Архив «Экологической гласности». 1988-2016

Складывается впечатление, что случай с «Приразломным» нефтяным месторождением и одноименной платформой – из этой категории. Именно поэтому с высокой степенью вероятности можно предположить, что начало добычи будет отодвигаться всё дальше и дальше по времени – в необозримую перспективу. Во всяком случае до тех пор, пока не прояснятся горизонты глобальной экономики и экономический кризис не останется позади. Также много неясностей со сланцевой нефтью – а вдруг США начнут её экспортировать, что способно существенно понизить биржевые цены? Да и изменение климата вносит ряд неясностей – ждать ли потепления и освобождения от льда шельфовых морей Арктики или наоборот – ухудшения ледовой обстановки?

Конечно, есть предположение, что «Газпром» все-таки может начать пробное бурение с платформы «Приразломая». Слишком уж затянулась эта история. Вот здесь-то и возникнут те опасности, с которыми пытаются бороться экологи, причем не только из «Greenpeace». Интерес к этой проблеме был также замечен со стороны «Всемирного фонда дикой природы» (WWF) и других менее известных в нашей стране, но не менее авторитетных природоохранных организаций и специалистов. Протестные акции «Greenpeace International» начались лишь после того, как у ряда крупных экологических организаций переговоры с руководством компании «Газпром» о природоохранных аспектах добычи нефти в Арктике зашли в тупик. Проще говоря, те просто перестали встречаться с экологами.

Условия работы в Арктике

За исключением месторождений природного газа на полуострове Ямал, который пока не погрузился под воду вследствие таяния многолетней мерзлоты, наибольший интерес нефтегазодобывающих компаний вызывают запасы углеводородов – преимущественно природного газа – в шельфовой зоне Баренцева и Карского морей. Однако не только добычу ресурсов, но даже производство разведочного бурения там затрудняют глубина их залегания и погодные условия.

Дело в том, что глубина залегания углеводородов в этом регионе достигает 3.500 м. Относительно погодных условий можно сказать, что высота волн на свободных от льда участках достигает 5 м. Скорость ветра – 25 м/сек. Скорость подводного течения – 0,8 м/сек. Температура воздуха от – 50?С в зимний период до +25?С летом. Мощность льда – до 2 м, сплоченность льдов – 10 баллов, продолжительность периода сплошного оледенения – 10 месяцев. Но главное – постоянно движущие (дрейфующие) ледяные поля, мощностью до 2 м и торосы высотой до 3,5 м при их площади, составляющей многие тысячи квадратных километров. Ни одна созданная человеком конструкция не способна противостоять такому натиску природных сил.

Нигде в мире нет опыта бурения скважин на шельфе с целью поиска и добычи нефтегазовых ресурсов в таких условиях, которые существуют на шельфе Карского и Баренцева морей. Наиболее близкие условия имеются на шельфовых месторождениях Северного моря, но там нет главного осложняющего фактора – продолжительного мощного оледенения моря. Всё это ограничивает возможности бурения и являются главным оценочным фактором при выборе возможных технологических решений.

Для уменьшения зависимости от природных условий в настоящее время активно обсуждается технология создания подводных буровых комплексов. В России возможность создания подводного бурового комплекса «Аквабур» с ядерной энергетической установкой обсуждалась несколько лет назад. В 2009 г. состоялись публикации, подробно анализировавшие реалистичность подобных проектов бурения на арктическом шельфе (Владислав Ларин, журнал «Энергия: экономика, техника, экология», №6 и 7, 2009 г.). В настоящее время верность сделанных оценок подтверждается – работы над проектом «Аквабур» не ведутся. Вместо этого для реализации был выбран более дешевый и технологически отсталый проект платформы «Приразломная».

Платформа «Приразломная» – как она есть

Мировой опыт добычи нефти и газа с морского дна достаточно велик, но малоприменим в условиях готовящихся к освоению шельфовых месторождений Баренцева моря. Дело в том, что основной опыт подобных работ накоплен в теплых водах, где климатические условия мягкие, моря не покрываются льдом, а проносящиеся время от времени ураганы хотя и представляют серьезную опасность, но заранее прогнозируются, что позволяет принимать меры предосторожности. Этот опыт дорого достался международным нефтегазовым гигантам. Ряд имевших место серьезных аварий и даже потерь буровых платформ они не готовы повторять в Заполярье. Стоимость одной платформы составляет около 2 млрд. долл. в ценах 2000 г. Потеря платформы способна серьезно повлиять как на финансовое положение, так и на имидж компании.

Позиция владельцев платформы «Приразломная» заключается в том, что она является новым безопасным нефтедобывающим объектом, который активисты пытаются злонамеренно дискредитировать. В действительности, платформа морально устарела восемнадцать лет назад, в 1995 г. – в момент закладки на предприятии Севмаш (Северодвинск, Архангельская обл.). Только её нижняя часть (кессон) изготовлена на российском предприятии – там мало технологий и много сваренного металла. Наиболее технологичные элементы – жилые, буровые и технические отсеки взяты от устаревшей, списанной и недорого купленной норвежской платформы «Hutton». Норвежская платформа была построена в 1984 г. и давно выработала ресурс. То есть на «Приразломной» планируется использовать нефтедобывающие технологические и технические решения тридцатилетней давности.

История платформы «Приразломная» началась в мае 1992 г., когда в соответствии с Распоряжением правительства РФ от 6 апреля 1992 г., было учреждено ЗАО «Российская компания по освоению шельфа» («Росшельф»). В состав учредителей вошли 20 организаций, связанных с разработкой «Штокмановского» и «Приразломного» месторождений.

15 марта 1993 г., на основании Указа Президента РФ от 30 ноября 1992 г., «Росшельф» получил лицензии сроком на 25 лет на право поиска, оценки залежей углеводородов и добычи нефти на «Приразломном» нефтяном месторождении и «Штокмановском» газоконденсатном месторождении. Из чего можно заключить, что через 5 лет – в 2018 г. срок действия лицензии закончится. В то же время «Газпром» заявляет о двадцатипятилетнем сроке эксплуатации платформы «Приразломная».

В 2001 г. ОАО «Газпром» и ОАО «Роснефть» подписали соглашение о совместном освоении ряда нефтяных и газовых месторождений, расположенных в Ямало-Ненецком автономном округе и на шельфе Печорского и Баренцева морей. В 2002 г. «Газпромом» («Росшельф») и «Роснефть» (ОАО «НК Роснефть-Пурнефтегаз») создали ЗАО «Севморнефтегаз». В декабре того же года «Севморнефтегаз» получил лицензии на пользование недрами «Приразломного» и «Штокмановского» месторождений, а в декабре 2004 г. «Роснефть» продала «Газпрому» свою долю «Севморнефтегаза».

Строительство платформы началось в 1995 г. После этого она не раз меняла название, конструкцию и компоновку модулей. С 1996 по 2002 годы строительство платформы было приостановлено из-за проблем с финансированием. Поскольку прежде на военно-оборонном предприятии «Севмаш» строились атомные подводные лодки, то заказчики платформы и руководство предприятия были уверены, что построить современную нефтедобывающую конструкцию для них не составит труда. На практике оказалось, что «Севмаш» не в состоянии с нуля построить нефтедобывающую платформу – нет ни технических возможностей, ни технологических решений, ни квалифицированного персонала. Поэтому было принято решение построить стоящую на дне часть платформы – кессон на предприятии, а основные технологические элементы позаимствовать со списанной по возрасту иностранной нефтяной платформы.

Норвежская нефтедобывающая платформа «Hutton» отработала в Северном море, выработала свой технический ресурс и ожидала утилизации. Российские нефтяники сочли, что она вполне способна отработать еще 25 лет на шельфе Печорского моря, где условия эксплуатации гораздо сложнее, чем в свободном от льдов Северном море.

Сделка по приобретению платформы вызвала много обсуждений как в норвежской, так и в российской прессе. Согласно опубликованным сведениям, сделка прошла через офшорную компанию «Monitor TLP Ltd» и была реализовано по непрозрачной схеме. Начальная цена платформы составляла 29 млн. долл., что соответствовало по стоимости тому количеству металла, который можно было получить, отправив её на переплавку. Окончательная сумма сделки в разных источниках варьирует от 67 до 83 млн. долл. Столько за нее заплатил заказчик. Стоимость достройки платформы заинтересованные организации не называют, но согласно экспертным оценкам её окончательная стоимость составила от 2 до 3 млрд. долл. Кроме того, для обслуживания платформы были построены два танкера – «Михаил Ульянов» и «Кирилл Лавров». Согласно опубликованным данным, расходы компании «Газпром» на этот проект составили 200 млрд. руб. (около 6,5 млрд. долл. США) – с учетом стоимости платформы и танкеров. Эту сумму следует запомнить, поскольку она является важным элементом при оценке себестоимости добычи нефти на месторождении «Приразломное».

Основные технические характеристики платформы приведены в «Декларации промышленной безопасности морской ледостойкой стационарной платформы (МЛСП) «Приразломная». В основании она представляет собой квадрат со сторонами 126 м при высоте кессона вместе с дефлектором равной 40 м. Именно эта нижняя часть была изготовлена российскими специалистами. Остальные отсеки и оборудование сняты с платформы «Hutton». Последний объявленный срок начала добычи нефти с этой платформы – октябрь 2013 г.

Пираты из «Greenpeace»

Хотя не все эксперты уверены, что добыча нефти с платформы «Приразломная» вообще начнётся, теоретическая вероятность этого есть. И этот факт сильно беспокоит экологов. Дело в том, что ёмкости внутри платформы способны вместить около 100 тыс. т добытой нефти. В случае серьезного инцидента часть этой нефти попадёт в холодную воду или под лёд, осядет на дно и уничтожит всё живое в регионе. Ни технологических решений, ни технических средств, ни опыта ликвидации подобной аварии в мире нет. Капитализация «Газпрома» в этом случае может сократиться до отрицательных величин. Такой вариант развития событий может быть выгоден только для потенциальных покупателей российского нефтегазового монополиста.

Поскольку ни одна нефтедобывающая компания в подобных условиях арктического региона не работает, вполне понятно стремление экологических организаций не допустить там начала добычи нефти. Этим объясняются повторяющиеся уже не первый раз посещения платформы «Приразломная» экологическими активистами. Но такой реакции, которую продемонстрировали в сентябре 2013 г. российские силовые структуры, до сих пор не было. Точнее сказать, в 1983 г. был случай, когда французские спецслужбы утопили судно «Greenpeace» в зоне французских ядерных испытаний в Полинезии. Это было варварским актом спецслужб против экологической организации, который получил осуждение со всех сторон. Но подобного несправедливого и неправосудного преследования конкретных людей, какое продемонстрировали российские власти накануне зимней олимпиады в Сочи – прежде не случалось.

Обращает на себя внимание неподготовленность российских спецслужб к действиям. Сложилось впечатление, что они ждали указаний от первых лиц государства и не сразу объявили о применении неадекватно жёстких мер. После появления неправомерных обвинений в пиратстве, поддержанных мурманскими судьями – несмотря на заявление президента РФ о том, что никакими пиратами они не являются – стало ясно, что справедливого рассмотрения дела ожидать не следует.

Сейчас, когда готовится эта статья, обвинение уже изменено – судья пересмотрел прежнее решение и пираты превратились в хулиганов. К моменту выхода этой статьи экологи будут уже на свободе. Даже самым недальновидным политикам понятно, что сажать в тюрьму экологов накануне зимней олимпиады в Сочи 2014 г. – это верный способ повторить опыт московской летней олимпиады 1980 г. В связи с этим назревает дополнительная точка напряжения между властями РФ и международной общественностью. Теперь ещё и защитников природы всколыхнули. А те в свою очередь знают, как всколыхнуть общественное мнение. Поводов для бойкота олимпиады становится все больше… Я помню пустые улицы Москвы олимпийской в 1980 г., когда из трех встреченных на улице людей двое были в милицейской форме.

Кто, зачем и в чьих интересах?

Зачем понадобилось спецслужбам РФ обвинять активистов «Greenpeace» в пиратстве? Не зная скрытых мотивов, об этом можно только гадать. Очевидно одно – кто-то весьма влиятельный, имеющий большой политический вес в современной российской властной «вертикали», решал одну из трех следующих задач.

Первая возможная задача – российские власти хотели припугнуть экологов так, чтобы они больше не захотели даже в мыслях посягать на российские нефтегазовые интересы в Арктике. Но этот мотив представляется наименее реалистичным, поскольку для «Greenpeace» основная цель деятельности заключается в привлечении внимания к враждебным действиям против природы. Скандал – их стихия. Чем сильнее притесняют активистов, тем больше пожертвований от граждан они соберут на следующую акцию. Они готовы к опасностям, преследованиям и лишениям. Так что эффект усиления антипатии со стороны мирового сообщества к российской власти достигнут. При одновременном усилении авторитета «Greenpeace» в мире.

Вторая возможная задача – привлечение внимания инвесторов к слабости позиций «Газпома» на нефтяных месторождениях Баренцева моря. Целью может стать снижение его капитализации для возможного раздела и поглощения.

Третья возможная задача – продолжение нагнетания неприязни мирового сообщества к России и её властям с целью увеличения вероятности частичного бойкота зимней олимпиады в Сочи. Кому и для чего это надо – можно лишь гадать. Но трудно предположить, что российские власти не учитывают такую возможность, принимая пакетами законы, превращающие Россию в полицейское государство и изгоя в глазах мирового общественного мнения.

Видно, что в российских спецслужбах не было единого мнения относительно того, стоит ли обращать внимание на экологов. Ну повисят они на стенке кессона платформы день-два, сфотографируются с растяжкой «Спасем Арктику» и уплывут обратно в Голландию. Много ли россиян обратят внимание на эту акцию? А теперь мировое сообщество, СМИ, нобелевские лауреаты, политики, деятели искусств следят за разворачивающимися событиями и подписывают письма в защиту экологов. Явно, ожидаемый эффект от захвата экологов их и заточения в мурманский следственный изолятор был направлен за пределы России.

Так что неправосудное заключение их под стражу с попытками обвинить в «модных» по российским законотворческим новациям злодеяниях – пиратство, наркотики, шпионаж – носит отпечаток непродуманного и неудачного экспромта. Не надо быть большим специалистом по международному морскому праву, чтобы выяснить, что платформа «Приразломная» не является судном. Даже если на период её продвижения к месту установки она и была оформлена как судно после того, как её установили на морское дно – она стала искусственным остовом. Причем, похоже, не оформленным в соответствии с требованиями международного права.

Как платформа, так и судно экологов находились за пределами территориальных вод РФ – в водах экономической зоны России. А в пределах экономической зоны действуют иные законы. Там захват российскими спецслужбами судна «Greenpeace» и его экипажа в международном арбитраже вполне может быть расценено как пиратство. Тем более, если выяснится, что с судна пропали какие-то предметы.

Активистов пытаются представить хорошо оплачиваемыми агентами международного капитала. Дескать они – наемные бойцы в информационных войнах между транснациональными энергетическими компаниями. Точно так же компрадорские СМИ пытались обвинить экологов, когда те боролись с планами Минатома времен министра Адамова ввозить иностранные радиоактивные отходы для переработки и хранения на территории страны. Где теперь тот министр и его планы… Он уже успел провести время в швейцарской, а затем в российской тюрьмах. Да и радиоактивные отходы нам никто привозить не собирается. Лично я твердо уверен в природоохранных намерениях активистов «Greenpeace International».

Современные российские власти последовательно восстанавливают против нашей страны всё более широкие слои международной общественности – усыновителей детей-сирот, сексуальные меньшинства, защитников природы. Ни к чему хорошему для нас это не приведёт. Что же касается белых медведей – надеюсь, они будут продолжать жить в Арктике и останутся белыми…

Глава 2. Атомное наследие СССР

Chapter 2. Nuclear Legacy of the USSR

2.1. Атомные реакторы в Москве

2.1. Nuclear Reactors in Moscow

Под сенью ядерных реакторов

Under the shadow of nuclear reactors

Журнал Президиума АН СССР «Энергия: экономика, техника, экология», №6, июнь 1991 г.

Беседа состоялась в январе 1991 г., Институт атомной энергии им. И. В. Курчатова, Москва.

Авторский текст Владислава Ларина.

Жизнь многих из нас проходит в соседстве с ядерными реакторами. Это реакторы атомных электростанций, исследовательские реакторы научных центров и так называемые «промышленные» реакторы – наработчики ядерных материалов и радиоактивных изотопов. Но, как известно, жить спокойнее, если соседей знаешь в лицо. «Соседи» москвичей – реакторы Института атомной энергии (ИАЭ) им. И. В. Курчатова. Кое-что о них москвичи знают, но реакторщики Курчатовского института готовы расширять диалог, обсуждать свои проблемы, ошибки, упущения, а главное – экологические проблемы атомной отрасли.

Об этом шла речь в беседе нашего корреспондента И. И. Белова (псевдоним Ивана Ивановича Ларина) с двумя ведущими сотрудниками ИАЭ им. И. В. Курчатова – начальником отдела охраны природы, кандидатом технических наук Г. В. Шишкиным и начальником лаборатории радиационной дозиметрии и радиометрии отделения ядерных реакторов, доктором физико-математических наук Ю. В. Сивинцевым.

Эта встреча была вызвана статьей «Ядерное общество без секретов?» (приведена в разделе «Мирный атом») в октябрьском номере за 1990 год нашего журнала «Энергия: экономика, техника, экология». Курчатовцы сочли, что к ней необходимы дополнения и уточнения.

Напомним, что эта самая «ядерная сень» представляет собой десяток реакторов исследовательского назначения, расположенных на территории Курчатовского института в районе Покровского-Стрешнева. Самый большой из них – материаловедческий реактор МР тепловой мощностью до 50 МВт. Несколько реакторов меньшей мощности – десятки или сотни киловатт. Есть ещё так называемые «критические сборки» – реакторы мощностью в несколько сотен ватт, назначение которых, главным образом, моделирование активных зон вновь создаваемых реакторов. Но «головной болью» руководства Института, с точки зрения экологии, является материаловедческий реактор. Он не только самый мощный, но и самый старый. Если не считать Ф-1 – самый первый советский реактор, запущенный еще в 1943 году, мощностью, образно говоря, в 30 электрических утюгов.

В беседе главным образом шла речь о надежности действующих реакторов, об их радиационной безопасности. Г. В. Шишкин высказал серьезную заинтересованность специалистов ИАЭ в том, чтобы довести до сведения жителей столицы полную информацию о реакторных установках института, о мероприятиях, обеспечивающих их безаварийную работу, о факторах их воздействия на окружающую среду – чтобы исключить повод для слухов и кривотолков.

Ю. В. Сивинцев добавил к этому соображения общего порядка. По его мнению, после Чернобыля пресса шарахнулась из одной крайности – сочинения хвалебных од в адрес советской науки и техники – в другую. Дескать, у нас все плохо, нас во всём обманывают, атомщикам нет дела до интересов народа. Зло стали видеть даже там, где его нет. Одну из многих опасностей превратили в единственную, что мешает принимать меры для разработки стратегии защиты окружающей среды от других вредных факторов, нередко более опасных.

Увеличение числа связанных с Чернобылем онкологических и генетических заболеваний ученые оценивают максимально в 0,4%. Но почему нас не тревожит такой угрожающий факт: еще до чернобыльской катастрофы число новорожденных с аномалиями, в том числе генетическими, в стране достигло 10—13%?

Чернобыльская катастрофа стала национальной трагедией в значительной степени потому, что пала на нищую страну, на народ, физически и социально ослабленный условиями жизни. Сейчас о положении с питанием населения красноречиво говорят пустые прилавки магазинов. Но ведь и в годы, предшествовавшие Чернобылю, норма питания населения Украины едва достигала 75% от необходимого, а по витаминам и того хуже – около 50% нормы.

О качестве медицинского обслуживания говорит такая цифра: у 80% умерших в сельской местности не проводится вскрытие, причина смерти устанавливается сельским фельдшером «на глаз». После Чернобыля для населения пострадавших районов было организовано более обстоятельное обследование, с применением современной диагностической аппаратуры, и у людей выявлено множество заболеваний. Велик соблазн для многих официальных органов, включая местные власти Украины и Белоруссии, все болезни отнести на счет Чернобыля, камуфлируя этим свою многолетнюю бездеятельность, включая период 1986- 1990 гг.