Ретранслятор

– Без проблем. – Лысый довольно усмехнулся и шагнув в палату, с иронией посмотрел на веселую компанию, вжавшуюся в крашеные доски пола. – А вы, я смотрю, загораете.

– Сбрендил, – зашипел Семен, баюкая поврежденные руки. – Комендант узнает, что вы тут творите, мигом всем головы открутит.

– Тю, – лысый присел на корточки и поднял с пола пышущий жаром «калашников».

Я уж было приготовился к тому, что он вскочит и, уронив автомат, завоет в припадке дикой боли, как совсем недавно это проделал господин Крутиков. Но не тут-то было. Парень явно был под наркотой или йогом высшей квалификации. Он даже не шевельнул мускулом, когда, повертев испорченное оружие в руках, отбросил его в сторону, а затем переключил внимание на меня.

– Ты уж прости. парень, – дружелюбно кивнул лысый. – Еле успели. Идти можешь?

– Даже не знаю. – Странно, но к этому чуть нагловатому незнакомцу в потертой куртке и не очень чистых джинсах я испытывал больше симпатии, чем к травмированному Семе и его до сих пор не посмевших даже голову поднять кавказским товарищам. Попытка приподняться на локтях прошла довольно успешно, хоть и стоила мне многих усилий, а вот уже дальше пошло и вовсе из рук вон плохо. Ноги слушались, но с трудом. Мышцы отвыкли и атрофировались, и в данный момент я был беспомощнее котенка. – Нет, – я отрицательно покачал головой и, обессиленный, рухнул на носилки.

– Ну ничего. – Кивнул лысый. – Мы тебя с Наташкой вытащим. Баба она крепкая. Эй, Натаха, хорош прохлаждаться. Дуй сюда. Тут новенького транспортировать надо.

По первому зову товарища в палату ввалилась странного вида девица с вызывающим макияжем, наложенным на вполне себе симпатичную мордашку, косухе и на каблуках высоты такой, что можно было усомниться в возможности на них передвигаться.

– Лежать! – лысый обернулся к зашевелившемуся подручному Крутикова. Лицо его напряглось, в глазах полыхнуло огнем. Самым натуральным, хоть, наверное, и почудилось от стресса, перенапряга и обезвоживания.

– Пить хочу. – Я, довольный, наблюдал, как кавказец впечатался клювом в пол и прикинулся ветошью, а потом, с благодарностью приняв из рук Наташи флягу с водой, попытался выхлебать ее в два захода, и тут же был остановлен бдительной девушкой.

– Куда ж ты! – ахнула она. – Нельзя столько. Захар же говорил, ни в коем случае много жидкости или пищи. Хуже будет.

– Захару виднее, – охотно согласился лысый, выщелкивая из ТТ магазины и прилежно складируя их в карман. Тот же фокус он проделал и с погибшим АК, а затем, чтоб быть уж совсем дотошным, обыскал моих то ли спасителей, то ли похитителей и успокоился, только когда выудил оттуда все, что ему показалось интересным.

– Ладно, – выдохнул грабитель. – Уходим. Ты, Натаха, бери спереди, я позади, а вы, голуби, даже не пытайтесь пошевелиться или сканить нас. Мне для доброй драки руки не нужны.

– Что происходит? – наконец выдавил я, немного отойдя от блаженного ощущения влаги во рту. – Что, черт возьми, происходит вокруг? Война? Я был в отключке? Где весь персонал?

– Помолчи. – Наташа подхватила передние ручки носилок, а лысый задние, и так, сноровисто и почти вприпрыжку, мы выбрались в коридор и вновь отправились в ранее прерванное путешествие.

– Почему помолчи? – набычился я, но лысый только хмыкнул.

– Из сил выбьешься. Тебе еще здравый ум понадобится, пока едем.

На улице мне стало нехорошо. Едва Наташа шагнула за порог, как в ноздри мне ударил запах тлена, горелой резины и чего-то очень знакомого, да так, что закружилась голова и желудок мгновенно потребовал полного опустошения. Конечно, я чувствовал неприятные запахи, но тут нахлынуло такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Пока я аккуратно травил, свесившись, мои носильщики быстро пересекли пустую улицу и, опустив носилки на асфальт около потрепанной «Нивы» с напрочь отсутствующей крышей и задними дверьми, начали запихивать меня в это устройство. «Странный аппарат», – мелькнуло у меня в голове, а когда я оказался на побитом жизнью заднем диване, то и вовсе разуверился в серийности данного автомобиля. Как раз посреди я увидел вваренную в раму перекладину, на которой крепилась площадка с шарниром и отбойником.

– Что это? – Я с сомнением постучал ногтем по странной конструкции, мгновенно отозвавшейся глухим металлическим звуком.

– Крепления для «дегтярева», – хмыкнул лысый, заводя мотор. – Кстати, меня Дима зовут.

– Андрей, – я осторожно пожал широченную лапу лысого и с благодарностью принял от Наташи потасканный, но вполне приличный плед. Транспортировали меня на улицу прямо в больничной рубахе. И тут, когда авто тронулось, меня посетила ужасная мысль. Всё. Вещи, документы, ключи от мотоцикла, все это осталось в больнице, где находился Крутиков со своей бандой, о чем я тут же сообщил своим новым знакомым, но те вновь отмахнулись.

– Дались тебе эти корочки, – дождавшись, пока мотор прогреется, Дмитрий сдвинул неуклюжий транспорт с места и, быстро набирая скорость, понесся по пустынному шоссе. Кажется, Ленина, а может, Можайка, я не очень ориентировался в этой части города. Пока мы ехали, я кутался в плед и с интересом смотрел по сторонам, открывая для себя новые и все более пугающие факты. Много было брошенных машин, еще больше крыс и пустых домов, о чем свидетельствовали разбитые стекла. Будь помещение жилое, хозяин бы озаботился тем, чтобы вернуть окну его первозданный вид. Мусора тоже было прилично, а запах! Такого амбре я не видал с тех пор, как по долгу службы ездил на полигон под Питером, где пытались складировать все возможные и невозможные отходы. Издалека еще куда ни шло, ближе уже хуже, а на самой территории без специальной маски с отдушкой находиться просто невозможно. Впрочем, работники полигона расхаживали по округе без оных и прекрасно себя чувствовали. Притерпелись.

Чем дольше мы ехали, тем более очевидным был тот факт, что пока я лежал без сознания, а эскулапы чинили мою поломанную черепушку, я пропустил что-то очень важное.

– Война? – начал я расспросы. – На нас все-таки напали американцы?

Дима вновь игнорировал мой вопрос, увлеченно лавируя между обгорелых скелетов автомобилей, а Наташа, видимо сжалившись, покачала головой.

– Апокалипсис, мой друг.

– Метеорит? Нападение пришельцев? Ядерный взрыв на АЭС?

– Все мимо. – Губы девушки расплылись в печальной улыбке, и она, отвернувшись, присоединилась к молчаливому бойкоту водителя.

Эх, дела. Я плюнул на все и решил дождаться развязки. В конце концов, мне был обещан разговор с неким Захаром, который должен был расставить точки над «i». Ну да бог с ним. Все это хоть как-то можно объяснить. Эта парочка и Крутиков со своими бойцами – две враждующие группировки на развалинах цивилизации. То, что у такого ханурика, как Семен, в руках самый взаправдашний АК со всеми из этого вытекающими, тоже не сильный шок. Но вот спецэффекты, с которыми появились мои новые знакомые, это стоило отдельных разбирательств. Электричество и огонь. В один момент я вспомнил выкрики кавказцев. «Пиры! Вольты!» Знать бы, что они имели в виду.

Тем временем старенькая «Нива» выбралась из мертвого, ну или умирающего города и, грохоча покрышками по выщербленному асфальту, пролетев виадук, выскочила на пригородное шоссе. Вот тут-то шли настоящие бои. Будка ДПС на выезде, километрах в трех от мегаполиса, была буквально разметана в куски. Повсюду валялись напоминающие рыбьи скелеты, автомобильные остовы. Многие изрешечены в хлам, другие выжжены, скрученные и искореженные. За рулем частенько можно было увидеть выбеленный скелет, до которого по счастливой случайности не добрались падальщики. Никогда бы не подумал, что родной город превратится в поле битвы и сотни людей будут отнимать друг у друга жизни, за идею, еду или патроны.

Спутники мои был немногословны и большую часть дороги я провел, трясясь под одеялом от пронизывающего ветра и кляня того умника, который умудрился убрать задние двери. Данный способ передвижения был попросту опасен. Каждая кочка, каждая выбоина в далеко не идеальной дороге грозила выбросить меня на обочину, и волей-неволей, вцепившись в стальную опору крепления пулемета, я с печалью во взгляде вспоминал свою уютную квартиру. Что от нее теперь осталось, если вокруг творится сущий ад? Сгорела? Разграблена? А может, поселились проходимцы, воспользовавшись отсутствием хозяина, и сейчас хлещут себе запасы моего коньяка и подъедают консервы?

Дорога закончилась быстро. Дмитрий резко свернул на проселочную, еще более разбитую дорогу, и я, ругнувшись, крепче вцепился в железку. Началась зубодробительная десятиминутка, в ходе которой я прочувствовал каждую свою косточку, каждой мышцей собственного тела ощутив, какой же я рохля и мешок с костями. Наташа же, наоборот, держалась молодцом и даже разговорилась ближе к концу путешествия, но мне уже было все равно. Отчаянно мутило, голова кружилась и в висках, что-то бухало и трещало, грозя взорвать мою многострадальную черепушку. Когда показался высокий дощатый забор с пущенной поверху егозой и мы подъехали к бетонным блокам, преграждающим прямой путь к воротам, я оказался не то что без сил, а уже и без воли к жизни.

– Спит? – Дмитрий притормозил и помахал кому-то рукой.

– Просто отключился. – Пожала плечами девушка. – Что будем делать?

– Захара все равно на базе нет. Отнесем в комнату, пусть отсыпается. Обогреватель не забудь включить и распорядись, чтоб приготовили какой супчик питательный. Нам он в строю нужен, чем скорее, тем лучше, иначе комендант совсем оборзеет.

– Думаешь, обидится на нашу выходку?

– Это вряд ли. Чей рекрут, того и право. Да и потом, кто же мог знать, что он вот так просто появится. Прочесывали же сектор на прошлой неделе и ничего. Да и потом, сама зона нейтральная. Технически мы ни на чьи права не посягали. Ни к базару не совались, ни к складам.

– Треп, – прошептал я, чувствуя, что окончательно теряю связь с этим миром. – Один треп и никакой конкретики. – А за ними тишина, мирная и долгожданная.

Это пробуждение показалось мне существенно легче предыдущего. Слабость все еще оставалась, однако не было отвратного запаха и пугающей тишины брошенной больницы, и небритой морды Крутикова в этот раз не было. Разбудил же меня показавшийся сногсшибательным запах жареной картошки и куриного супа. От голода я даже начал различать отдельные ингредиенты среди ароматов, заполнивших пространство. Слабость не слабость, но голод не тетка. Потерев глаза, я выбрался из-под одеяла, решил было привлечь к себе внимание, ну хотя бы криком, но вовремя вспомнил про больничную одежонку. Показываться в такой на глаза честному народу было легкомысленно и глупо, а одеяло за одежду не считалось. Впрочем, покрутив головой, я с удивлением и радостью обнаружил на табурете возле окна вполне себе сносный комплект одежды. Встав, я шагнул по направлению к своему новому гардеробу, совсем позабыв о своем состоянии, и как ни в чем не бывало прошлепав босыми ногами по холодному линолеуму, только опершись на подоконник, понял, что совершил невозможное. Еще вчера я представлял из себя хилое, еле шевелящееся существо, а теперь вполне могу преодолевать небольшие расстояния и при этом не валиться без сил.

Чудеса продолжались дальше, ибо слабости или недомогания я не почувствовал, а вскоре ощутил небывалый подъем. Стометровки, конечно, мне не бегать, но переодеться в чистое сам бог велел. Одежду подбирали со смыслом и явно по мерке. Нашелся комплект нижнего белья и носки, все новое, еще в полиэтиленовой упаковке, брюки с большим количеством карманов и полотняным поясом и дюралевой пряжкой, простая синяя рубаха, и такая же куртка, в какой рассекал мой вчерашний знакомый, Дмитрий. Обувь тоже была знатная. Мягкие мокасины без шнурков пришлись ровно впору. Облачившись в обновки, я повертелся на месте, жалея, что нет зеркала. Опять ошибся. В комнате оно имелось, небольшое, над умывальником. На полке под ним я нашел одноразовый станок, кусок мыла, зубную щетку и коробку порошка. Я скептически осмотрел помятое отражение своей физиономии и осторожно, опасаясь боли, начал развязывать повязку на голове. Процедура удаления бинтов оказалась не такой уж страшной, но вот то, что я увидел под ними, ввергло меня в очередной шок. Большая часть черепа начисто лишилась волос, но вместо них появился уродливый квадратный шрам и заплата какого-то материала, на ощупь от кожи неотличимого. В этом виде, с проплешиной и странным пигментом на голове, я показался себе еще более отвратительным. Гротескная копия последнего секретаря компартии, спицу ему в забрало.

Повернув кран, я с удовольствием отметил, что вода есть, а когда после недолгих манипуляций температура воды заметно повысилась, моей радости не было предела. Волосы у меня всегда были короткие. Мой бывший босс, полковник Мартов, позабыл, что имеет дело с насквозь гражданскими людьми, и ввел за правило всему персоналу иметь короткие стрижки, а когда ему пытались возразить, краснел, покрывался пятнами и орал, что уволит. Платили у нас неплохо, да и полномочия у полковника были, так что мужская часть коллектива предпочитала лишний раз посетить парикмахера, нежели навлечь на себя гнев сурового и недалекого начальства.

Итак, решено было побрить голову, и уже через тридцать минут, никем не потревоженный, я в последний раз ополоснул уже лысый череп теплой водой и, вытерев его насухо куском ветоши, такой роскоши, как полотенце, я, к сожалению, не нашел, бодрым шагом приговоренного к повешению шагнул за двери своей комнаты и тут же нос к носу столкнулся со спешащим по своим делам Дмитрием.

– Привет, – хмуро кивнул тот, ловко огибая меня и устремляясь дальше по коридору. – Проснулся уже?

– Да вроде того, – полетело ему в спину. Я с удивлением наблюдал, как шустрый парень проворно юркнул в дверь с табличкой «Санитарная часть», откуда вскоре и появился, бережно прижимая к груди тяжелый флакон с прозрачной жидкостью.

– Пьешь? – вновь бросил он, пробегая мимо меня.

– Так я же это… – растерялся я, вспоминая все пережитое и не лучшее состояние собственного организма.

– Значит, пьешь. – Дмитрий на секунду задержался в проходе. – Дуй за мной. Спирт в небольших дозах полезен в любых количествах, да и Захар приехал, в хорошем настроении, кстати, так что дуй за мной.

– На пустой желудок?! – было возмутился я, но Дмитрий хмыкнул и выскочил в дверной проем.

Мне же ничего не оставалось делать, как направиться вслед коварному подстрекателю, и чем дальше я шел, тем больше чудесных ощущений испытывал мой организм. Первые пару десятков шагов по коридору, гулкому, наполненному живыми звуками и запахами, я прошел вполне легко. Вторая часть пути, пролегающая сначала по нестриженому газону, тропинке вдоль сарая и мимо пары парней в толстовках, колющих дрова, тоже была замечательная, а когда я, вслед за Димой, проскользнул под хмурые взгляды охранников за периметр и поспешил, перескакивая через корни деревьев и разлившиеся ручьи, куда-то в глубь подлеска, то и вовсе почувствовал себя отлично.