Мой друг Анубис. Книга первая: Limen

– Это нормально.

Я обидчиво покосилась на бога смерти и снова на миг почувствовала жар раскалённого песка и увидела тусклый блеск погребального золота. Он древнее существо, старше страны, в которой я родилась. И отглаженный воротничок с начищенными туфлями не отменят этого факта.

– Это всё, что ты можешь сказать? – спросила я. – Тебе несколько тысяч лет! Неужели не можешь дать дельный совет?

– Не выходи на палубу во время шторма.

– Крайне остроумно.

Я скрестила руки на коленях и опустила на них голову. Анубис вздохнул.

– Девочка, ты просишь совета в любви у бога смерти! – с мягкой укоризной заметил он. – Адресат не тот, не находишь?

Конечно, он был прав, но в моём состоянии мне не нужна была правда. Впрочем, я и сама не знала, что именно хочу услышать. Что угодно, что выжжет эту боль внутри, эту безысходность, ощущение кольца. Словно ты балерина в хрустальном шаре: можно сделать несколько шагов, можно кружиться и танцевать, но любой прыжок в сторону – и ты врезаешься в стекло.

Только сегодня я всё-таки прыгнула.

Анубис вытянул руку и прямо из воздуха перед моим лицом достал карту.

– Ты знаешь, что Таро появилось в Египте? – спросил он, показав мне карту.

На ней была изображена ступенчатая башня, расколотая молнией, вниз летели фигурки человечков, смешно растопырив тонкие ручки-ножки, над башней клубились тучи.

– Потомки жрецов зашифровали в них знания о символах и знаках, и разнесли по миру, не понимая и половины смысла.

– Это правда?

– Да кто ж знает? – бесстрастно ответил Анубис.

Он подтянул ноги и подвинулся ближе.

– Гляди: рухнувшая башня – символ крушения надежд, она означает потерянную веру. Планы всегда нарушаются, беды происходят каждый день со всеми, но мир опрокидывается только внутри. Пока башня стоит, человек борется. Если он почувствовал в руках обломки, значит, сломался он сам, а не что-то вовне.

Анубис снова отодвинулся и затянулся почти догоревшей сигаретой.

– Если хочешь совета, не пытайся строить башню снаружи. Такая цитадель всё равно не устоит и её крах ударит по тебе тем сильнее, чем крепче были стены. Строй башню внутри. Ты – последнее своё прибежище и опора.

Немного подумав, я вернула карту и покачала головой.

– Где-то я это уже слышала.

– А ты ждала, что я открою тебе тайну Бытия? – спросил Анубис. – Люди всё давно знают сами, и куда лучше богов.

Я поднялась на ноги.

– Спасибо за компанию. И за то, что спас. Пойду, пока меня не увидел кто-нибудь.

Кивнув на прощанье, я отправилась искать свою каюту. Вечер в большом зале всё ещё продолжался и в той части парохода, где находились каюты, было пусто. Раз или два мне повезло ускользнуть в последний момент от встречи с прислугой, так что до своей комнаты я добралась без приключений. Оказавшись внутри, зажгла свет и с облегчением упала на кровать.

Что-то твёрдое упёрлось в спину. Я сунула руку под одеяло и вытащила наружу колоду гадальных карт. Подарок от бога смерти?

Карты лежали в простом деревянном футляре со сдвигающейся крышкой, украшенной золотыми линиями. Линии складывались в пересекающиеся треугольники, с анхом в центре.

Положив колоду на тумбочку, я устало прикрыла глаза. В дверь постучали и почти сразу она заскрипела, открываясь.

– Дорогая, ты спишь?

– Нет. – Я соскользнула с постели и скрылась за ширмой.

Мама вошла, отбрасывая разноцветные блики бриллиантами, украшавшими её уши и шею. Её причёска немного растрепалась.

– Ты уже ложишься?

– Да, что-то устала, – отозвалась я, спешно пытаясь стянуть мокрое платье.

– Послушай, завтра мы собирались позавтракать с одной милой семьёй…

– У них есть сын? – догадалась я.

– Очень милый мальчик, – с готовностью подхватила матушка.

– Конечно, я присоединюсь.

– Правда? – не ожидавшая от меня такой покладистости, она не сумела скрыть ликование в голосе. – Значит, твоя хандра совсем прошла? – прибавила она шутливым тоном.

– Смерть – прекрасное лекарство от меланхолии, – ответила я.

– Что? А, ты об этом боге, Анубисе, – заключила мама и я не стала её разуверять. – Знаешь, он оказался совсем не таким, как я воображала. Очень воспитанный, прекрасные манеры. Кажется, ему понравилась Валентина.

– Я бы не радовалась.

– Хм? О. Да, да, ты права. – Мама хихикнула, но сразу же вернула своему лицу серьёзное выражение. – Так, значит, завтра…

– Да, конечно. Если вы с папой этого хотите.

– Мы заботимся о твоём благе, – начала мама, уже готовая к тому, что я, как обычно, начну препираться.

– Я знаю, всё хорошо, – мягко перебила я.

Лучше быть покладистой, успокоить их до тех пор, пока мы не прибудем в порт. Потому что у меня возник план и в Неаполе я намеревалась его осуществить.

Март 1906 год

02. La Napoli Sotterranea

Неаполь будто по волшебству вырастал на линии горизонта. Пока пароход приближался к нему, он рос и проявлялся, вычерчивая всё новые детали. Корабль вошёл в гавань как король, вступающий в зал приёмов, и, наконец, путешествие «Ориона» завершилось в грохоте сходен и оглушительном гвалте торговцев, портье, носильщиков и прочего люда, слетавшегося словно чайки к туше выброшенного на берег кита.

Мы смело ринулись через толпу: впереди пробирался папа, за ним поспевала мама, одной рукой хватаясь за свою шляпку, а второй (наслушавшись рассказов о неаполитанских воришках) прижимая к груди сумочку, последней семенила я, вертя головой как заведённая. Всё вокруг было для меня новым, интересным и захватывающим, но мы бежали, торопясь выбраться из вавилонского столпотворения, и родителей моих совершенно не интересовали ни греки, продающие ракушки, окаменелости и морские звёзды, ни смуглые до черноты торговцы фруктами, ни открытки с видами дымящегося Везувия. В порту нас ждал автомобиль отеля, в котором отец забронировал номера. Наш багаж должен был отправиться следом за нами.