Игорь

– Поплывёт, – не согласился Игорь, разглядывая грубую плоскодонку с огромным коробом, занимающим почти всё место от борта до борта.

Для четверых она определённо была мала. Либо трое детей, либо один взрослый мужчина крайне высокого роста. Йор хоть и был довольно рослым для своих лет, стоя рядом, был лишь немного выше его локтя. Мальчики встревоженно переглянулись.

По-видимому довольный лодкой Игорь лёг на холодную скалу по другую сторону костра от брата с сестрой.

– Господин, – позвал Лен, – поговорив с вами, мы все пришли к выводу, что вы тьма, но разве свет не должен вредить вам?

– Свет мне абсолютно ничего не должен, – усмехнулся Игорь, оскалив острые белые зубы. Весьма неумелое подобие улыбки. Опять ни веселья, ни радости. – Просто когда нет ни света, ни тепла меня это не тяготит.

– Простите нас за расспросы, – смущённо вмешалась Клоя. – Мы вам благодарны за вашу помощь, независимо от того, кто вы есть. Просто, мы хотим понять…

– Ничего, – он без раздражения пожал плечами, – но я уже говорил. Я – Игорь. Больше мне про себя сказать нечего.

Сумерки сгущались, на небе собирались чёрные тучи. Мужчина, растянувшись в полный рост на спине, смотрел ввысь. Его волосы, брови, ресницы и глаза были темнее черноты неба. Он не был существом крови и плоти, как говорилось в старину. Даже если и была в нём и кровь и плоть, он был существом тьмы, и вглядывался холодной тьмой своих глаз в холодную тьму ночного неба над океаном. И холода в нём, несравнимом размерами с океаном, было не меньше.

– И что, если вы тьма, вы ничего не боитесь? – осмелился спросить Лен.

Чужак, казалось, не имеет привычки давать волю гневу.

Ветер едва поднимался, ещё стоял дневной штиль. Тихо произнесённые слова Лена разнеслись на многие метры – то самое роковое затишье перед страшной бурей.

– Пожалуй… боюсь, что не смогу выполнить свою работу, когда буду нужен… Остальное меня не пугает.

– Если совсем не бояться за себя, можно сгинуть! – Клоя говорила громче, чем требовалось.

Недовольное небо начинало бурчать и взрыкивать, как раздражённый зверь. Игорь перевёл взгляд с совершенно чёрного неба на детей. Отблески костра причудливо играли на его лице. Казавшиеся чёрными глаза поймали и поглотили всполох, настолько они были противоположны свету, что не терпели его малейшего присутствия. Клое показалось, что океан смотрит на неё, влажная чернота уступила, углубилась, выдала синюю искру. Игорь сказал просто:

– Мне не дано умереть, я могу лишь переходить между мирами.

– Учитель говорил, что бессмертно лишь то, что никогда не рождалось, – вставил Лен.

– Это умная мысль, – кивнул Игорь. – Но моя практика расходится с этой теорией… Если произнести моё имя, я приду, и меня ничто не остановит. Моё имя само придёт в голову тому, кому суждено призвать меня, и я явлюсь в любое время, в любой мир.

Дети невольно приоткрыли рты и, распахнув до предела глаза, слушали спокойный голос бога тьмы.

– Вы один отвечаете за все миры? – суеверно прошептала Клоя.

– Нет. Таких как я почти триста… и ещё есть дети, продолжающие дело отцов… Некоторые из них также тьма, другие – свет. Есть особый мир, в котором такие как я лишаются памяти. Мы попадаем в него по очереди. Только там мы можем иметь семью. В нём мы начинаем жизнь с начала: рождаемся, взрослеем, обзаводимся семьёй, а когда дети вырастают, покидаем этот мир. Наши дети наследуют часть нашей силы и тоже должны помогать нуждающимся.

– Вы хотите туда? – засомневался Йор.

Игорь уставил на него пристальные глаза. Йор смешался. Лен предпринял попытку заслонить друга плечом.

– Я… – Йор хватил ртом воздух, – мне показалось… в вашем голосе… вы сказали это так… словно говорите о вынужденном, а не о чём-то приятном…

Игорь отвернулся. Йор беззвучно выдохнул через рот.

– Я прощаю тебя, мальчик.

Последняя фраза была лишена красок, безжизненна. Его лицо, которое казалось Клое таким одухотворённым, даже красивым, стало печально, а глаза, тёмные и глубокие, как воды Рьяного, неподвижно остановились на одной точке.

Темнело. Вокруг дико расходился океан, готовясь породить бурю, какой ещё не видывал мир. Она рождалась в муках, брызги долетали и до их высокого убежища. Игорь натянул вокруг кусок сложенной вдвое парусины. Тяжёлая сырая ткань хлопала под порывами. Яростно дул ветер, тьма сгущалась, готовясь первой поприветствовать нарождающееся зло.

Клое было не по себе. Годами её, как всех детей, учили остерегаться тьмы – в ней были все беды, а за эти два дня девочке пришлось повидать больше тьмы, чем за всю предыдущую жизнь. Они сидели с мальчишками, плотно прижавшись друг к другу и почти засунув ноги в костёр. Дети и думать не могли о том, чтобы спать в таком месте – темнота, непроглядная чернота окружала их со всех сторон. Если бы они так не устали прошлой ночью, им и тогда не удалось бы сомкнуть глаз.

Тьма не прощает тех, кто относится к ней беспечно. Она всегда готова напасть исподтишка, ударить ножом в спину, подслушать неразумно рассказанный в ночи секрет. Она расставляет ловушки на дорогах, насылает жуткие сны, покровительствует всей нечистой силе.

Волны остервенело грохотали о скалы. Клоя заткнула уши, но от этого вовсе не стало легче. В такие холодные зимние ночи надо сидеть дома у очага с ярко зажжённой лампой и рассказывать небылицы, чтобы одурачить тьму, если та вздумает подслушивать.

Мучась от невнятных страхов и вспомнив о потерянном доме, Клоя поступила трусливо и в то же время смело. Резко встав, так что Лен и Йор вздрогнули, она обошла костёр и потянула за руку удивлённого Игоря. Лен должен был, как обычно, зашикать на неё, чтобы она не приставала ни к кому с глупостями, но промолчал. Ему тоже было страшно. Сейчас им всем нужен был кто-то старше, сильнее, а главное тот, кому не страшно.

Игорь, не сопротивляясь, без расспросов, пересел на край постели из камней и одеял. Недолго посомневавшись, мальчишки тоже подобрались поближе. Дети прижались к нему, ища опоры и защиты. Кто-то другой, человек крови и плоти, мог бы отчитать и наказать их за то, что они донимают его своими страхами, но Игорь молчал. Мужчина опустился на спину, и дети легли на его жёсткую горячую грудь, как на подушку, с одной стороны Йор, с другой – Клоя и Лен. Брат приобнимал сестру со спины, и ей стало очень тепло. Девочка задвигала пальцами, помогая рукам согреться. Игорь накрыл их одеялами. Грудь живого бога спокойно и плавно вздымалась, в ней билось сердце, как у всех добрых людей.

Солоноватое зябкое дыхание океана наносило на высокий берег тёмные волны. Они разбивались с каменным грохотом и сулили неуютному островку скорую погибель. Пенящиеся брызги, шипя, попадали в огонь. Рьяный, словно задыхающийся от ярости моряк, поливал потерпевших крушение отборной бранью. Он сквернословил по-тёмному, брызгал слюной, потрясал тяжёлыми кулаками и раскачивался, словно пьяный, не иначе перебрал человеческой кровушки.

Ненасытный, неуёмный. Проклятая прорва. Если бы не боялись тебя суеверно, не Рьяным назвали бы. Ты не заслуживаешь этого доброго, честного имени. Окаянный, вот кто ты.

Клоя проснулась от того, что Лен резко тряс её за плечо. Первой мыслью было отчитать его за грубость. Клоя подняла голову и раскрыла глаза. Брат и Йор, только что проснувшиеся, поднимались на ноги. Едва начав соображать, Клоя поняла, что не видит Игоря. Йор побежал куда-то, Клоя поспешила следом.

– Несите одеяла, – велел знакомый голос.

Йор остановился, как вкопанный, и бросился обратно. Лен неаккуратно похватал всё, на что хватало рук. Игоря не было видно. Океан ещё буйствовал, ибо солнцу требовался ещё час или два на пробуждение. Йор собрал всё, что осталось, и поспешил за Леном. Клоя придушенно ахнула – брат вдруг пропал прямо на глазах. Она поспешила за Йором – никакого колдовства, ровное, как срезанное, плато острова было стерильно и неестественно, словно когда-то подверглось бесчеловечному гневу океана. Бок, по которому Игорь втащил их наверх, был отвесной стеной, но остров не везде был таков, здесь, скалы были неоднородными по высоте, косыми и острыми. Лен тащился с одеялами, стараясь на свалиться с мокрых склонов, без рук это было тяжело сделать. Игорь недовольно следил за ним снизу. Вода захлёстывала его по самые плечи, но он словно не чувствовал. Кто-то другой на его месте уже бы утонул, а он неведомым образом стоял на ногах, не шатался и не прогибался под ударами волн. В его руках была плоскодонка, и держал он её легко, как игрушечную.

Йор обернулся на Клою, сгрёб вещи одной рукой и протянул ей вторую. Клое было страшно идти одной, но она бы предпочла, чтобы ей помог Игорь. Он не мог, он стоял внизу и держал тяжеленную лодку. Клоя ступила с плато. Скалы оказались совсем мокрыми и подледеневшими, ноги не держали. Клоя заскользила, понимая, что Йору не удержать её, перед глазами встала ледяная тёмно-синяя вода, больно ёкнуло сердце. Йор с размаху сел, Клоя упала на колени, Лен запоздало вскрикнул. Было больно. В колени и левую ладонь точно вкололи иглы.

Игорь недовольно хмурился внизу.

– По одному! Медленно, на четвереньках!

Не было никакого желания спорить. Клоя боялась, что и на четырёх не справится.

Океан считал своим долгом убить и хорошо знал своё ремесло. Лен уже спустился, растерянно замер на одном колене и с охапкой одеял. Клое было некогда на него смотреть. Йор полз первым, постоянно оглядываясь на неё. Ладони разъезжались, пальцы замёрзли и потеряли чувствительность, ноги путались в исподней юбке, колени даже через ткань чувствовали холод. Прошло все двадцать минут, прежде чем они добрались до Игоря. Клою потащили за руку. Девочка вскинула глаза – Игорь?

Нет, всего лишь Лен. Брат стоял на плоскодонке, а Игорь по-прежнему держал её на руках.

Клоя хотела возмущённо вскрикнуть, но Йор буквально запихнул её через борт, у Клои из лёгких вылетел воздух, с губ не сошло ни звука. Игорь снова устоял. А потом Лен затащил на борт и Йора, который весил больше любого из них. Клоя смогла только пискнуть. Лен опять толкал её.

Короб в середине больше всего походил на собачью конуру. Игорь просушил его на солнце, насколько возможно. Внутри всё стоял тот самый острый запах, практически выветрившийся из одеял, в носу свербило. Лен странно склонил голову и чихнул. Потом снова. Йор совал ему в руки одеяло, но Лен чихнул в третий и в четвёртый раз. Йор сдвинул его в сторону, просунул Клое за спину одеяло и свёл концы у неё на груди.

– Держи, – попросил он, посмотрев ей в глаза.

Лодка всё это время оставалась неподвижной, словно продолжала стоять на каменном острове, но тут их качнуло.

Клоя хотела спросить, где Игорь, но связки опять не слушались. Она попыталась вдохнуть воздух и чихнула сама. Лен был весь в слезах. Йор тоже накрыл его одеялом и придвинул к сплошной стенке конуры, подальше от выхода. Сейчас выход был перекрыт небольшим ящиком с по разному приготовленной рыбой, в углу стоял сочащийся бочонок с водой. Йор пытался отодвинуть вставший враспор ящик, хотя и так было ясно, что для Игоря не осталось места. Лодку качнуло снова. Клоя увидела в просвет вставшую пасмурно синим бугром воду, по телу прошёл озноб.

Йор всё-таки сумел убрать ящик с дороги, с бочонка слетел ковш, Йор вскрикнул от боли. Потирая ушибленное плечо, он высунул голову наружу и что-то крикнул. Океанский ветер унёс слова в сторону, Клоя ничего не разобрала. Растерянный Йор вернулся внутрь и натянул на себя одеяло.

– Ты же понимаешь, – громко зашептал Лен, – это лодка не может плыть, она не удержится на воде… точнее она перевернётся!..