– Максим, купи слона.
– Какого… слона?
Лицо у мальчика стало слегка грустным. Он вздохнул:
– Все говорят «какого слона»… А ты купи слона!
Глаза у него сделались хитроватыми.
«Игра такая!» – догадался Максим. Но не стал показывать, что догадался. Потому что незнакомый мальчик ему нравился и сделалось весело.
– Я бы купил… – начал он.
Мальчик опять вздохнул и перебил:
– Все говорят «я бы купил». А ты возьми и купи.
"Вроде «белого бычка», – подумал Максим. Но тут же почувствовал, что не совсем «вроде». Потому что представился ему слон – большой и печальный. Он стоял где-то, привязанный за ногу к толстому столбу, и никто не хотел купить беднягу. Все только отговаривались.
– Если денег хватит, – серьезно сказал Максим.
– Все говорят «если денег хватит». А ты не считай – возьми и купи!
– А в квартиру влезет?
Мальчик понимающе улыбнулся.
– Все спрашивают: «В квартиру влезет?» А ты просто возьми и купи.
– Ладно!
– Все говорят «ладно»! А ты…
И тут принесло Маргариту Пенкину – старосту хора «Крылышки».
– Рыбкин! Где ты бродишь? Анатолий Федорович всех уже собирает! Распеваться пора!
– Ой-ёй-ёй! – насмешливо сказал Максим, чтобы мальчик из оркестра не подумал, будто он боится Ритку. – Где это я брожу? Наверно, за сто километров!
Он попрощался с мальчиком глазами и пошел за Пенкиной. Они шагали длинным коридором, и Максим смотрел, как на Риткином затылке прыгают белые с черными горошинами банты.
– Пенкина, купи слона, – сказал он.
– Да ну вас! – бросила она, не обернувшись.– Все с ума посходили с этим слоном. И так переживаешь из-за концерта, а они еще…
Подумаешь, переживает. Может, Максим тоже волнуется, только не кричит об этом в коридоре.
Они пришли в комнату, где собрался хор «Крылышки». Оттого, что на всех стенах были зеркала, казалось, будто народу здесь целая тысяча. Толпились, переговаривались, смеялись, ойкали от случайных и неслучайных толчков локтями. Те, кто пришли тепло одетые, укладывали теперь свои пальто и куртки на длинные столы. Вот будет потом неразбериха!
Алик Тигрицкий стащил через голову мохнатый громадный свитер и весело повернулся к Максиму. Он совсем не злился, что Максим будет вместо него петь песню про полет.
– Рыбкин, купи слона!
– Да я уже знаю, – сказал Максим.
– Все говорят «да я уже знаю»… – обрадовался Алик. И тут раздался голос Анатолия Федоровича:
– Друзья! Минутку внимания! Скоро начинаем. А пока – подготовимся…
И тогда у Максима и вправду от волнения засосало внутри.
Студия не похожа была на зрительный зал дворца. Вместо сцены – ступеньки и маленькие помосты разной высоты. Вместо стульев для зрителей тоже ступени – полукругом, как ряды на стадионе. Там уже сидели ребята в пионерской форме – зрители из разных школ. Ребят из ансамбля посадили вперемешку со зрителями. Под .потолком включили целые шеренги прожекторов. И еще прожектора – большущие, на длинных ногах. Их стекла были затянуты марлей, а то, наверно, можно было совсем ослепнуть.
Операторы катали по полу тяжелые камеры на высоких, похожих на столбы подставках. За камерами извивались черными змеями кабели. Опять появился Анатолий Федорович.
– Эй, «Крылышки»! Полетели на сцену!
Что? Уже? Максима даже слегка затошнило от волнения. Но это была пока репетиция. Даже не репетиция, а прикидка: где кому стоять и сидеть. Оказалось, что хор не будет выстраиваться в три шеренги, как обычно, а ребята рассядутся вразброс на ступеньках и больших фанерных кубиках.
– Так будет естественнее, – сказала Анатолию Федоровичу кудрявая девушка с микрофоном на груди. Анатолий Федорович нахмурил дремучие брови.
– Непривычно это. Что ж заранее не сказали?
– Ну, вы такие молодцы! Справитесь! Справитесь, ребята?
«Крылышки» радостно завопили, что справятся. Сидеть было интереснее, чем стоять рядами.
– Порепетировать бы, – сказал Анатолий Федорович. Но девушка с микрофоном торопливо объяснила, что репетировать уже некогда: «Осветители и так затянули подготовку, и время поджимает».
Анатолий Федорович посмотрел ей вслед и позвал Алика и Максима.
– Ну что, коллеги? Страшновато?
Алик помотал головой. Солист Тигрицкий имел большой опыт и никогда не волновался. А Максим сказал:
– Маленько… Ох…
– Ничего, ничего. Вы уж не подведите… А то и так все через пеньколоду… Э, Максимушка, у тебя что с рукой?
А было не «с рукой», а «в руке». Болтик. Максим так его и носил в кулаке. Он разжал пальцы и показал находку:
– Некуда положить.
Ладошка была вспотевшая, красная, со следами смазки и рубчиками от резьбы.
Анатолий Федорович покачал головой. Вытянул из кармана платок и начал вытирать Максимкину руку. А потом и болтик.
– Это что? Талисманом запасся, чтобы не бояться? Э?