрос. Вы выращиваете на своих фермах животных, создавая необходимые условия, потом убиваете. Мы делаем точно так же, выращиваем вас, кормим, а потом едим. В этом мы с вами очень похожи.

– Но мы же цивилизованные люди, мы же можем с вами договориться, – Хромов пытался тянуть время.

– Кто вам сказал, что вы цивилизованные? Вы убиваете все вокруг, к чему прикасаетесь, убиваете своих же соплеменников ради наживы и иногда ради развлечения. Вы убиваете даже планету, которая вас приютила. Вы ее убиваете, выкачивая из нее ресурсы, вырубая леса, отравляя воду. Вы называете себя цивилизованными? Вы добрались и до нашей цивилизации. Вы стали истреблять наш народ, а теперь вы удивляетесь, что с вами поступают так же, как поступаете со всеми вы? Мы наблюдали за вами много столетий, мы развивались с вами параллельно. Вы наверху, мы здесь, внизу, пока вы не раскопали тот злосчастный проход к нам. Ваши осужденные вгрызались в землю, чтобы их мучители сумели спрятаться от пламени термоядерного взрыва. Мы освободили их, помогли им освободиться от своих стражников, а что взамен. Эксперименты над нашим народом. Вы стали забирать нашу атмосферу. Необходимый для нашей жизни метан, которым мы дышим. Вы продолжаете это делать до сих пор. Миллионы и миллионы моих сородичей погибли. Теперь пришло наше время, мы заберем у вас нашу планету. Теперь мы будем исправлять ошибки, допущенные вами. Скоро все изменится. Вам – эпидемии, революции, гибель. Нам – планета, очищенная от вас. Быть истребленными, пищей для нас – вот ваше будущее.

– Я тебя убью! – сжав добела кулаки, проревел Хромов. Злобный горловой хрип, похожий на смех, был ответом чудовища. Хромов, истошно закричав, бросился в атаку. Свирепый хищник кинулся навстречу. Враги мчались друг на друга, столкновение было неизбежно. Не добегая до жестокого врага немного, Хромов, резко присев и сильно оттолкнувшись, ткнул свирепого зверя головой. От сильного удара потемнело в глазах, не дав чудищу опомниться, быстро обхватив руками его мерзкое тело, упал с ним на бетонный пол, враг попытался вскочить и вырваться, но Хромов, зная силу соперника, еще плотнее из последних сил обхватил чудовище руками, слышен был лязг челюстей, пасть с ужасным треском хлопнула в сантиметре от горла. После нескольких промахов зубы чудовища достигли цели, часть уха была срезана. Кровь брызнула в глаза чудовищу, на миг его ослепив. Судорожно Хромов нащупал то место, где должна была быть голова зверя, почувствовав копну жидких липких волос, он вцепился в них левой рукой, правой рукой схватил смердящую отвратительным смрадом окровавленную клыкастую пасть. Обхватив морду чудища, Хромов яростно и отчаянно принялся бить ее о твердый бетонный пол. Ударил о пол несколько раз, и уродливая голова, словно арбуз, разлетелась вдребезги. Челюсть при этом внезапно захлопнулась словно капкан. Несколько пальцев были отрезаны, они остались во рту у разбитого вдрызг черепа чудища. Пронзительный рев от боли и страдания раздался в подземелье. Хромов схватился за раненую руку. Кровь фонтаном брызгала в разные стороны, окрашивая все вокруг в алый цвет. Свалившись с тела мертвого чудища, перевернувшись на спину, он смотрел на то, что осталось от руки. Обезображенная рука пульсировала и кровоточила. С огромным усилием другой рукой Хромов попытался оторвать подол рубахи и кое-как обмотать раздробленную руку. Боль пронзила все тело, Хромов лежал на спине без сил. Нужно было отдохнуть, восстановиться. Надо вспомнить, как он восстанавливал силы когда-то…

Еще в детстве он с отцом приехал к деду в глухую деревеньку где-то в Сибири. Дед жил тем, что собирал травы в лесу, потом продавал их на местном рынке. Он тогда, посмотрев внимательно в глаза, словно увидев всю мою последующую жизнь, печально произнес: «Тебе пригодится мое знание». Похоже, это тот случай, когда знание должно пригодиться. Так, расслабиться полностью, расслабить все тело. Закрыть глаза. Хромов мысленно пробежался по собственному телу. От макушки до пальцев ступней, находя и расслабляя уставшие мышцы. Лица, шеи, плеч, груди, живота, ног. Голова освобождена от мыслей, а если они приходят, то так же легко, не задерживаясь, уходят из головы. «У меня нет тела, нет мыслей. Тело расслаблено, дыхание ровное…» Теперь сконцентрировать свое внимание на какой-нибудь части тела: «Рука, пусть будет правая рука, концентрация без напряжения. Внимание только на правой руке, словно я хочу что-то сжать сейчас, но не делаю этого, рука расслаблена, чувствуется прилив сил в эту точку. Теперь все внимание вниз, на правую ногу, словно буду бить ногой по футбольному мячу, но этого не делаю». Неведомая сила медленно перетекла в правую ступню. В пальцах правой ноги небольшое покалывание. Тело абсолютно расслаблено, дыхание ровное. Немножко задержать эту энергию там, в правой ступне. Теперь так же внимание переместить медленно на левую ступню, напряжения в теле нет. Тела нет. Немного подержать это состояние. Теперь левая кисть. Вся концентрация сил, без напряжения тела, туда. Теплота в левой кисти, в пальцах левой кисти покалывание. Теперь всю энергию из левой кисти резко переместить на точку во лбу между глаз. Небольшая дрожь, и слабый щелчок в ушах полностью расслабленного тела, дыхание стало глубже, отрывистей, концентрация на точке ровно между глаз, словно что-то хочу рассмотреть закрытыми глазами: «Вижу мелькание мелких точек в моих закрытых глазах. Хочу их рассмотреть. Мое тело отдельно от сознания, засыпает. Оно словно живет отдельной жизнью. Напряжение в точке между глазами не ослабевает. Резкий провал. Что-то происходит. Я проваливаюсь в тоннель. Страшно. Я осознаю себя, но не чувствую тела. Я точно знаю, что я не сплю. Я вижу себя со стороны, только нахожусь сверху, под потолком. Я смотрю на себя, и мне жаль мое усталое, растерзанное тело. На него не хочется смотреть. Хочется убраться отсюда поскорей. Как стало легко на душе, абсолютное счастье, любовь ко всему на свете. Нет боли, все страдания позади. Как легко и весело. Я перемещаюсь с помощью мысли. Теперь наверх, увидеть голубое небо и солнце. Вот оно. Что может быть прекрасней, чем ощущать прелесть ветра. Навстречу облакам. Впереди белый мост. На мосту двое седовласых старца в белых одеяниях, словно ждут кого то. Они улыбаются. Я улыбаюсь в ответ. У одного из них в руках белый посох, и у второго такой же. «Почему ты здесь?» – спрашивает один из них. Я его слышу, хотя он не открывал рта и не шевелил губами. «Я умею выходить из тела», – ответил я. Я не хочу возвращаться. Я кружу вокруг них. Один из них хмурится, потом произносит с ясным взглядом и с улыбкой на лице: «Тебе еще рано». Второй, покачав седой головой: «Она жива, – потом добавил, – твое время еще пришло». Почему-то он направил свой посох в мою сторону». Словно разряд тока пронзил все тело, потом еще раз. Хромов очнулся. Боль вернулась. Хотелось пить.

«Похоже, мне все это приснилось? Кто этот старец, он сказал, что она жива? Кто? Возможно, я потерял сознание? А может, я умер? Или нет?» Непонятное шуршание на другом конце комнаты заставил Хромова поднять голову и посмотреть.

– Помоги!

Андрей был еще жив, Хромов, с трудом перевернувшись, приблизился к товарищу. Брюшная полость у Андрея была разорвана, тщетно он пытался держать расползавшиеся внутренности. Изо рта маленьким ручейком текла кровь. Хромов аккуратно приподнял ему голову.

– Ты был прав! – произнес Андрей. – Здесь много заключенных, которых обратили в рабов, – Андрей показал глазами в направлении одного из коридоров, – в метрах трехстах по этому коридору заперты люди. Это животное, которое ты убил, настигло меня там, когда я пытался их освободить, – Андрей закатился кашлем. Он прилагал огромное усилие, чтобы говорить дальше. Голос был еле слышен. Хромов взял за руку товарища, приблизился, последние слова Андрея были еле слышны. – Их надо остановить.

Через несколько секунд Андрей перестал дышать. Тело обмякло, зрачки глаз остекленели. Хромов закрыл глаза Андрея. Как это могло произойти? Казалось, то, что происходит, все не взаправду. Словно это был какой-то кошмарный сон. Несколько слабо освященных коридоров уходили в разные стороны. Он посмотрел на трубу вентиляции, из которой спрыгнул некоторое время назад, казалось, что кто-то следит за ним оттуда, из темноты. Хромов взглянул на свои израненные, окровавленные руки, обрывки рубашки слабо сдерживали рваные раны. Ни единого звука. Лента коридора извилисто уходила вдаль. Слышен был только гул пробегающего по проводам напряжения. Вооружившись найденным здесь же железным прутом, он медленно двинулся вперед. Было заметно, что коридор стал шире, рукотворная кирпичная кладка стен исчезла, растворяясь в каменистой породе. Наверное, тоннель ушел глубоко под землю и влился в скалистую гору. Стало еще холоднее. Дышать было трудно, в горле першило, наверное, из-за недостаточного количества кислорода для дыхания, еще, возможно, из-за того, что он был перемешан с каким-то газом. Хромов услышал звуки, похожие на бормотание, с каждым шагом звуки становились ближе. Вжавшись в стену, он медленно шел, стараясь не издавать звуков. Вскоре увидел пещеру и яркий свет, исходящий из арки входа. Подойдя, заглядывать внутрь не стал, развернувшись спиной к стене, тяжело сел. Прислушался. Говорил один, хрипло, неестественно, тянув слова. Некоторые предложения трудно было разобрать, но смысл сказанного был понятен.

– Пробил наш час!

Раздался одобрительный гул.

– Мы долго готовились к этому моменту. Братья, мы прошли долгий путь, и, главное, мы сумели выжить в этих невыносимых суровых условиях. Сейчас мы готовы! Мы готовы к войне за выживание нашей с вами цивилизации. Несколько тысяч наших бойцов ждут команды. Они вырвутся завтра из нашего с вами дома для того, чтобы завоевать свое место под солнцем.

Одобрительный гул на короткое время перешел в овации. Хромов, стараясь быть незамеченным, аккуратно заглянул в пещеру. Огромная пещера была до отказа заполнена существами. В середине стоял стол, вырезанный из горной породы, над ним висела окутанная гирляндой ярких лампочек тяжелая люстра. Под ней стоял странный человек на высоком помосте. Он был в сером костюме и в белой рубашке с грязным воротником. Кожа лица показалась немного бледной и влажной. Волосы были спутавшиеся и липкие. Неестественно длинные руки были одеты в черные перчатки. На ногах светлые испачканные черной сажей сапоги большого размера. Рядом с оратором стоял знакомый охранник, тот, который нес службу на проходной завода. Теперь стало ясно, что проходов в подземные катакомбы было несколько. Человек на помосте снова заговорил.

– Один из наших людей, посланный нами, вернулся с хорошими новостями, – длинный палец в черной перчатке указал на охранника. – Наверху все готово к захвату власти. Завтра утром собирается огромная манифестация, подготовленная нами. Наша задача – раствориться среди митингующих и подогреть протест, надо зажечь фитиль революции, спровоцировать людей на убийства друг друга. Хромов смотрел на происходящее, не отрываясь, не пропуская ни одного слова.

– Люди наверху, – продолжал оратор, – ненавидят своих правителей, к власти добрались недалекие жадные люди. Молодое поколение, пропитанное идеями либерализма, требует изменений. Их надо толкнуть к противодействию власти. Наша задача – спровоцировать столкновение, молодые манифестанты будут нападать на полицию, состоящую из собственных граждан, мы посеем зерна гражданской войны. Потом, захватив власть, мы методично уничтожим человечество как вид. Они должны исчезнуть с этой планеты. Всем готовность номер один, а сейчас расходитесь, завтра в бой.

Началось движение, похоже, огромная толпа начала расходиться. Кто-то мог пройти мимо и заметить чужака, немедленно встав, Хромов нырнул в один из проходов, найдя укромный уголок, затаился. Разбредавшиеся по коридорам пещеры особи, предвкушая события, оживленно делились впечатлениями. Через некоторое время все стихло. Хромов, закрыв глаза, обдумывал услышанное, потом, провалившись в сон, погрузился в воспоминания, снова вспомнил потерянную супругу, какие же красивые у нее были глаза…

– Сергей.

Хромов открыл глаза. Кругом темнота. То тут, то там капли воды, срывающиеся с потолка, громко разбивались о каменный пол, от ужасной смеси кислорода и газа голова опять болела, переставала что-то соображать.

– Сергей! Сергей, это ты? – откуда-то из темноты раздавался голос потерянной супруги.

– Жанна?! Ты где?

– Я здесь, иди вперед.

Хромов, словно во сне, подняв перед собой руки, пошел на голос.

– Сергей, иди вперед.

Прошел несколько шагов, рука дотронулась до холодной стали. Что это? Это решетка? Где-то совсем близко он почувствовал дыхание любимого человека.

– Жанна, ты?

– Да, я. Я тебя сразу узнала. Когда ты сидел там. Притаившись. Откуда ты здесь. Как ты здесь оказался.

Только сейчас Хромов осознал, все то, что происходит сейчас с ним, все правда. Все по-настоящему.

– Жанна, – дрожащим голосом, словно боясь спугнуть удачу, затараторил Хромов, – дай обнять тебя. Я так долго ждал этого момента. Я верил, что рано или поздно найду тебя. Как ты здесь оказалась?

– Не знаю, помню только, как шла с работы. Потом провал в памяти, очнулась я уже здесь. Нас здесь много.

Только сейчас Хромов обратил внимания на стоявших за Жанной людей. Чумазые лица в грязных одеждах с любопытством рассматривали его из темноты.

– У нас здесь особый барак. Здесь только женщины с детьми. А вот и наш с тобой, – она тепло улыбнулась. – Карандашик подойди ко мне.

Худой мальчуган, вынырнул из толпы.

– Это твой сын. Егор. Мы прозвали его Карандашиком. Он у нас хорошо рисует. Всю пещеру изрисовал камушком.

Хромов опустился на колени. Слезы вырвались из глаз и горячей струйкой покатились по лицу. Протиснув сквозь решетку руку, он попытался его обнять. Хромов держался из последних сил, чтобы не разрыдаться.

– Как ты тут? – спросил Хромов. – Защищаешь мамку?

– Он не говорит, – грустно ответила Жанна. – От увиденного здесь ужаса.

Рука Хромова, сильно сжав решетку, побелела.

– Теперь все будет хорошо. Я обещаю. Я пришел за вами.

– Совсем недавно кто-то пытался нас освободить, у него это не вышло, его схватили. Тебе надо спасаться, когда выберешься, ты можешь обо всем рассказать, обо всем, что увидел, и нас спасут.

– Я без вас не уйду, – сухо ответил Хромов. – Я слишком долго вас искал.

Вдалеке послышались шаги.

– Беги, – прошептала Жанна. Хромов, прижавшись к стене, спрятался за выступ и притаился. Свет фонаря рассек темноту. Кто-то, тяжело шаркая тяжелыми башмаками, приближался. Подойдя к стальной двери, черный силуэт остановился, немного замешкавшись, вытащил из-за пазухи связку ключей. Подсвечивая фонарем, отыскал нужный ключ и с бряцанием засунул в замочную скважину, несколько раз повернул лязгающий замок. Скрипучая дверь тяжело распахнулась.

– Ну что, девоньки? – хриплым мерзким басом, словно издеваясь, прорычал черный силуэт. – Одну из вас требуют. Господа хочут обедать. Сами выберете, кто из вас пойдет? Или снова, как в прошлый раз, буду гоняться за одной из вас.

Запуганные невольники, словно под гипнозом, стояли, не шевелясь. Наступила жуткая тишина. Они стояли, не предпринимая ничего, ожидая своей горькой участи. Силуэт, как палач, накрытый черным капюшоном, по-хозяйски осматривал толпу. Неожиданно, показав недюжинную прыть, резко подскочив, выхватил что-то из толпы. Это был тот самый малец, тот самый Егорка, Карандашик. Его, наверное, не успели спрятать глубже в пещеру. Схватив мальчонку, палач без промедления потащил его к выходу. Мальчик сопротивлялся, чтобы вырваться из цепких лап, пытался укусить за держащую его руку. Взволнованная толпа, словно проснувшись ото сна, попыталась окружить палача и отбить мальчика, но силы были явно не равны, бесполезно. Силуэт, не отпуская ни на секунду руку мальчика, тащил свою жертву к выходу. Швырнув мальчика за дверь, силуэт развернулся к преследующей его толпе, потом, сняв капюшон, наполнив грудь воздухом, словно лев из диких прерий, безумно громко зарычал. Все, кто был в камере, от ужаса остановились, как вкопанные, оторопев от громкого жуткого звука. У некоторых из ушей хлынула кровь. Таким эффектом палач остался доволен. Удар камнем пришелся ровно по затылку. Хромов ударил его со всей силы, которая у него еще оставалась. Силуэт, немного качнувшись в сторону, постояв немного, свалился на бок. Хромов, перевернув тело, откинул капюшон. Это был охранник с проходной завода. Водянистая рана сочилась черной отвратительно пахнущей жидкостью, заливая лицо. Жанна бросилась к Егорке. Мальчик сидел, прижавшись к влажной стене, закрыв уши руками, и беззвучно плакал, иногда вытирая слезы грязным рукавом. В пещере началась суета, женщины не знали, что делать с вновь обретенной свободой, и не понимали, что делать дальше.

– Пусть он отвернется, – сухо сказал Хромов. Жанна обняла Карандашика. Хромов поднял камень еще раз, занес его над головой, чтобы добить предателя. Словно что-то почувствовав своим животным инстинктом, охранник очнулся. Увидев занесенный над ним камень, завопил: