Планета ИФ. Книга 2

– Марина Дмитриевна. А моего сынишку зовут… Сыночка, скажи дяде как тебя зовут.

– Меня зовут Коленька, – пробасил карапуз.

– Очень приятно. Вот и познакомились. А теперь ванна, ужинать и спать. Марина Дмитриевна, завтра что-нибудь придумаем, а пока придется вам с Коленькой довольствоваться тахтой в столовой. Коленька, ты не возражаешь, что придется спать вместе с мамой?

Коленька кивнул и, на всякий случай, покрепче ухватил маму за руку.

Ночью у Коли поднялась температура. Вызванный утром врач определил бронхит и прописал постельный режим. Так что об уходе из гостеприимного дома не могло быть и речи.

Алексей Алексеевич не расспрашивал молодую женщину о причине, побудившей ее путешествовать пешком с маленьким сыном в холодную ночь под дождем. Опыт показывал, что расспросы только настораживают, и, наоборот, отсутствие явно выраженного интереса заставляет разговориться. Так оно и вышло.

Вечером следующего дня, вернувшись из города, Прозоров затопил камин и пригласил Марину Дмитриевну, как он выразился, посидеть у камелька.

Несколько минут они сидели молча, следя игру огня в камине (Есть что-то атавистическое в том, что людей тянет к открытому огню в печурке, в камине или костре).

Первой нарушила молчание Марина: «Дорогой Алексей Алексеевич, я вам очень за всё благодарна, но нам нужно объясниться. Я не знаю, кто вы такой, и чем вы занимаетесь. Важно другое. С моим приходом в ваш дом, к вам, пришла опасность».

– Да? Очень интересно! И в чем же эта опасность заключается? – Алексей Алексеевич недоверчиво улыбнулся.

– Я серьезно. Мой муж, Наследин Андрей Федорович, арестован и осужден трибуналом как вредитель. Мы жили на казенной квартире. Нас с Коленькой немедленно выставили. Спасибо, у меня оставалось немного денег, мы с Андрюшей на отпуск откладывали, и я решила отправиться к дальней родственнице пока пожить, осмотреться. Но вот ошиблись, вышли на этом полустанке, а тут даже переночевать негде, и следуюший поезд только утром. Мне присоветовали ловить машину на шоссе… Вот и поймала.

– Может так, а может и не так. Если легенда, то очень приличная. Да, Марина Дмитриевна, попали вы в передрягу. За предупреждение спасибо, но бог не выдаст, свинья не съест. Вот у меня и поживете, осмотритесь, а потом решим, как вам быть, что дальше делать. Во всяком случае, пока Коленька не поправится…

Марина не знала, что еще ночью Прозоров просмотрел и переснял ее документы, а утром они уже оказались в руках у старого боевого друга, а теперь начальника спецотдела КВБ, Павла Артемьевича Буракова. Не верил старый разведчик в случайности. А еще через два дня, закрывшись в кабинете, Прозоров читал подробную записку. Чутье его не подвело. Марина говорила правду, но не всю. Муж действительно был арестован и осужден как вредитель. Марину и Колю выставили из квартиры и… забрали в КВБ. Там ее завербовали и поручили втереться в доверие к Прозорову. Вербовка была проста как клюква: Вы выполняете наши задания, и тем самым помогаете вашему мужу, себе и сыну. Вы отказываетесь помогать – вас арестуют отправят в лагеря как сообщницу вредителя, а сына – в лагерь для детей изменников Родины.

К записке было приложено свидетельство о смерти Наследина вследствие острой сердечной недостаточности, а также результаты реального обследования причин смерти – множественные переломы, отбитые почки, выбит глаз, тяжелое сотрясение мозга и субдуральная гематома (внутричерепное кровоизлияние).

– Ну что ж, предупрежден – значит, вооружен. Правда, непонятно, зачем Берлиозову или Грибову это понадобилось. Может слухи просочились о составе отряда сопровождения? Пожалуй, нет. В этом случае они действовали бы куда решительнее. А все-таки надо будет Игумену заняться профилактикой. Тогда что? Обида, что с ихними «хвостами» так просто разделывался? Нет, не тот человек Лавр, по мелочам не работает. А может из-за того, что я ему списки загранагентуры не выдал? Скорее всего так. Тогда Марина серьезный агент. И легенда у нее хорошая – без Буракова, пожалуй бы не скоро раскрыл. Значит, надо перевербовывать. Только не сломать бы ее на этом.

Через несколько дней, опять же у камина, Прозоров начал издалека:

– Говорил я сегодня с доктором. Еще пару дней и Коленька сможет гулять. Хотел я ему самокат привезти, да где тут по нашим местам на нем покатаешься. Для самоката твердая дорога нужна. Вот я ему сетку и мяч для баскетбола привез. Сегодня же сетку и прикреплю. Пусть тренируется.

– Алексей Алексеевич, дорогой, что ж мы так и будем сидеть на вашей шее? Пора и честь знать!

– А вы не сидите, вы мне очень даже помогаете. С вашим появлением в доме уютно стало, чувствуется женская рука. Ну а если домашняя работа вас не устраивает, курсы делопроизводства пройдете. Будете со мной работать. Тогда вам вообще цены не будет. Да, а вы хоть знаете, кто я такой?

– Я у вас в кабинете прибиралась. А там на столе бювар, а на нем ваша должность и чин указаны. Вот я и думаю, что вам посторонних держать ни к чему, тем более жену и сына репрессированного.

– Обо мне, значит, заботитесь? Спасибо. Да, а скажите, пожалуйста, как у Андрея Федоровича дела со здоровьем обстояли?