Второй

До такого драматизма не доходит. Пробираюсь через приоткрытое кухонное окно. Оно с обратной стороны, недалеко от Моста Воздуха. В честь праздника выпекались коврижки, окно щедро выпускает запахи сдобы и принимает вместо них меня в опустевшее тёмное помещение кухни.

Никуда не тороплюсь, разговоры слушаю невнимательно. Неуклюжая планировка Храма известна. Иду в темноте, в освещении не нуждаюсь, и негаснущие огоньки не вспыхивают на стенах над головой, раз я не хочу. Мельком смотрю на лица, незримо разгуливая по спальням. Не интересны интимные подробности, просто медлю прийти, куда надо, и расковыриваю собственные раны, упиваясь болью. Как просто было бы шпионить сейчас, одно удовольствие. Гуляй себе невидимая, да слушай.

Оба в гостевой, в предбаннике своих персональных кулуаров на третьем этаже. Небольшая, по-домашнему обустроенная переговорная, с мягкими креслами, журнальными столиками, толстым задубелым ковром на полу и маленьким камином для атмосферы. Тимур всерьёз взялся за Буратино. Тот, естественно, ничего толком сказать не может. Симптомы вроде «руки как не свои» и «не знаю, что на меня нашло» необязательно свидетельствуют о службе чужой воле и пляске под чужую дудку. Переволновался, остро отреагировал. Объяснения у него не было. По совести и не могло быть.

Беспрепятственно разгуливаю по сокровенным помещениям, прислушиваясь.

– Не знаю, – вздыхал он, обхватив обеими руками голову и уперев локти в худые колени. Простой парень, неудачная стрижка, одет в футболку и светлые джинсы, новенький, недавно в городе Стихий, тренироваться с войском начал пару недель назад в качестве подмастерья. Ещё и не узнал толком, кто такой Прохор и чего с ним делать, а уже попал в немилость. Я его как-нибудь выручу.

Кроме него в комнате Прохор с полотенцем на шее, взъерошенный и злой, в глубоком кресле напротив Вениамина. Тимур на взводе, не может спокойно сидеть. Бегает по комнате, одёргивая себя, замедляясь, потирая шею, лоб, выдавая раздражение резкими движениями.

Маг вдруг хватает парня за шею. Мой несчастный Буратино бледненький как смерть, а глаза Тимура чёрные окна ада, в которые он вот-вот провалится.

Брр, этот сверлящий взгляд.

Буратино выставляет руку, защищаясь.

Не поможет.

Веня протестующе приподнялся, выпрямляя спину.

Бедный новичок, я не хотела тебе зла.

– Пустышка, – небрежно сообщает Тимур, выпуская добычу из рук.

Парень дрожит крупной дрожью, слышно стучат его зубы. Он дёргается головой к полу, его рвёт на ковёр.

Тимур, равнодушный к его проблемам, наконец садится, как будто вид страдания его успокоил и примирил с действительностью.

Заставляю Мишу почувствовать тепло в груди. Ему легче, он вздыхает, в глазах появляется слабый блеск жизни. Сергей по кивку Тимура поднимает его за руки с кресла и уводит отсыпаться. Венька пристально смотрит на впитывающуюся в ковёр жижицу.

Захожу традиционным способом в неуспевшую закрыться за парнями дверь. На меня мельком бросает взгляд Веня, остальные не удостаивают вниманием.

Мой сладкий галлюциногенный дар заставляет их думать, что я всегда была здесь, я для них что-то настолько прозаичное, что моё появление в мужской душевой прошло бы незамеченным, словно я не живое существо, а предмет мебели.

Эсфирь и Леонида ухаживают за мужчинами. Алмаз не хочется выдавать перед Прохором своей несформировавшейся связи с Тимуром, и она решила не показываться. Эсфирь легко забывает об остальных, берясь массировать Магу плечи.

Присоединяюсь к Леониде. Она мне здесь не нужна. Служительница Храма молча передаёт мне опустевший стеклянный кувшин и уходит.

С невозмутимым видом разливаю воду, которой только что не было, по стаканам. Предлагаю стакан Вене. Он принимает щедрое угощение с благодарной улыбкой. Подхожу к Тимуру. Эсфирь беспрекословно принимает поднос из моих рук. Занимаю её место. Разминаю твёрдые плечи, сильно нажимая пальцами. Не совсем то прикосновение, которое мне требовалось. Я предполагала руку пожать, но сойдёт.

Тимур, расслабляясь, откидывает голову на спинку кресла. Я разбираюсь в физиологии, знаю, как снять напряжение. Сейчас кроме того ему приносит облегчение то, что его через рубашку касаются именно мои руки, но он спишет на массаж и не заподозрит…

Маг резко оглядывается через плечо. Что-то почувствовал, но смотрит мимо меня. Ладно, заподозрил, но не догадался, куда посмотреть. А там, куда посмотрел, никого нет, точно знаю.

– А что, кто-то из девушек покинул Храм? – осведомляется у Прохора внимательный Веня.

– Нет, – честно отвечает Прохор.

Что ещё он может сказать.

Улыбаюсь как тысяча хитрых сфинксов.

Девушек-служительниц, Жриц, в Храме всегда всего двенадцать, не больше и не меньше. Если появляется новая, значит, одна из прежних ушла.

В ответе Прохора, на взгляд Вени, нет смысла, но потом его взгляд буквально и фигурально затуманивается – он вспоминает, что иногда с трудом различает лица людей и решает, что встречал меня прежде, просто запамятовал.

– Оставьте нас, – распоряжается Тимур, расслаблено полуприкрыв глаза.

Эсфирь целует Мага. Он ей не отвечает, раздражённо задумавшись о своих делах. Жрица Храма понуро уходит. Наверное, будет плакаться подружке Алмаз. Бежать надо от таких друзей.

Кажется, мне опять суждено невольно ускользнуть. Иду к выходу.

Тимур хватает меня за руку. Почувствовал? Понял наконец?

– Продолжай.

Неожиданно. Продолжаю беспрекословный массаж.

Из-за потемневшего от дождя неба вечер спускается на город раньше обычного, за окном теперь ночь. Оба утомлённо сидят в креслах, дёргаются от бездействия и портят нервы. Преследовать меня неблагодарная работа, меня тяжело отыскать, даже если уже держишь за руку.

Веня вздыхает, вытягивая длинные ноги, и уставляет немигающие глаза в стену у почерневшего окна.

Луна и звёзды не выглянут до 2.26. Тёмная, греховная ночь. Людям не подгадать, когда творить недобрые дела, а с нежити станется. Здоровые влажные рыла и маленькие поросшие жёсткой шёрсткой пятачки высунулись из нор и схронов под извилистыми мускулистыми корнями деревьев, узких сырых пустот в горах, выползли из гнёзд в густых рыжеющих кронах.

Взгляд Вени насторожен.

Представить не могу, какая чертовщина может твориться в его светловолосой голове, у меня достаточно проблем с собственной.

Осведомляюсь невинно:

– Вы кого-то ищете?

– Помалкивай, – затыкает мне рот Тимур. – Делай своё дело.

Мстительно сжимаю пальцы с двойной силой, но это с самого начала проваленная месть. Тимур не нежная девочка с хрупкими плечиками, он даже разницы не чувствует.

– Ну если вас не интересует, как он выглядит… Есть особое гадание…

Болтовня. Чистая импровизация. Не понимаю, как до сих пор не скатилась в полнейшее враньё.

– Что за гадание? – насторожил уши Тимур.

Ну как же, чтобы ты чего-то да не знал.

– На элементах, – смело заявляю я.

– Ну давай, – скептически соглашается маг.