100 знаменитых харьковчан

Владимир Васильевич Бессонов родился в Харькове 5 марта 1958 года. Жил он неподалеку от Харьковского тракторного завода. Футбол любил с детства, как и все его друзья-ровесники, гонял мяч во дворе. Затем поступил в Харьковский спортинтернат № 7. Первым тренером Бессонова был Михаил Наседкин. Владимир Васильевич вспоминает, что в его время не только футбол увлекал мальчишек. В зимнее время играли в хоккей. Более того, Бессонов утверждает, что если бы поблизости от места жительства была хорошая хоккейная школа, то он бы серьезно занялся именно этим видом спорта. Но поблизости была школа футбольная.

Как и положено было в СССР, Бессонов прошел все стадии становления спортсмена – от улицы и спортинтерната, через дубль местной команды в сильный клуб, его основу, а затем уже и сборную страны. В харьковском «Металлисте» Бессонов выступал за дубль в течение буквально одного сезона – 1975 года. Его быстро заметили. Тогда практически все лучшие украинские игроки проходили «смотрины» в главной команде республики (и одной из сильнейших – если не самой сильной – команде страны) киевском «Динамо». В том же 1975 году Владимир уже бегал за дубль киевского клуба. А в 1976 году Бессонов отыграл девять матчей в весеннем и два матча в осеннем чемпионате страны в основном составе «Динамо». Надо сказать, что для 18?19-летнего парня закрепиться тогда в «Динамо» было делом очень непростым – и в первую очередь, в психологическом плане. Ведь только что, в 1975 году, прославленная команда завоевала Кубок обладателей Кубков. Гремели имена Блохина, Фоменко, Решко, Мунтяна – да, собственно, всех игроков киевской команды. Однако Владимиру Бессонову все же удалось отстоять свое право на регулярный выход в основном составе. Этому немало способствовали и успехи международные. Бессонов стал ведущим игроком советской «молодежки». В 1976 году Бессонов – среди чемпионов Европы среди юношей, а в следующем году был чемпионат мира среди юниоров в Тунисе.

Этот чемпионат стал не менее славной страницей в истории советского футбола, чем чемпионат Европы 60-го или две Олимпиады – 56-го и 88-го годов. Ведь здесь советская сборная впервые стала чемпионом мира. В составе команды, кстати, играло сразу пятеро харьковчан – Бессонов, Балтача, Каплун, Сивуха, Крячко. Владимир Бессонов поразил болельщиков зрелой, техничной, эффективной игрой. Именно он получил приз как лучший игрок чемпионата. Сам президент ФИФА Жоао Авеланж сказал, что Владимира ждет слава Пеле. Играл Бессонов тогда в качестве сориентированного на атаку полузащитника, или форварда.

В киевском «Динамо» Балтача и Бессонов не затерялись, стали постоянно появляться на поле. При этом в футбольной биографии Бессонова произошло довольно важное событие. Валерий Васильевич Лобановский очень ценил в игроках универсализм – умение сыграть на любой позиции. Владимира Лобановский решил использовать так, как никому, пожалуй, из тренеров и прийти в голову не могло – на месте опорного полузащитника, затем просто защитника, наконец – либеро! Решение о переводе Бессонова из атаки в оборону было встречено общественностью недоброжелательно. Говорили, что использовать Владимира в качестве защитника – это все равно, что возить воду на арабском скакуне. Со знаменитым немецким журналистом Карлом Хайнцем Хаманном Лобановский по этому поводу сильно разругался. Немец дал интервью «Советскому спорту», в котором выразил недоумение по поводу нового амплуа талантливого советского футболиста. Валерий Васильевич лично позвонил журналисту и в крепких выражениях объяснил ему, кто и что понимает в современном футболе?

А Бессонов тем временем без разговоров принялся выполнять новые обязанности. Он вообще не считал возможным спорить с тренером. Дали комнату в трехкомнатной квартире в Киеве – спасибо и на том, объявили, что будем играть сезон на усталости – хорошо; перевели в оборону – значит, так надо. Тем более, что пока что действия Лобановского оправдывались результатом. В 1977 году «Динамо» (Киев) стало в очередной раз чемпионом СССР. Бессонов же оказался очень неплохим защитником. Правда, любил, конечно, и вперед сходить – забивал. (Вот он – тот самый универсализм. Соперник-то следит больше за форвардами.) А мог и затеять неоправданную обводку в своей штрафной, небрежно откинуть мяч вратарю, будто забыв, что играет последнего защитника. Впрочем, Валерий Васильевич справедливо отмечал, что Бессонов играет тем собраннее, чем более ответственный матч предстоит. Мэтр говорил: «Владимир Бессонов один из немногих футболистов в стране, амплуа которого никто не знает. Ничуть не преувеличиваю: он способен сыграть на любом месте с одинаковой отдачей, с одинаковой надежностью, при одинаковом коэффициенте полезного действия. Для него не составляет труда менять позиции по ходу игры, не требуется времени для «притирки» на новом месте и налаживания новых связей с партнерами».

Молодой игрок уже регулярно приглашался в сборную Советского Союза. В первый раз он был вызван в 77-м Никитой Симоняном, затем, естественно, приглашался Лобановским (когда сборная, собственно, мало отличалась от киевского «Динамо»), а всего отыграл за сборную 79 матчей, забил четыре гола.

В 1982 году Бессонов женился. Как и многие его коллеги, он связал свою жизнь с представительницей художественной гимнастики. Рассказывают, что особое внимание, которое футболисты уделяли гимнасткам, происходило оттого, что традиционные сборы в Новогорске у футболистов сборной СССР и «художниц» происходили одновременно, а с другими девушками у питомцев сторонника более чем сурового режима Лобановского времени знакомиться не было. Так и образовались пары Блохин – Дерюгина, Хлус – Захарова, Буряк – Васюра, Бережной – Евтушенко. Свою будущую жену Владимир Бессонов увидел, когда ей было еще 12 лет. Футболисты, оказывается, любили подглядывать за тренировками «художниц», и однажды товарищ обратил внимание Бессонова на хрупкую симпатичную девочку. Это была Виктория Серых – будущая чемпионка мира. Но понастоящему спортсмен и спортсменка познакомились на свадьбе Блохина и Дерюгиной в декабре 1980 года. Поговорили, потанцевали, вскоре Бессонов оказался в больнице – вырезали гланды. Вика с подружкой пришли его проведать, завязались более близкие отношения. В апреле 1982 года Бессонов и Серых оформили свои отношения. Бессоновы вырастили двух детей – Александра и Анну. Александр довольно долго занимался футболом, но после тяжелой травмы головы выбрал менее травмоопасный большой теннис. Занимался в академии Бругейры (отца знаменитого испанского теннисиста). Аню мать видела на балетной сцене, до семи лет водила ее в хореографическую студию, но Анна все-таки решила пойти по стопам матери, захотела заниматься художественной гимнастикой. Пришлось вести к Дерюгиной. У той не было группы нужного возраста. «Набирай девочек и тренируй их сама, зал будет», – сказала она Виктории Бессоновой. Так жена Владимира Васильевича вернулась на тренерскую стезю ради дочери. И не зря! Сейчас Анна Бессонова – ведущая «художница» Украины, обладательница достаточно большой коллекции титулов и медалей, бронзовый призер последних Олимпийских игр в Афинах, любимица украинских болельщиков.

Владимир Васильевич сетует на то, что детей и жену он видел довольно редко. Футболистов закрывали на их базах, график работы был очень напряженным. Сборы, тренировки, игры. Да и сейчас чей-нибудь спортивный баул обязательно стоит в коридоре – родителей или детей. Больше всего Викторию раздражает молчание мужа – приходит вечером и утыкается в свои газеты. Бессонов оправдывается – за день на двух тренировках так наорусь, что уже и говорить не могу.

Впрочем, случалось Бессонову бывать дома чаще, чем его партнерам по команде. Жена тихо и эгоистично даже радовалась этому, а вот самому футболисту позавидовать нельзя. Дело в том, что «временное освобождение от футбола» было вынужденным. Бессонов известен советским болельщикам не только как прекрасный, самоотверженный, работящий футболист, но и как «человек-травма». Владимир шел на контакт, не убирал ногу, бросался в самую гущу событий чаще, чем кто-либо другой, а похвастаться невосприимчивостью к травмам никак не мог. Вот и получалось, что выходил на поле лишь в половине матчей чемпионата СССР. Легкое повреждение он просто не замечал – просил наложить тугую повязку и выходил на поле, но и тяжелых хватало. Виктория Бессонова вспоминает, что их сын Саша учился ходить вместе с отцом, который в очередной раз ковылял на комнате на костылях.

Как-то спортивные врачи Динамо подсчитали, что за первые 12 лет игры в киевском клубе Бессонов получил более 80 (!) легких и тяжелых повреждений. Среди них и травма шейного позвонка, которая могла закончиться параличом. Однажды в аэропорту Шереметьево (дело было в 1986 году) вернувшемуся в гипсе Бессонову врачи объявили, что на поле он теперь вряд ли выйдет. Демьяненко тогда разрыдался, а Бессонов все же вернулся в игру. Кстати, в том же году «Динамо» (Киев) по всем статьям обыграло в финале Кубка Кубков мадридский «Атлетико» и во второй раз стало обладателем престижного трофея.

Владимир Бессонов пять раз становился чемпионом СССР, четыре раза выигрывал Кубок страны. Он участвовал в трех чемпионатах мира (1982, 1986 и 1990). Об одном из турниров Владимир Васильевич вспоминать не любит. О том самом чемпионате 1988 года, в котором сборная СССР остановилась в одном шаге от золотых медалей. Советские футболисты тогда по праву считались главными фаворитами турнира, показывали наиболее яркую игру. Они расправились с блестящими голландцами (среди которых были Ван Бастен, Гуллит, Райкаард, Куман) в группе, полуфинальный матч СССР?Италия стал классикой, Лобановский и его блестящая команда тактически переиграла мощного соперника. Накануне финала Бессонов в очередной раз травмировался. Не вышел на поле и другой основной защитник – Олег Кузнецов, он перебрал карточек. В финале же все шло «наперекосяк». Дасаев пропустил несколько курьезный гол от Ван Бастена, Беланов не забил пенальти? В результате – лишь второе место. В том же году Бессонова звали за границу – в «Рому». Но в отличие от многих своих соотечественников Владимир Бессонов не жаждал обязательно сыграть «за бугром», не хотел отказывать Лобановскому, который просил остаться и помочь «Динамо». Бессонов играл и помогал до 1990 года. Затем все же на год оказался игроком «Маккаби» в израильском городе Хайфа. Но в 1991 году Владимир Васильевич, хоть и находился в том возрасте, когда люди еще играют, решил повесить бутсы на гвоздь. Многократно травмированному футболисту было физически трудно и больно играть.

Бессонов говорит, что всем обязан футболу, поэтому и заниматься будет только им. Он пошел в тренеры. В 1991 году тренировал дубль «Динамо». В 1993 году был тренером киевского СКА, затем принял «Борисфен». Все шло неплохо, но клуб обанкротился. Довольно долго Бессонов вместе с бывшими партнерами на поле – Кузнецовым, Литовченко – руководил командой ЦСКА. Не то чтобы совсем плохо, но и не то чтобы хорошо. Клуб стал плотным середняком высшей лиги Украины, может, чуть ближе к призовым местам, чем к вылету.

В 2002 году Владимира Бессонова пригласили стать тренером сборной Туркменистана. Здесь тоже без особых успехов. Наконец 1 июля 2004 года Владимир Васильевич стал тренером винницкой «Нивы». Говорят, что некогда один из лидеров украинского футбола сейчас опять рвется к вершинам.

Блакитный-Эллан Василий Михайлович

(род. в 1894 г. – ум. в 1925 г.)

Поэт, писатель, публицист. Глава партии боротьбистов, затем советский общественный и культурный деятель. Лидер революционного поколения украинских литераторов.

Глядя на достижения писателя и политика Василия Элланского, трудно поверить, что этот архиактивный человек прожил на свете всего 31 год. Впрочем, биография Василия Михайловича на этом не закончилась. В доме его имени в Харькове кипела жизнь, в его стенах творили, дискутировали, создавали новую украинскую культуру корифеи отечественной литературы, издавались журналы и газеты, основанные и долгое время возглавляемые Элланом, поэт-коммунар продолжал оказывать серьезное влияние на развитие нового украинского искусства. Не потому ли власть пошла на такой редкий шаг, как посмертная репрессия? Василий Эллан-Блакитный уже давно покоился на кладбище за Харьковским ипподромом, когда его начали по всем законам сталинского жанра шельмовать в прессе, прекращать печатать, обвинять в национализме.

Жизнь героя нашего рассказа Василия Михайловича Элланского была невероятно насыщена. Эллан взял сумасшедший темп, возможно, подозревая, что отведено ему судьбой не так и много. С детства он страдал сердечной болезнью, которая и свела его в могилу. Может быть, если бы Василий жил спокойно, берег себя, он бы протянул дольше. Но стал бы он тем, кем стал?

Василий Элланский родился в семье священника в селе Козлы Черниговской губернии 12 января 1894 года. Отец его умер, когда мальчику было четыре года. Всего же у вдовы Элланской на руках осталось четверо детей – три сына и дочь. С большим трудом попадья справлялась с навалившимися на нее трудностями. Ей было тем сложнее, что женщина она была наивная и не очень практичная.

Хотя Михаил Элланский при жизни часто повторял, что не желает, чтобы его дети шли в священники, у матери не было иного выхода, кроме как отдать сыновей в бурсу, а затем в семинарию. Ведь там поповских детей учили бесплатно. Так начал духовную карьеру и Василь. Он с семьей переехал в Чернигов, где с помощью родственников матери удалось купить небольшой дом.

В 1910 году Элланский оказался в духовной семинарии, которую, по собственному выражению, «щиро не любив». Учился Элланский-младший довольно плохо. Он любил читать, рисовать, а вот к занятиям относился довольно холодно. Откровенно говоря, уровень преподавания в подобных заведениях был не слишком высок, а для мальчика любознательного так и просто невозможный. Процесс получения образования осложнялся и тем, что мать тряслась над болезненным сыном, часто не пускала его на занятия. Кроме действительно слабого здоровья Василия, у Анны Викторовны Элланской была и другая причина беречь сына. В пятнадцатилетнем возрасте умер его старший брат, так что Василь остался старшим мужчиной в доме, когда ему было лишь 12 лет. Рассказывают, что Вася с детства отличался храбростью, и это доставляло немало хлопот всей семье.

В это время он уже активно писал стихи, вместе со своим однокашником Павлом Тычиной посещал вечера в доме Михаила Коцюбинского. Ранний Элланский был приверженцем лирики, в том числе и интимной (это его роднит с Тычиной). Об этом напоминает и его псевдоним – Блакитный. Но его начинает интересовать общественная деятельность, на глазах у юноши разворачивалась революционная эпоха. Кстати, примкнула к одному нелегальному кружку и Анна Викторовна. Как-то ей удалось вынести с собрания под носом у урядника кипу прокламаций в корзине для белья. Представитель местной власти раскланялся с ней, не допустив и мысли о том, что почтенную вдову священника может что-то связывать с революционерами. А вечером на крамольную литературу с жадностью набросился Василий.

В 1914 году Элланский поступил в Киевский коммерческий институт, где преподавали более интересные для него социально-экономические дисциплины. Учеба постоянно прерывалась, теперь уже революционной работой. Пройдя через многочисленные кружки, организации, «Просвиты», в 1917 году Василий Элланский вступает в партию украинских эсеров. Социалисты-революционеры ставили во главу угла вопрос о земле и крестьянстве, имели большие традиции радикальной борьбы за осуществление своих идей. Правда, в том же 1917 году через некоторое время после Февральской революции партия эсеров превратилась в правительственную. Но Василий Михайлович примкнул к ее левому, революционно настроенному крылу. Часто ездил в Чернигов[12 - В 1917 году Василий почти целый год провел в Чернигове.], где собирался с соратниками у себя на квартире, в то время как мать гуляла на улице, высматривая опасность. Анна Викторовна регулярно встречала и давала приют гостям с запиской от сына: «Мама, отнесись к этому человеку, как ко мне. Нет! Лучше, чем ко мне!» Совсем еще юный Эллан-Блакитный возглавил Черниговский комитет партии эсеров. Летом 1917 года он организует уездный крестьянский съезд.

Украинские левые эсеры имели в своей программе четкую установку на предоставление Украине широкой национальной автономии. (Поэтому-то в советских энциклопедических изданиях сказано, что в период Гражданской войны Василий Эллан-Блакитный допускал серьезные ошибки националистического характера.) С другой стороны, представители этого политического течения, которое в 1918 году оформилось в самостоятельную партию боротьбистов (по названию газеты «Боротьба»), активно боролись с гетманско-германским, а затем с белым режимом, создав сильное подполье.

При Центральной Раде Василий Михайлович попадает в Лукьяновскую тюрьму за антиправительственное обращение «К рабочим и крестьянам Украины». Затем принимает участие в создании подпольной типографии в Одессе, руководит восстанием против гетманата в Полтаве. Некоторое время, пока Киев находился в руках красных, Эллан с друзьями жил в организованной им коммуне на Тарасовской улице. Когда же летом в город входили войска Деникина, сторонники Блакитного нашли укрытие на Байковом кладбище. В то время семья Василия Михайловича получала от него редкие, но бодрые известия о том, что он жив-здоров, продолжает борьбу. Кажется, в годы Гражданской войны поэт и революционер был действительно счастлив. После Деникина ему приходилось участвовать в боях с поляками. Объективно Эллан-Блакитный оказался на стороне Красной Армии и Советов. Его партия стала называться украинской партией коммунистов-боротьбистов. Представители этого течения даже получили свое место в органах управления Советской Украины. Впрочем, уже в марте 1920 года партия перестала существовать, влившись в КП(б)У. Сам Василий Эллан-Блакитный избирался в ВУЦИК и ЦИК СССР. Он сразу занял твердую позицию протеста против «национал-нигилистических тенденций» в Коммунистической партии Украины. В этом отношении получила большую известность его оппозиционная речь на конференции КП(б)У в ноябре 1920 года. Скоро и центральная власть перешла к политике украинизации, так что оппозиционные идеи Элланского стали доминирующими. Для него и его соратников открылось широкое поле для деятельности по возрождению украинской культуры.

Элланский стал лидером новой пролетарской литературы. Это выражалось не только в собственно написании художественных произведений, но и в большей степени в организации издательского дела, создании литературных групп. Так, именно под руководством Эллана-Блакитного было создано небезызвестное литературное общество пролетарских писателей «Гарт», куда вошли такие авторы, как Хвылевой, Полищук, Кулиш, Вишня, Сосюра, Тычина и др. Он же стал главным редактором газеты «Вiстi ВУЦВК», в которой постоянно печатался и сам, и приложения к ней «Лiтература. Наука. Мистецтво» (позже – «Культура i побут»). Кстати, Эллану-Блакитному было поручено собрать для работы в «Вiстях» команду молодых украинских писателей, и в рамках поиска таких коллег Василий Михайлович буквально открыл для республики ряд известных впоследствии литераторов. А некоторых – так и просто спас. Так, именно Эллан вытащил из застенков ЧК для работы в своей газете Остапа Вишню.

Василий Михайлович также возглавил Государственное издательство Украины, а в 1925 году основал журнал «Всесвiт», ориентированный на издание исключительно переводной литературы. Журнал продолжает издаваться и до сих пор и является одним из двенадцати журналов мира, издающих переводные произведения. Эллану-Блакитному принадлежит и честь называться основателем журнала «Червоний перець».

«Блакить», которая так манила начинающего поэта Элланского, быстро превратилась в романтически-революционную «червону блакить» поэта Блакитного. Этот драматический не только творческий, но и жизненный, принципиальный переход прекрасно отражен в стихотворении Василия Блакитного «После Крейцеровой сонаты»:

«Покласти б голову в колiна…
Вiдчути б руку на чолi…»
Сентиментальнiсть! Хай загине
I пам’ять нiжних на землi.

Василий Михайлович стал поэтом-коммунаром, искренне и истово верующим в идею социальной революции, в наступление коммунизма на всей Земле. Его стихи становятся настолько же революционны, насколько жестки и подчас жестоки. В них виден безоглядный максимализм автора: «Хай зникне Минуле в iм’я Будучини!». Он призывает бороться, бороться и еще раз бороться, становится теоретиком пролетарской, коммунарской литературы, настаивает в своих статьях на том, что новая советская поэзия и проза должна нести радость, бодрое, веселое настроение, а те произведения, которые приводят читателей в состояние задумчивости и растерянности, не имеют права на существование. В свое время Мыкола Бажан написал, что его, молодого в то время человека, пьянила романтика, главным образом, трех украинских певцов своей эпохи: «…Вчать нас нечуваних нами пiсень Тичина, Блакитний, Чумак». Эллан-Блакитный издал не так много своих стихов. Лучшим, программным его сборником стали «Удары молота и сердца», увидевшие свет в 1920 году. Поэзия Василия Михайловича – это произведения большого волевого напряжения, которые импонировали современникам своими рваными лозунгами и конденсированными «формулами» социальных переживаний.

Муром затято обрiй.
Вдарте з розгону: р-раз…
Ми – тiльки першi хоробрi,
Мiльйон пiдпирае нас.

С наступлением нэпа Эллан-Блакитный пишет гораздо меньше. (По выражению Хвылевого, Эллан «повесил в себе лирика».) Он был среди тех коммунистов, которые были разочарованы новой политикой, начинается некоторое отступление. Он переключается на организационную, издательскую деятельность. Василий Эллан открывает в себе сатирика. Значительны его достижения на почве стихотворной пародии – их Василий Михайлович публикует под псевдонимом Маркиза Попелястого. Пишет он и редчайшие для украинской литературы стихотворения в прозе, и стихотворные сатирические фельетоны. Они были изданы сборниками «Заметки карандашом», «Советская горчица», «Государственный ум» под псевдонимом Валера Пронозы. В наследии писатели и серия новеллистических этюдов и очерков: «Фабричная», «Письмо без адреса», «Наши дни» и др.

Еще в начале 20-х годов Василий Эллан-Блакитный в одном из писем сообщал: «Я живу – все так же. Работаю, кручусь, разъезжаю… И упорно верю в свои силы и в силы революции. Никакие мерзости современности этой веры не сломят. Здоровье мое – среднее… еще года на два хватит, а это же теперь – целые столетия». И смертельно больной – он продолжал работать с прежней кипучей энергией. Далеко не все, кто трудился рядом с этим титанически работящим человеком в комиссарской кожанке, знали, что член ЦК КП(б)У, член ВУЦИК, редактор центральной правительственной газеты, председатель «Гарта», Василий Блакитный, Валер Проноза, Артюр Орталь, Панько Рудый, Маркиз Попелястый, Василий Гартованый, Вистяр, В. Гарт – один и тот же человек.

Его не стало 4 декабря 1925 года. На гражданской панихиде присут-ствовали все видные деятели украинской культуры и истеблишмента.

Вскоре друзья собрали деньги и установили памятник покойному лидеру на небольшой площади, где сходятся улицы Артема, Чернышевская и Гиршмана, напротив дома, где он жил. Эллан-Блакитный посмертно был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Его именем назвали Дом писателей на улице Каплуновской (Краснознаменной). На его открытии Лесь Курбас сказал: «Эллан – не просто имя, Эллан – это единица творческой энергетики, и нас всех еще долго будут мерять его напряжением»[13 - Кстати, именно Василий Михайлович первым повел разговор о необходимости переезда «Березиля» в Харьков.]. Дом Блакитного стал настоящим эпицентром бурно развивающейся культуры Украины. Здесь не только постоянно бывали все видные харьковские писатели, режиссеры, актеры, а, например, несколько раз останавливался Владимир Маяковский.

Но украинизация в конце 20-х годов пошла на убыль, вскоре начались массовые репрессии, направленные и против «украинских националистов». Посмертно такой участи не избежал и Эллан-Блакитный, его назвали «буржуазным националистом», перестали печатать, изымали его сборники из продажи и библиотек. В одну ночь куда-то исчез памятник писателю. Реабилитация Василия Элланского состоялась только после 1956 года. Сравнительно недавно в Молодежном парке насыпали символическую могилу литератора.

Бугримова Ирина Николаевна

(род. в 1910 г. – ум. в 2001 г.)

Прославленная укротительница львов.

Сравнительно недавно в Харькове появилась новая площадь. Вернее, новое название старой площади – той, что расположена перед Харьковским цирком. Теперь эта площадь напоминает харьковчанам об их прославленной землячке, бесстрашной Ирине Бугримовой – первой в стране женщине-укротительнице.

Ирина Николаевна может гордиться своей родословной. Она аристократка и интеллигентка не в первом поколении и оставалась ею и в советские, и в постсоветские времена. Мать Ирины – столбовая дворянка, отец – профессор кафедры хирургии в ветеринарном институте. Ира была младшей из нескольких дочерей в семье Николая Ивановича Бугримова. Она родилась в 1910 году. Николай Иванович к этому моменту уже с нетерпением ждал сына, а тут опять дочь! И профессор взялся воспитывать ее, как мальчика. Ирину одевали на мальчиковый манер, учили верховой езде. С другой стороны, мама стремилась привить девочке любовь к искусству. Она отдала дочь в балетную школу (впоследствии Ирине Николаевне очень поможет хореографическая выучка).

В доме Бугримовых под Харьковом, а затем и в квартире на углу Мироносицкой и Петровского (тогда Бассейная) собирался весь цвет харьковской интеллигенции. Здесь бывали музыканты, художники, писатели, врачи – коллеги Николая Ивановича. Другом семьи был знаменитый Айвазовский. В музее обороны Севастополя есть портрет участника обороны Ивана Федоровича (деда Ирины Николаевны по материнской линии), который написал выдающийся русский маринист. Так что Бугримова с детства привыкла быть в центре внимания, у нее было немало примеров для подражания в любой сфере деятельности. Она с успехом закончила балетную школу и поступила в студию при Харьковском оперном театре, участвовала в спектаклях. В подростковом возрасте она не раз помогала отцу на операциях, и тот считал, что из дочери выйдет отличный хирург. Активно занималась Ирина Николаевна и спортом. И здесь у нее были потрясающие достижения. Она играла в гандбол, русский хоккей, занималась конькобежным спортом, гоняла на мотоцикле. «Я была очень способной. Все, за что бы я ни бралась, у меня получалось», – писала впоследствии Ирина Николаевна. Особого же успеха добилась Бугримова в легкой атлетике – в первую очередь, в метании диска и толкании ядра. В ее активе – призовое место на первой Всесоюзной спартакиаде. В 1927 году Ирина Бугримова стала чемпионкой Украины в толкании ядра, а через год – в метании диска.

В это время Бугримова больше всего хотела стать каскадершей в кино. Но жизнь решила по-своему. Ирина познакомилась с другим «мастером на все руки» – спортсменом, музыкантом, гонщиком и цирковым артистом Александром Буслаевым. Именно такой человек мог в полной мере оценить природные таланты Ирины. Он предложил ей сделать совместный номер для цирка. Директор после некоторых колебаний согласился, и в 1929 году началась работа над аттракционом «Полет на санях из-под купола цирка». Буслаеву и Бугримовой позволили готовиться на манеже по ночам. Костюмы и музыка – за счет артистов. Подготовка закончилась в 1931 году, и премьера головокружительного трюка состоялась в Киеве. Аттракцион пользовался неизменным успехом, но сама Бугримова его не очень любила: «Чистая механика и бессмысленный риск». Параллельно с «Полетом» она решила готовить и более интересный для нее номер: «Высшая школа верховой езды». В 1937 году она появлялась на арене уже два раза за вечер. В первом номере была отважная, энергичная спортсменка. Во втором грациозная девушка исполняла вместе с лошадью танец под музыку Бизе. Говорят, что зрители даже заключали пари, не веря, что это одна и та же артистка. А вскоре у Бугримовой было уже три номера. Один из них – со львами.

Интерес у Бугримовой к дрессуре не был случайностью. Еще в детстве отец регулярно брал ее с собой, когда его вызывали к больным цирковым животным. А в 30-х годах одаренную тысячью талантов артистку вызвал к себе высокопоставленный советский «цирковой» чиновник Данкман и сказал, что хотел бы видеть на арене советского цирка женщину-укротительницу. Для нового дела была закуплена партия леопардов. Поработав с ними, Бугримова заявила, что леопарды не очень подходят для создания героического образа; если уж работать, то со львами – истинными царями зверей. Ей пошли навстречу и передали на воспитание трех львят – Кая, Юлия и Цезаря. Бугримова рассчитывала на то, что львы в свое время выйдут на арену и сразу сделают все, что нужно, – как знаменитый римский император, который пришел, увидел и победил. Но все оказалось значительно сложнее. Ирине Николаевне пришлось самой изучать и изобретать способы работы с этими животными. Пособий тогда не существовало, сведения о характере львов в популярных книгах Брема грешили массой неточностей. Молодая дрессировщица вынуждена была двигаться вперед на ощупь, доверяя интуиции, методом проб и ошибок. В конце концов оказалось, что и это по плечу артистке. Она вышла на арену в качестве первой в стране укротительницы львов. Бугримова разработала свой образ «роковой женщины», перед которой пасуют даже самые свирепые животные (львы или мужчины – понимайте, как хотите). В первом ее номере, когда артистка появлялась на арене, в руках у ассистентов вспыхивали факелы, было много шума, резких окриков, щелканья бича. Все это подчеркивало образ, в котором выступала укротительница: красивая, с иссиня-черными волосами, прекрасной фигурой.

Отказавшись от полета на санях, вместе с партнером (теперь уже и мужем) Буслаевым Ирина в 1940 году приняла участие в новом аттракционе – «Круг смелости». Буслаев гонял на мотоциклах в специальной клетке по вертикальной стенке, а его супруга тем временем в этой же клетке занималась своими хищниками. А потом и сама садилась на мотоцикл.

После войны Ирина Николаевна рассталась с Александром. При этом Буслаеву удалось оставить у себя весь реквизит, всю аппаратуру их аттракционов. Бугримова ушла только с тремя львами, начала все сначала и преуспела. Скоро уже вся страна отлично знала ее имя.

За свою жизнь Ирина Бугримова воспитала более 80 львов. Она ставила номера, от которых захватывало дух даже у самых искушенных зрителей. «Лев-канатоходец», «Лев-наездник», «Кресло смерти». Дрессировщица усаживалась в кресло, два льва передними лапами опирались на его подлокотники, а третий – на спинку, и артистка кормила их мясом. Это был очень рискованный трюк. А голова в пасти у льва! Или кормление льва мясом «изо рта в рот»! Бугримова ложилась на живой ковер из хищников, обнималась с воспитанниками, взмывала под купол на качелях вместе со львицей. В программу могла входить даже наигранная злость льва. Царь зверей вдруг начинал страшно рычать на хозяйку, а та к восторгу зрителей быстро показывала, кто здесь «царица царей». (Недаром прославленный дрессировщик Вальтер Запашный говорил, что хищники у Бугримовой играют самих себя.)